Запретные цвета - Юкио Мисима

Взгляд Юити натолкнулся на новоприбывшего гостя. Это был парень, который появился в два часа ночи в сопровождении четырех-пяти иностранцев. Из-под воротника его двуцветного пальто выпросталось красно-черное полосатое кашне. Улыбка его обнажала ряд крепких белых зубов. У него были коротко стриженные волосы. Эта стрижка необычайно шла его полному скульптурному лицу. Он неуклюже держал в руке сигарету; на его пальце было вычурное золотое кольцо с выгравированными инициалами. В этом молодом варваре угадывалось некое сходство с утонченной сексуальностью Юити. Если Юити был прекрасным изваянием, то этот юноша казался недоделанной вещью ваятеля. Тем не менее его могли упрекнуть в подражании за сходство с Юити. Так из-за чрезмерной гордости Нарцисс влюбляется в плохое зеркало. Плохое зеркало, по меньшей мере, спасает от ревности.

Новенькие обменялись приветствиями с присутствующими. Юити и юноша присели рядышком. Они окинули друг друга взглядами. Между ними с ходу возникло взаимопонимание.

Однако, когда они вдвоем, рука об руку, поднялись со своих мест, один иностранец пригласил Юити потанцевать. Юити не отказал ему. Кабураги не упустил случая, чтобы ангажировать мальчика на танец.

Во время танца он затеял разговор:

— Ты меня позабыл, Рётян?

— Разве я могу вас забыть, Поп-сан?

— Я когда-нибудь просил тебя сделать что-либо задаром для меня?

— Я в долгу перед вами за вашу щедрость. За вашу доброту все любят вас.

— Вот какой ты любезный! А сегодня услужишь мне?

— Почему нет? Для вас завсегда рад.

— Прямо сейчас!

— Сейчас? — Мальчик нахмурился. — Но я уже…

— Я начислю тебе вдвое больше, чем в прошлый раз.

— Ну, раз так… Только давайте попозже, до завтрашнего утра у нас еще уйма времени.

— Не упрямься! Или сейчас, или ничего не получится.

— Кто первым пришел, того первым и обслужим.

— А что, тот первый хорошо платит тебе?

— Я не против того, чтобы жертвовать своей фортуной ради того, кого люблю.

— Слишком велика жертва для этого. Ну хорошо, я выдам тебе втрое больше и добавлю сверх этой суммы еще тысячу иен. Всего десять тысяч. Деньги получишь после.

— Десять тысяч иен? — Мальчик заморгал. — Что, неужели я был в прошлый раз настолько хорош, что запомнился вам?

— Хорош-хорош!

Мальчик повысил голос до бравады.

— Ты пьян, Поп! Это слишком заманчиво, чтобы поверить!

— Невысоко же ты себя ценишь. Как это трогательно! Все-таки следует иметь чуточку больше гордости. Вот тебе четыре тысячи. Остальные шесть получишь позже.

В быстром темпе пасодобля мальчик калькулировал в уме свой барыш: «Вовсе не плохонькая сделка, хоть и пойдут коту под хвост эти четыре тысячи, а в худшем случае и остальные шесть тысяч. Как мне выйти из положения, если отсрочить Юити?»

Юити стоял у стены и курил сигарету. Он ждал, когда этот мальчик закончит танцевать. Одним пальцем он постукивал по стене мелкой дробью. Нобутака следил за ним краем глаза. Как свежа была красота тела этого молодого мужчины, ожидающего сигнала к прыжку!

Танец закончился. Рёсуке[30] направился к Юити, продумывая на ходу извинения. Юити, ни о чем не догадываясь, бросил сигарету, повернулся к нему спиной и пошел вперед. Рёсуке последовал за ним; Нобутака двинулся за Рёсуке. Когда они поднимались по лестнице, Юити кротко положил на плечо парня свою руку. Ситуация для Рёсуке становилась все более щекотливой. Когда Юити открывал двери одной из комнат на втором этаже, Нобутака резко схватил мальчика за предплечье. Юити изумленно обернулся. Нобутака и мальчик молчали. Глаза Юити потемнели от юношеского гнева.

— Что вы делаете?

— У меня с этим мальчиком уговор.

— Разве я не первый?

— У этого мальчика есть должок передо мной.

Юити, склонив голову, натужно засмеялся:

— Хватит меня разыгрывать!

— Если ты думаешь, что это розыгрыш, то спроси у мальчишки, за какую плату он отдал мне это первенство.

Юити положил руку на плечо Рёсуке. Его всего трясло. Мальчик сверкнул злобным взглядом. Чтобы сгладить неловкость этого момента, он попытался найти способ примирения.

— Все хорошо, правда? А с тобой после, ладно?

Юити готов был ударить мальчика. Вмешался Нобутака:

— Ну, будет вам, без грубостей! Давайте поговорим неспешно.

Нобутака обхватил Юити за плечи и проводил его в комнату. Рётян хотел было зайти следом, но перед самым его носом Нобутака громко хлопнул дверью. Снаружи донеслись возмущенные реплики. Нобутака быстро задвинул щеколду. Он посадил Юити на диван у окна и прикурил сигарету, одну на двоих. Между тем мальчик продолжал стучать в двери. Он еще разок лягнул дверь ногой и затем трусливо удалился восвояси. Он, вероятно, просек ситуацию.

Атмосфера в комнате была напряженно-ревнивая. На стене висела репродукция картины с изображением Эндимиона, заснувшего в лунном сиянии среди луговых трав и цветов. Электрический обогреватель и граммофон; бутылка коньяка и граненый графин с водой на столе. Во время вечеринок этот будуар свободно использовался иностранными гостями.

Нобутака завел граммофон с десятью пластинками, которые проигрывались по очереди; затем неторопливо наполнил два стакана коньяком. Юити неожиданно встал с намерением покинуть помещение. Поп осадил юношу пронзительно-нежным взглядом. В нем была какая-то необычайная сила. Юити, охваченный мистическим любопытством, тотчас опустился на диван.

— Мне начхать на этого мальчика. Я всучил ему некоторую сумму, чтобы он отказался от тебя на взаимных условиях. Иначе у меня не было бы случая спокойно поговорить с тобой. Он будет тебя ждать, ведь заплачено деньгами…

По правде сказать, сексуальное желание Юити быстро сбавило обороты с того момента, когда он захотел ударить мальчика. Однако он был далек от мысли, чтобы признаться в этом Нобутаке. Он сидел молча, как захваченный молодой шпион.

— Я сказал, что хочу только поговорить с тобой, — продолжил Поп. — По душам, без принуждения, неформально. Ты меня слышишь? Я все еще вспоминаю тот первый день, когда увидел тебя на твоей свадьбе…

Кабураги Нобутака предался длинному утомительному монологу. Он продолжался, пока не проиграли все десять пластинок с обеих сторон. Нобутака знал, насколько правильный эффект производят его слова. Прежде рук он ласкал словами. Он уходил в тень и превращался в зеркало, отражавшее Юити. За этим зеркалом Нобутака старался утаить свой возраст, свое желание, свое хитроумие, свое коварство.

В продолжение всего этого монолога Юити не сказал ни pro, ни contra[31]. Время от времени он слышал его вкрадчивый голос: «Ты утомился?», или: «Если тебе наскучило, то я замолчу, скажи мне!», или: «Тебя раздражает этот разговор?» — все эти предупредительные фразы служили интерлюдиями к последующим речам. В первом случае это прозвучало боязливо и умоляюще; во втором — с отчаянной настойчивостью; в третьем — уже совсем доверительно, словно он уже предвидел, что Юити с улыбкой на устах станет отнекиваться.

Юити не скучал. Вовсе нет! С чего бы ему скучать? Ведь Нобутака с таким пылом говорил о Юити — и ни о ком больше:

— Брови твои величественные, свеженькие! Бровки твои, как бы это сказать, — они выражают чистую юношескую волю… — Загнанный в тупик своей метафорой, он пристально уставился на брови юноши и замолчал. Это была уловка гипнотизера. — Какая изысканная гармония между бровями и глубокими, печальными глазами! В твоих глазах выражена твоя судьба. В твоих бровях — вся твоя решимость. Между тем и другим — борьба. Это сражение должен пройти каждый юноша. Твои брови и твои глаза — это глаза и брови самых красивых молодых офицеров, сражающихся на поле брани под названием «юность». Только один головной убор достоин прикрыть эти глаза и брови — шлем древнегреческого воина. Сколько ночей я грезил твоей красотой! Как я мечтал поговорить с тобой! Однако когда я увидел тебя, слова застряли в моем горле… Я убежден, что ты самый красивый юноша из всех, что я видел за последние тридцать лет. Никто не выдерживает сравнения с тобой. Как могло прийти тебе в голову полюбить этого Рётяна? Ну-ка посмотри на себя хорошенько в зеркало! Красота, которую якобы ты находишь в других мужчинах, всецело исходит из твоего невежества и неправильного взгляда. Ведь ты уже обладаешь красотой, которую якобы открываешь в других мужчинах. Когда ты «любишь» — в кавычках — другого мужчину, ты, который рожден совершенным, показываешь свое невежество в отношении себя самого…

Лицо Нобутаки медленно склонялось к Юити, все ближе и ближе. Он проливал в его уши елейные потоки лести, словно потоки лжи. Ни один льстец не мог сравниться с ним в искусстве подхалимажа. Бывший граф продолжал: