Очарованная - Джиана Дарлинг

В центре этих циновок стоял мужчина, одетый в одежду, похожую на одежду Александра, только его костюм был черным. Мне потребовалось некоторое время, чтобы узнать Риддика, потому что его красочные татуировки были скрыты, но когда я это сделала, я побледнела.

Александр, наблюдательный ублюдок, заметил мое удивление и слегка улыбнулся.

— Риддик обучен восьми боевым искусствам. Я моргнула, и он скользнул по мне довольным взглядом, проходя мимо меня, чтобы пожать руку Риддику. — А я тренируюсь в девятке.

Я молча стояла, наблюдая, как двое огромных мужчин обмениваются рукопожатием и тихо обсуждают свою тренировку. Александр отодвинулся ко мне, а Риддик подошел к буфету и достал слишком большие маски с перфорированными передними частями.

— Сиди здесь и смотри спокойно.

— Почему я должна? Разве я не могу распоряжаться своими днями по своему усмотрению? — возразила я.

— Да, если ты мне не нужна.

— И тебе нужно, чтобы я сидела здесь и подтверждала твою доблесть с детским мечом?

Глаза моего тирана были темными, мечущимися, как грозовые тучи, когда он смотрел на меня, но, как во время грозы, в воздухе между нами потрескивало электричество. Моя кожа загудела и покрылась мурашками.

— Мне нужно, чтобы ты сидела здесь и наблюдала за своим Мастером. Мне нужно, чтобы ты смотрела, как я двигаюсь, видела силу моего тела и дисциплину моей походки. Мне нужно, чтобы ты смотрела, как я атакую ​​и парирую так же легко, как мой следующий вздох.

— Почему? — спросила я, хотя каждый раз, когда я задавала подобный вопрос раньше, он издевался надо мной молчанием и загадочными взглядами.

Он изогнул бровь и рванулся вперед, чтобы схватить меня за руку, притягивая меня к себе так сильно, что я упала на него. Его туловище было жестким от кевлара, но я все еще чувствовала его тепло против себя и то, как его эрекция, словно оружие, прижималась к моему бедру. — Я дерусь так же, как трахаюсь. Думай об этом как о прелюдии.

Он отпустил меня так резко, что я сделала шаг вперед, прежде чем смогла выпрямиться. Его тихий смешок обжег мои щеки, как слишком близкое пламя, и я спрятала волосы на лице, когда подошла к небольшому набору скамеек напротив матов, чтобы сесть.

К тому времени, как я устроилась, оба мужчины стояли на корточках, с поднятыми тонкими мечами и одной рукой за спиной.

— На стражу, — крикнул Риддик.

И начался шквал.

Их движения были быстрыми, как крылья стрекозы, приземлялись и парировались с полным спокойствием и точностью. Я заметила, что слуга сидел за столиком в стороне и вел счет на цифровом экране. Никогда не было больше момента, когда Риддик лидировал.

Александр был прав.

Он был доминантом в спальне точно так же, как на корте и в жизни. Я трепетала, когда наблюдала, как его широкое тело движется с такой скоростью и грацией. Непрошенные мысли о том, как он использовал свои стеганые руки, чтобы обрушить флоггер на мою разгоряченную кожу, пробудились у меня в голове, о том, как легко ему было преследовать меня через бальный зал на своих толстых бедрах и быстрых ногах, а затем удерживать меня вниз с каждым резным дюймом его тела, когда он трахал меня в пол.

Они фехтовали три партии, и Александр выиграл все три.

Меня это не удивило.

На самом деле я почувствовала странное трепетание удовольствия в груди от того, что Александр так здорово обыграл Риддика.

Может быть, дело было в том, что человек, покоривший меня во многих отношениях, только что доказал, что способен победить другого, кого-то, способного помешать ему даже больше, чем я, и все же он проиграл.

Александр был королем этих звериных джунглей, и я почувствовала облегчение, узнав, что я не единственная, кто вынужден подчиняться его правилам.

Но был страх, что это что-то совсем другое. Что это не было просто злорадством. Что я получила какое-то примитивное удовольствие от очень мужского проявления его силы, двух самцов, борющихся за желание трахнуть меня, но мужчина, который по праву принадлежал мне, одержал победу.

От гордости у меня сжалось сердце, а на душе стало легко. Что если он был королем этого царства животных, то, возможно, я могла бы быть королевой.

К тому времени, как они закончили, я раскраснелась, на моем лбу выступили капельки пота, как венец позора, который Александр заметил, как только сорвал маску и приблизился. На его красивом лице снова появилась эта мальчишеская самодовольная улыбка.

Я ненавидела то, как это смягчило мое сердце к нему.

— Я не буду спрашивать, как тебе понравилось представление, — лениво сказал он, его обычно отрывистые слова удлинились с насмешкой, когда он поддразнил меня. — Если бы я сейчас засунул руку тебе между бедер, ты бы была промокшей

Неосознанно я сжала ноги вместе.

— В отличие от тебя, я не думаю постоянно о сексе, — ответила я, надменно вздернув подбородок. — На самом деле, я просто подумала, что хотела бы спросить Риддика, может ли он научить меня фехтованию или какой-нибудь самообороне, пока ты несколько дней работаешь.

Александр откинул назад выбившуюся прядь мокрых от пота волос и хмуро посмотрел на меня. — Нет ни одного мужчины на этой планете, которому разрешено прикасаться к тебе без моего разрешения. И, надо заметить, нет тех, кто бы его получил.

— Так позволь ему, — предложила я, пытаясь не обращать внимания на его восхитительный пропитанный потом запах кедра и человека, исходивший от него, когда он стоял слишком близко ко мне.

— Даже не проси.

— Тогда научи меня сам, — осмелилась я, хотя мысль о том, что такой зверь сражается против меня, меня ужасала и волновала в равной мере.

Я чувствовала, как возбуждение расцветает, как роза между моих бедер.

Со мной что-то было не так, какой-то спусковой крючок, который щелкнул в моей душе, чтобы заставить меня возбудиться от мысли о его плоти на моих кулаках и его крови во рту.

Александр стиснул зубы, мускул на его челюсти напрягся, когда он изучал меня. Я наблюдала, как он управлял своим низменным возбуждением, фильтруя его через свое джентльменское воспитание и психопатический расчет, пока оно не отполировалось и не отточилось, как алмаз.

У меня пересохло во рту, когда я увидела это, и на этот раз я не винила себя за такую ​​реакцию.

Наблюдать за мужчиной, изо всех сил пытающимся управлять собой, несмотря на силу его влечения к тебе, было головокружительно.

— Риддик, — позвал он, не сводя с меня глаз. — Убирайся.

— Да, сэр.

Я не видела, как его телохранитель/слуга