Связанные - Элизабет Нотон

От всплеска адреналина у нее перехватило дыхание. Каллия отступала, пока не врезалась в каменную стену пещеры.

– Каллия… – Зандер попытался подняться на четвереньки, но не мог из-за дрожи в конечностях. Он со стуком рухнул на землю.

«Проклятая Гера. Что я наделала? – Ее охватила паника. – Нужно уйти, убраться! Здесь невозможно дышать!»

Каллия развернулась и отчаянно стала искать свой плащ. Увидев его в нескольких метрах от себя, она спотыкаясь бросилась к верхней одежде и ботинкам, которые Титус убедил ее надеть перед тем, как привел сюда.

– Каллия, – снова прохрипел Зандер. – Подожди, я не…

Она бросилась наутек. Полы ее тяжелого плаща хлопали на ветру. Каллия выскочила из пещеры на свежий воздух.

Арголейка неслась не разбирая пути, слезы обжигали глаза. Она всхлипывала от давно похороненных эмоций, но не останавливалась. Ее подгоняла потребность уйти как можно дальше. У нее горели легкие, а мышцы ног стали протестующе ныть, но она не замедляла ход.

Наконец, когда боль стала невыносимой, Каллия остановилась и остановилась отдышаться.

Она слышала лишь тишину, пытаясь успокоить колотящееся сердце. Адреналин все еще циркулировал в ее теле, но паника, к счастью, улеглась. Постепенно успокаиваясь, Каллия стала осматриваться, поворачиваясь кругом.

Вокруг один лес, но непонятно, как далеко она ушла от пещеры. Было темно, но лунный свет проникал сквозь высокие сосны над ней и освещал покрытые инеем ветки, заснеженную землю и густой подлесок. Ветер дул ей в лицо, а по спине побежали мурашки. Вспотевшая от бега Каллия вдруг почувствовала озноб. Она поплотнее завернулась в плащ и отругала себя за глупость.

Где-то наверху закричала сова. Справа от нее зашуршали сухие листья и треснули ветки. С колотящимся сердцем Каллия развернулась, понимая всю опасность ситуации.

Она заблудилась. Сердце забилось с нечеловеческой скоростью, пока Каллия пыталась выяснять, с какой стороны пришла, но все вокруг казалось абсолютно одинаковым.

«Проклятье!»

Страх грозил вылиться в отчаяние. Ветер выл в деревьях, грозно напоминая, что она одна. Каллия снова задрожала и крепче завернулась в плащ. Каждый треск ветки и кустика, каждая тень, двигающаяся по лесной земле от деревьев, все больше нервировали ее.

«Успокойся, подумай. Все это в твоем воображении».

Логика взяла верх. Именно эта часть характера не раз ее спасала. Ладно, нельзя же стоять тут столбом бесконечно долго. Надо переждать до утра, когда будет светло. Тогда можно увидеть, куда идти. Титус упомянул мост и ущелье. Если удастся найти их завтра, то по следу она дойдет до поселения полукровок. А тем временем стоит найти место переждать, где-нибудь подальше от сил природы и хищников.

Она поежилась, зная, что не стоило позволять эмоциям брать над собой верх. Нужно было остаться в той пещере, даже если бы пришлось терпеть общество Зандера. Проклятие, и у кого теперь нет мозгов?

Составив план и чувствуя себя немного лучше, Каллия пробиралась по лесу, пытаясь выяснить, куда податься. Темнота была такой непроницаемой, что совершенно невозможно что-то увидеть, кроме стволов деревьев, которые напоминали зеркальные серые отражения друг друга.

Она медленно повернулась, осматриваясь, затем взглянула влево и застыла.

Разве такое… возможно? Неужели?.. Ей показалось, что она увидела оранжевую вспышку. Похожую на пламя или… лагерный костер.

Костер? Здесь?

Вот опять! Каллия присмотрелась. Неужели это сияние – свет из окна хижины?

В любом случае, она почувствовала всплеск адреналина. Ведь хижина с костром означает, что поблизости есть люди или полукровки, точно не демоны, потому что тем для выживания не нужны удобства. И поэтому Каллия с облегчением вздохнула. Она точно не одна. И, слава Зевсу, готова встретиться с людьми, а не с демонами, в любое время дня и ночи.

Целительница медленно и неуверенно брела к свету – огонек мерцал вдалеке между деревьями. Каллия уверяла себя, что, хотя прошедший час был настоящим адом, кое-что хорошее случилось: теперь с Зандером покончено навсегда.

Он явно дал понять, что чувствует к ней: ему наплевать. Большего знать не нужно.

Ни за что на свете она его не простит.

В доме стояла мертвая тишина, когда Макс вылез из огромной пуховой постели, которую ему отвели в западном крыле поместья, и беззвучно ступил на деревянный пол.

Он почти ожидал, что сейчас кто-то прибежит с дубиной и побьет его, но ничего не случилось. Макс осторожно открыл тяжелую створку. От ночной прохлады по спине побежали мурашки, но дверь распахнулась совершенно беззвучно. На мгновение мальчик представил, что какой-то неведомый бог наконец на его стороне, а затем отбросил эту мысль. Никто никогда его не поддерживал. Лишь он сам заботился о себе.

Макс тихонько выскользнул из комнаты. Темноту прорезал лишь слабый лунный свет из окна в конце коридора. А так как ему впервые дали пижаму – голубую фланелевую пижаму в клеточку, ‒ то он не чувствовал особого холода. И знал, что может привыкнуть к такой жизни: теплая кровать, чистая одежда и еды до отвала. Но он был достаточно умен, чтобы понять: подобное долго не продлится. Аталанта всего лишь старается взять его на крючок. Только непонятно, для чего, но это точно ничем хорошим не кончится, по крайней мере, для него, Макса.

Мальчик не заметил ни малейшего движения рядом с собой. Когда он завернул за угол и поднялся по большой лестнице к комнате Аталанты, то не слышал ни звука. Его сердце стучало четко и размеренно, но вовсе не от страха ‒ Макс почувствовал прилив адреналина и испытывал радостное волнение от сознания, что вскоре все изменится.

Словно призрак скользя по деревянному полу, он достиг верхнего этажа. Балкон выходил на парадную лестницу и четыре нижних этажа. Две тяжелые двери впереди вели в покои Аталанты. Она отвела себе целый этаж.

Аталанта никогда не запиралась. С какой стати? Никто не осмеливался сюда подниматься. Чувствуя, как на виске бьется жилка от предвкушения, Макс медленно повернул дверную ручку.

Не раздалось ни скрипа, ни стона, ни даже порыва воздуха, когда он толкнул дверь внутрь. Неужели ему наконец улыбнулась удача?

Он проскользнул в спальню Аталанты. Чердак находился этажом выше, так что Макс лучше всех знал расположение покоев своей так называемой матери. Он привык к распорядку ее жизни за последние несколько недель. К приглушенным звукам ее голоса, к шуму воды в ванной, к легкому теплу, исходящему от ламп и отопления в доме.

Он стоял на пороге и смотрел, едва дыша, чтобы Аталанта его не услышала. Полубогиня подземного мира по-настоящему никогда не спала. Конечно, ей нужен был отдых, но не в таком количестве. С тех пор, как они оказались в мире людей, она спала все больше и больше, подтверждая то, что он и так уже понял: они одинаковые. Но как смертная может владеть божественными способностями?