Аукцион невинности. Двойная ставка - Ольга Дашкова

Нет, в отношении их как геев я не думала, но странно, если двое взрослых мужчин живут вместе.

— В этом доме есть моя комната, иногда приходится оставаться, надо где-то хранить свежие рубашки. Я тут бываю не так часто.

Она оба продолжают смотреть, ждут еще вопросов.

— В какой комнате буду жить я? Точнее, в чьей?

Господи, да что такое я несу? Но этот вопрос мучает меня уже второй час, как я проснулась в машине, а еще у Захара на груди.

Как бы странно это ни звучало, но для меня секс с ними обоими, уже не так страшен и ужасен.

— Ты можешь выбрать любую комнату, их здесь четыре.

Шумилов кивает в сторону, не сказать по его лицу, что он доволен. Уверенно иду вперед, открываю первую дверь, оглядываю помещение. Захар, это точно его спальня. Черное покрывало на большой кровати, бархатное изголовье, такая же темная мебель, белые лишь ковер на полу и шторы.

Но только одна деталь говорит о том, что комната жилая, это фотография в рамке на прикроватной тумбочке, не успеваю разглядеть, кто на ней. Ни одной лишней детали, комната мужчины, который мало в ней бывает.

Следующая комната была примерно такая же, но в бежевых тонах и с ярким постером Джокера на стене. Мальчишка.

ТТ, это как раз именно он, насмешливый киллер. Вот где он хранит свежие рубашки и чистые трусы с носками.

Я выбрала самую дальнюю комнату, не знаю почему, в ней сдержанный, но дорогой интерьер, шоколадного цвета покрывала и подушки, плотные шторы с ненавязчивым золотым рисунком, мягкий ковер.

— Вы не дали мне взять вещи из дома, как-то можно попасть в магазин?

— Конечно, Александра, осмотрись пока и спускайся в столовую, мы скоро.

Мужчины ушли, оставив меня одну, подошла к окну, за ним было серое небо, изрядно поредевшие листьями деревья за высоким забором. Стриженая, но все еще зеленая трава на лужайке и часть крыльца с центральной парковкой, на которой у двух автомобилей курила охрана и водители.

Да, бабуля права, я вляпалась.

И так было понятно, что мужики непростые, но судя по тому, как все у них здесь дорого и богато, становится немного неуютно. Не люблю я классовое неравенство, чувствуешь себя ниже, хуже, но это на самом деле не так. А еще большие деньги пугают, так же как и люди, обладающие ими.

Мне хватило отчима, матери, что ради денег терпит все, его избалованных сыновей, одноклассников в гимназии, что постоянно ставили на место. Деньги развращают, делают любой мерзкий поступок вседозволенным.

Взять хоть то, что они купили меня, ведь могли себе позволить и купили, как вещь напрокат.

Но все эти события уже не изменить, главное — моя сладкая девочка скоро поправится, все будет хорошо с ней, я чувствую, а эти два месяца пролетят быстро.

Поймала себя на мысли, словно знаю Тимура и Захара давно, столько эмоций и впечатлений, от ненависти до удовольствия. С той нашей первой встречи Шумилов изменился, а то, как он смотрел на Ангелину в аэропорту, это поразило меня.

— Александра.

Вздрагиваю от испуга, в дверях стоит экономка.

— Завтрак подан, вас все ждут.

— Спасибо, Маргарита Павловна, — улыбаюсь, но не вижу никакой приветливой реакции в ответ.

— Можно просто Маргарита, следуйте за мной.

Идем вниз, через гостиную, такое чувство, что в этом доме все абсолютно новое или просто так хорошо, до блеска убирают каждый день.

— Пальто можете оставить в гардеробной, ванная немного дальше.

Помыв руки, смотрю на себя в зеркало: уставшее лицо, грустные глаза. Собираю волосы в хвост, на мне простая водолазка, джинсы и сумка, где только телефон, документы и ключи от квартиры, карта, куда я успела положить деньги, что дал Шумилов.

Мужчины завтракают в гостиной, вкусно пахнет беконом и омлетом, а еще кофе, за чашку которого я готова отдать душу.

— Котенок, налетай, тебе ровно пятнадцать минут, можем еще встрять на въезде в город.

Замечаю, как ведет плечами Маргарита от произнесенного Тимуром «котенок» в мой адрес. Все очень вкусно, стараюсь не торопиться, но обжигаю губы кофе. Захар читает какие-то бумаги, откладывая их в сторону, смотрит на Тимура.

— Это что вообще такое, что за бред?

— Это условия Чернова.

— Он будет мне указывать, как жить, как работать и что делать?

— Видимо, так.

— У него там ничего как у зама губернатора не треснет?

— Думаю, нет, — Тимур с аппетитом доедает омлет, откусывает булку, запивает чаем. — Ешь, ешь, тебе силы еще понадобятся.

Вот же пошляк.

— Значит, мои юристы оформили документы на покупку нескольких помещений как оказалось у Сафронова. Мы заплатили, но свою покупку так и не получили. Нас просто кинули как школьников, но вместо того, чтоб вернуть деньги он убежал. Такое чувство, что он не знал с кем имеет дело, и это его обычная практика кидалово, но я же сука с него шкуру сдеру живьем.

— А вот на это и расчет. Спровоцировать, вывести на эмоции.

— Думаешь?

— Да, и заметь, все началось не просто или случайно. Все это спланировано: и время, и даты, и то, что мы будем в том городе. Пока нас нет, быстро стряпают хер пойми какое постановление на обыск банков, якобы в них ведутся денежные махинации и пытаются нагнуть.

— И для чего это все? Я не иду в политику.

— Не идешь, но кому-то как кость в горле.

Странный разговор, вроде бы между прочим, но я все понимаю. Аппетит пропадает, в голове лишь один вариант причины моего нахождения здесь.

Они все еще не верят.

ЧАСТЬ 30

Размер магазина, куда меня привез шофер Павел и где постоянно следовал за мной, поражал не только интерьером и роскошью. А еще ценами и брендами висящих на плечиках вроде бы простых футболок и рубашек.

— А скромнее магазина нет у вас в городе?

— Нет, хозяин всегда одевается здесь.

— Но мне нужна не только одежда.

— Здесь есть все.

Всю дорогу в город из особняка, ну, домом назвать то место, где я была, слишком скромно, мужчины молчали. Тишина угнетала, но зато было время подумать о своем. Главный мой вывод после раздумий — это никому не доверять, никому не верить, не открывать свое сердце и не влюбляться.

У нас соглашение, путь на словах, но это именно оно, я даю им секс, они деньги от которых зависит