Назад в СССР - Валерий Рожнов

– И сейчас продолжаешь?

– И сейчас продолжаю…

Они помолчали.

– О чем задумался? – спросил Володя.

Антон поставил стакан на пол, рядом с диваном, и посмотрел в глаза Володе.

– Можешь хранить тайну?

– Да.

– У меня есть мечта. Мечта всей жизни.

– Какая?

– Выбраться отсюда.

– Ясно, старик. Это серьезное дело.

Антон кивнул на связку макулатуры:

– Это не моя жизнь. Я живу не своей жизнью. Понимаешь?

– Да мы все так. Я, что ли, живу своей жизнью? У меня высшее образование. Я – архитектор.

– Но я не такой, как все. Я – другой.

Володя опустил глаза и тихо произнес:

– Когда-то я тоже думал, что я не такой, как все…

Антон покачал головой:

– Все не так, как надо… Ты не понимаешь.

Володя поднял глаза на Антона.

– Это жизнь, старик. Ей наплевать, что мы там думаем.

Антон подвинулся ближе к Володе и быстро заговорил:

– Дело в том, что я тут ненадолго. Я собираюсь… В общем, меня тут скоро не будет.

Володя вопросительно кивнул головой за плечо:

– Собрался свалить отсюда?

– Да.

– Знаешь способ?

– Знаю.

Володя подумал немного.

– Через границу опасно. Поймают – срок дадут.

– Не поймают.

– Лучше всего – купить турпоездку и махнуть оттуда.

– Способ я знаю.

Антон помолчал и посмотрел на друга. У того был непонимающий вид, и он ждал продолжения. Но Антон покачал головой и сказал:

– Извини. Я не могу сказать. Даже тебе. Это очень… необычный способ.

– Правильно. Меньше знаешь – лучше спишь.

– Точно.

Володя почесал себе грудь и нагнулся к Антону.

– Ты уже пытался? – тихо спросил он.

– И не раз. Пока не получается.

– Можешь рассчитывать на меня! – Он положил тяжелую руку на плечо Антону.

– Я сам справлюсь. Просто… трудно это держать в себе, понимаешь?

– Володя убрал руку, кивнул головой и сказал негромко, глядя прямо перед собой в одну точку:

– Я их тоже ненавижу…

– Кого?

– Коммунистов.

– Да, да…

Антон задумался и молчал. Глядел в пустоту. Володя толкнул его в бок:

– Я читал «Архипелаг ГУЛАГ».

– Да я тоже, еще в десятом классе, – пробормотал Антон.

Володя наклонился и сказал тихо:

– Я знал одного парня, который решил сбежать в грузовом отсеке самолета. Если ты хочешь так же – забудь об этом… Его поймали.

Антон махнул рукой, взял пустой стакан из-под чая и пошел мыть его на кухню. Вымыв стакан, вафельным полотенцем он вытер руки и услышал стук. Кто-то несильно колотил рукой в дверь конторы.

Антон прошел через зал и открыл дверь. На пороге стояла старушка и держала в руках две стопки газет и журналов, перевязанные бечевкой.

– Вам чего? – спросил Антон.

– Хочу сдать макулатуру.

– Ну сдавайте.

Она протянула ему связки, Антон взял их и захлопнул за ней дверь. Не успел он сделать и пары шагов, как бабушка снова стала колотить рукой. Антон метнул стопки в общую кучу, сваленную в углу, и открыл дверь. Старушка молча смотрела на него.

– Что? – спросил Антон.

– Талоны.

Антон подумал немного и потом понимающе кивнул головой:

– Ах да – талоны… Я сейчас принесу…

Он повернулся и пошел искать Володю. Тот был уже на кухне и чистил картошку. При виде Антона он поднял голову:

– Кто там?

– Какая-то бабка хочет талоны.

– А-а… Я забыл тебе сказать, что мы еще тут принимаем макулатуру у населения, а за это даем им талоны на получение дефицитной литературы – Дюма, Ефремов, Дрюон, ну ты понимаешь…

– Нет, я не знал об этом.

– Ты не знал, что у нас вся дефицитная литература по талонам?

– Нет.

– Ну, ты как с луны свалился…

Володя бросил картошку в кастрюлю с водой и встал.

– Пойдем, покажу, где они.

Они прошли в комнату, которую Володя называл будуар — там он спал и слушал вражеские голоса. В углу Антон увидел икону, а под ней стоял железный сейф с радиоприемником наверху.

Володя открыл сейф и достал стопку талонов на получение книг.

– Сколько она принесла макулатуры?

– Две связки…

– А по весу?

– Килограммов пять…

– Тогда два талона.

Он протянул талоны Антону.

– В следующий раз бери их сам. Сейф не запирается.

– Ладно.

Антон вышел на крыльцо и отдал старушке талоны. Та не уходила.

– Я вас видела, – сказала она, вглядываясь в его лицо подслеповатыми глазами.

– Где?

– В городе.

Антон посмотрел по сторонам, потом на старушку.

– Вы меня с кем-то спутали.

Старушка молчала и не уходила. Антон подождал немного, потом просто захлопнул перед ее носом дверь. Сделал два шага и остановился. В дверь больше не стучали.

«Где она могла видеть?» – подумал Антон и, пожав плечами, пошел в свою комнату. Там он скинул халат, натянул свитер, переобулся в туфли фабрики «Скороход» и вышел на кухню. Володя поднял голову:

– Ты куда?

– Схожу прогуляюсь.

– Надолго?

– Возьму у Валентины чаю и вернусь.

– Давай быстрее, а то все остынет.

– Хорошо, – сказал Антон. – Я быстро.

Когда он вернулся, Володя сидел за столом и держал в руках какой-то листок, надев очки. Антон выложил на стол пакеты с чаем, колбасу, бутылку подсолнечного масла, кулек конфет и батон хлеба.

– Представляешь, все дала в долг, – сказал Антон и сел на стул.

Володя молча протянул ему листок. Это была листовка из милиции с портретом Антона.

– Разыскивается особо опасный преступник, – медленно произнес Володя, глядя на Антона через стекла очков.

Антон подержал листовку в руках и бросил на стол.

– Где взял?

– Бабка принесла.

– Бабка?

– Та, которой ты дал талоны…

– А-а-а…

– Мне пришлось дать ей двадцать талонов.

– Зачем? – удивился Антон.

– А ты не понимаешь?

– Нет…

– Чтобы она не пошла в милицию…

Антон пожал плечами.

– Может, она бы и не пошла?

Володя покачал головой.

– Ты забыл, в какой стране мы живем? Забыл, сколько людей погибло из-за доносов?

Антон задумался.

– Теперь понимаешь?

Антон поднял глаза и посмотрел на Володю.

– Она что, хотела донести на меня?

– Я не знаю, чего она хотела, но я решил не рисковать. Дело пахло керосином…

– Угу…

– Вот так!

– Спасибо.

Володя молча продолжал смотреть на Антона через очки.

– Ты преступник? – спросил он.

– Нет.

– Политический?

Пересказывать всю свою историю Антону не хотелось, да и не имело смысла – это была дохлая затея. Он просто кивнул головой.

– Да. Я политический.

Володя снял очки и положил их на стол. Откинулся на стул.

– Теперь я понимаю, почему ты хочешь свалить отсюда…

– Не могу жить без свободы, – сказал Антон и поднялся.

– Я такой же, – ответил Володя и встал со стула. Иронию в голосе он не уловил – видимо, сказывались долгие годы диссидентства.

– Свобода – это воздух, – заявил Володя.

«Только марсельезы еще не хватало», – подумал про себя Антон и вышел из комнаты.

Через несколько дней этот разговор имел неожиданное продолжение.

Антон еще спал, когда друг его растолкал.

– К тебе пришли, – сказал он.

– Из милиции? – спросил еще сонный Антон.

– Нет. Девушка.

«Наташа, – подумал Антон. – Как она меня здесь нашла?» – Он сразу проснулся, быстро встал с постели и стал одеваться.

– Ее зовут Маша, – сказал Володя. – Иди поговори с ней.

– Как ее зовут? – удивился Антон.

– Маша.

– А ты не перепутал?

– Ее зовут Маша Рабинович… Ты что, еще не проснулся?

– Я проснулся, но не знаю никакую Машу Рабинович. Не в этой жизни, ни в прошлой. Подожди…

Антон в одних трусах, майке и носках пробежал через коридор и выглянул в зал. Там за столом действительно сидела девушка – довольно полная, с черными курчавыми волосами, в серой шерстяной юбке и красной блузке. Она, склонив голову, просматривала журнал.

Антон вернулся назад и зашептал:

– Я ее не знаю… Кто она такая?

– Я же тебе уже сказал – Маша Рабинович.

– Какая еще… Маша Рабинович?

– Она поможет тебе в твоем деле.

– В каком деле?

– Ты ведь собрался дернуть отсюда?

Антон помолчал, потом посмотрел прямо в глаза Володи. Тот стоял, разведя руки в стороны.

– Ну и как она может мне помочь?

– Ты слышал про квоты для евреев?

Антон устало опустился на продавленный диван.

– Все ясно…

– Сейчас ты пойдешь и предложишь ей руку и сердце. А потом упорхнешь как птичка. – Володя сделал жест рукой, изображая улетающую птичку.

Антон поднял на него глаза.

– Это ты все придумал?

– Ну а кто же?

– Зачем ты ее позвал? Какого черта?!

– А затем, что я не хочу, чтобы тебя поймали, Золушка. Думаешь, я не вижу, как ты уходишь по ночам? Ты что-то задумал.

– Задумал… Но я знаю, что делаю!

– Я хочу, чтобы ты улетел отсюда в кресле самолета. Как нормальный человек.