Золотой век предательства. Тени заезжего балагана - Дарья Кочерова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но, судя по тому, что ругань не стихала, оно не принесло ему ничего, кроме новых проблем.
– Ты мою мать не трогай, Ясуда! Хоть ты и капитан, но я тебе в отцы гожусь. Стал бы ты так орать на своего отца, а?
Крышка ящика отчаянно заскрежетала, словно противясь столь грубому с собой обращению. Испуганный принц вжался в угол. Неужто подельники человека в чёрном всё-таки выследили его?
Раненая рука распухла и нещадно болела, но сейчас эта боль была меньшей из проблем, навалившихся на принца. Где он и почему вокруг него стоит такая базарная ругань?
Ответ не заставил себя долго ждать. Яркий свет больно резанул Тэцудзи по глазам. Он крепко зажмурился и уткнулся головой в колени.
Но свет тут же померк. Принц приподнял голову и обмер от страха.
Над открытым ящиком склонились двое. Лица их были такими огромными, а от давно немытых тел смердело так, что у Тэцудзи на глазах выступили слёзы.
Того, что помоложе, всего аж перекосило от обуревавшей его сложной гаммы чувств. Лучшие актёры театра кабуки могли лишь грызть ногти от зависти – таким подвижным оказалось лицо этого мужчины. Он был моложе своего спутника, из чего Тэцудзи заключил, что это и был капитана Ясуда. Ноздри его широкого сплющенного носа раздувались от гнева, как кузнечные мехи, губы были поджаты так сильно, словно Ясуду снедала сильнейшая зубная боль, а густые брови так плотно сошлись на переносице, что образовали сплошную тёмную линию.
Старик Кудо, чью матушку капитан продолжал награждать не самыми лестными эпитетами, озадаченно чесал свою лысую и морщинистую черепушку и то и дело досадливо цокал в пожелтевшие от табака жиденькие усы.
– Тебе что было велено в ящики погрузить, змеина ты дряхлая? – продолжал драть глотку капитан.
– А то ты сам не знаешь! – не отставал от него Кудо, размахивая жилистыми и загорелыми руками, словно столь яростная жестикуляция могла сделать его слова убедительнее. – Сушёные водоросли, специи, немного сливового винца да сахару…
– Тогда это что такое? – Ясуда схватил сонного принца за шкирку и достал из ящика.
Тэцудзи чуть не задохнулся от возмущения. Чтобы его, наследного принца империи Тейсэн, хватал какой-то неотёсанный деревенщина!..
– А ну пусти меня, скотина! – заорал принц. Он пытался достать своего обидчика, но хватка у капитана была поистине железной.
– Это… макака? – промямлил старик, подслеповато щурясь то на принца, то на своего капитана.
– Ты кого макакой назвал, старый хрыч?! Да ты хоть знаешь, кто я такой? Да я…
Остатком своей гневной тирады принц попросту захлебнулся, когда увидел, как перед глазами мелькнули его же собственные, покрытые мехом руки с тонкими растопыренными пальчиками, которые лишь отдалённо напоминали человеческие.
А когда Тэцудзи с трудом повернул голову, чтобы осмотреться, ему стало окончательно дурно.
Залив, в который впадала река Ито, уже давно остался позади. Очертания столицы тоже едва угадывались в утреннем мареве. Первый солнечный луч робко блеснул на крыше дворца, в котором принц провёл всю свою жизнь, и вскоре город скрылся за излучиной реки.
– О нет… Нет-нет-нет! – отчаяние, нахлынувшее на Тэцудзи, придало ему сил, и он с удвоенным рвением принялся вырываться из хватки Ясуды. – Пусти меня, ты! Мне нужно обратно, обратно!..
– Ну-ка заткнись! – взревел Ясуда и отвесил принцу такую смачную оплеуху, что у того потемнело в глазах. – А то, ишь, разорался. Ненавижу зверей – хрен знает, чего от них ожидать…
Опасаясь новой вспышки гнева капитана, принц благоразумно присмирел. Грубая рука Ясуды больно вцепилась в загривок, но Тэцудзи решил, что больше он никому не даст повода ударить себя.
«Они не понимают меня», – осознал Тэцудзи. – «В чёртовом мартышечьем теле я, должно быть, и разговариваю, как мартышка… Чтоб тебя, колдун в чёрном! Ты за это поплатишься. Ты мне за всё ответишь!»
– Зачем же ты так? – старик Кудо с укоризной посмотрел на Ясуду. – Животинка и так испугалась нас до полусмерти, а ты ещё и колотишь…
– А не всё ли равно? – Ясуда половчее перехватил обмякшую тушку принца. – Раз к людям вышла – считай, бешеная. А таких убивать надо сразу. А ну как укусит? За три дня скопытишься, если не раньше, – от этой хвори никто лечить не умеет!
Старик Кудо приблизил к Тэцудзи своё дочерна загорелое морщинистое лицо. Если бы он мог, принц попятился бы, но рука Ясуды держала его крепко. Поэтому ничего другого ему не оставалось, кроме как выдержать пристальный взгляд старика.
– Глянь, как смотрит-то! – в голосе Кудо принцу почудились нотки искреннего восторга. – Этих макак у нас на севере водилось больше, чем вшей на бездомном, но ни у одной я не видел такого осмысленного взгляда. Да и не похожа она на бешеную…
– Похожа или не похожа, мне плевать, – Ясуда передал принца старику Кудо и брезгливо вытер ладони о свою линялую рубаху. – Возиться с ней я не буду. Раз тебе нечем заняться на старость лет – на здоровье. Но если она всё-таки окажется бешеной, то я своими руками выброшу тебя и эту тварь за борт.
Не зная, чего ожидать от старика, Тэцудзи весь сжался в комок. Но руки Кудо, хоть и загрубевшие от тяжёлой работы, лишь легонько потрепали его по макушке.
– И чтоб на палубе я этой пакости не видел, – предупредил Ясуда, прежде чем окончательно удалиться. – Держи её, где хочешь, и корми из своего пайка!
– Да понял я уже, понял, – беззлобно проворчал Кудо в спину уходящему капитану. – Уж одна-то мартышка меня точно не объест…
Держа в одной руке присмиревшего принца, Кудо другой рукой подхватил пустой ящик, в котором нашли Тэцудзи, и начал медленно спускаться по лестнице вниз, в тёмный провал трюма.
Он поставил ящик у стены и усадил в него принца.
– Ты, эта, не держи зла на капитана, – сказал Кудо. – Он человек не злой, просто
