Фехтмейстер - Владимир Свержин

ГЛАВА 14

Миллионы — это единицы во главе полных нолей.

На лице контрразведчика появилась торжествующая улыбка. Бестолковый налет на гнездо заговорщиков все же начинал давать положительные результаты.

— Где?

— Внизу. В гардеробе, в шкафу прятался. Один из этих голубых орлов, — атаманец ткнул пальцем в грудь ближайшего блюстителя порядка, — его караулит.

— Вот видите, поручик, — Лунев повернулся к ликующему Вышеславцеву, — еще один ваш знакомец сыскался. Медом у них тут намазано, что ли?! Да ладно, ладно, не беспокойтесь, оставайтесь здесь и разузнайте у этого капрала, с чего это он вдруг бегать вздумал? А мы пока с господином управляющим знакомство сведем. Но, Алексей Иванович, я прошу вас, без рукосуйства!

— Слушаюсь, ваше высокоблагородие! — гаркнул обрадованный неожиданной удачей Вышеславцев. — Остальным что делать прикажете?

— Пусть дальше обыскивают дом. Они не могли далеко уйти.

Не вдаваясь в объяснения, кто такие «они», Платон Аристархович направился вслед за атаманцем, дабы, как он говорил про себя, «свести личное знакомство с героем недавней схватки на Большой Морской».

В полном соответствии с докладом Холоста, вблизи гардероба, уперев штык в спину широкоплечего мужчины чуть выше среднего роста, дежурил жандарм. Лицо его было напряжено, и вся поза свидетельствовала о непреклонной решимости применить оружие против врага Отечества. В отличие от воинственного стража, его подопечный казался абсолютно спокойным, точно и не грозила ему в этот миг смертельная опасность.

— Ну, вот и свиделись, господин Шультце, — раскидывая руки, точно для объятия, прямо с верхней площадки лестницы проговорил контрразведчик. — А то ишь, английскую манеру завели — уходить, не прощаясь.

— Да. — Конрад Шультце поднял на Лунева задумчивым взгляд. — Некрасиво вышло. — Он сжал переносицу двумя пальцами, точно поправляя несуществующее пенсне — Впрочем, сие несложно исправить. Прощайте!

С этими словами он резко повернулся на месте и вмиг оказался сбоку от жандарма. Тот было попытался с силой ткнуть штыком в пустоту и получил в этом неожиданную поддержку. Перехватив винтовку, бывший управляющий с силой дернул ее вперед, вырывая из рук караульного, а затем на возвратном движении ударил несчастного прикладом в грудь с такой силой, что тот рухнул на пол, хватая воздух открытым ртом.

На помощь опростоволосившемуся собрату бросился часовой, дежуривший у входа, но брошенная подобно импровизированному дротику трехлинейка заставила его уклониться и сбавить шаг. Пользуясь заминкой, Шультце метнулся в сторону распахнутой двери кухни.

— Не стрелять, живьем брать! — закричат Лунев, стремглав бросаясь вниз по лестнице.

— Господин полковник, а по ногам?! — Атаманец потряс револьвером. — Ну, теперь все, хана, уйдет! У них там в кастрюле небось подземный ход!

— Уйметесь вы наконец?! — раздраженно бросил контрразведчик.

— Уже почти унялся. — Лицо атаманца резко стало серьезным. — Если без шуток, Платон Аристархович, ход не ход, а ножей и топоров на кухне наверняка выше крыши. Дозвольте, я туда первым войду. Сами же видели, что этот дворецкий вытворяет. Только, ради бога, этих пугал огородных туда не пускайте, чтоб на линии огня не маячили.

— Хорошо, ступайте, — кивнул Лунев. — Но будьте предельно осторожны!

— Опять же, их туда пусти — все ж сожрут, мироеды, — со все той же серьезной физиономией продолжал атаманец. — Честному человеку после хорошей драки нечем будет закусить.

Сотник взвел курок и, осторожно приблизившись к полуоткрытой двери, заглянул внутрь.

— Не видно. Так, проходим угол. На раз-два-три…

С этими словами он ударил ногой по двери, заскочил на кухню, поворачиваясь и держа оружие на изготовку.

Секунды тянулись, будто резиновые. Лунев прислушивался к голосу помощника, доносившегося из кухни:

— Так! Шо у них тут на первое? Господи, это шо ж такое? Вкусно. Платон Аристархович, все чисто, никого нет!

— То есть как нет?

— Да никак. Если наш зайчик-побегайчик не обернулся кроликом и не превратил себя в рагу, то есть не врагу, конечно, а совсем даже наоборот, то здесь пусто, хотя и уютно. А это у нас что?

— Да прекратите вы, наконец, жрать! — возмутился Лунев, появляясь на пороге.

— Это дверь, ее не едят, — указывая стволом на закрытый полотняной занавеской вход, пояснил атаманец. — Не заперто. Кажись, винный погреб. А это что за фонарь? О! Шультце! Платон Аристархович, здесь он! А ну стой, гадина, пятки отстрелю на хрен!

Полковник Лунев, подобно гончей, почуявшей след, рванул за атаманцем. Оставленный Шультце фонарь скупо освещал помещение, уставленное бочками, винными стеллажами и корзинами с многолитровыми бутылями. Меж двумя стеллажами темнел проход.

— Стой, кому говорят?! — гулко доносилось оттуда. — Ах так?! Я ж тебя все равно возьму! Я ж тебя достану! Получай!

Платон Аристархович бросился на помощь соратнику. Слышно было, как внизу разыгрывалась нешуточная схватка. Холост и недавний управляющий госпожи Эстер стоили друг друга.

— Сопротивление бесполезно! — закричал Лунев, силясь в темноте разглядеть хоть кого-нибудь, кто мог бы сопротивляться.

Ступени аккуратно ложились под ноги, ведя его все глубже. Он слышал шум борьбы, доносившейся, казалось, откуда-то совсем рядом, но как бы из-за стены. Платон Аристархович стал ощупывать своды вокруг себя, чтобы не пропустить возможный проход.

И вдруг не какой-нибудь укромный лаз, а ярко освещенный поворот открылся перед его глазами, как по мановению волшебной палочки. Стоило лишь ступить еще несколько шагов…

Лунев озадаченно поглядел в неожиданно открывшийся взору коридор. По усвоенным с гимназической скамьи законам физики яркий свет должен был освещать не только коридор, но и лестницу, на которой стоял полковник. Впрочем, даже не будь он полковником, свет все равно обязан был вести себя абсолютно иначе! Но свет как-то странно игнорировал законы оптики.

«Чертовщина какая-то», — под нос себе пробормотал Платон Аристархович и, держа перед грудью браунинг, шагнул в освещенное помещение.

— Готово, ваше высокоблагородие! — донеслось из-за двери, маячившей в конце коридора. — Так сказать, добро пожаловать!

В дверном проеме появилась улыбающаяся физиономия атаманца. Тот склонился в шутливом поклоне, пропуская контрразведчика. Лунев шагнул и… замер на пороге.

Комната, таившаяся в конце диковинного коридора, была обставлена с претензией на уют, но старой, давно вышедшей из моды ампирной мебелью. «Впрочем, обивку меняли, должно быть, недавно», — автоматически отметил про себя Лунев. Посреди уютного схрона был накрыт чайный столик на четыре персоны, за ним уже сидели ротмистр Чарновский и Конрад Шультце, которому, по мнению контрразведчика, следовало бы сейчас лежать без чувств.

— Присаживайтесь, Платон Аристархович. Заждались уж, — тоном любезного хозяина пригласил Чарновский. — Только окажите любезность — отдайте свой пистолетик. Если что, вы все равно воспользоваться им не успеете, а как по мне, пороховой дым портит букет вина. Сережа, примите у его высокоблагородия браунинг.

Лунев недобро глянул на протянувшего руку атаманца.

— Предательство!

— Ничуть, — все тем же любезным тоном прокомментировал конногвардеец. — Вспомните урок фехтования: «Обозначаете угрозу, затем отступаете, заставляя противника сделать шаг вслед за вами. Открываете ему сектор для атаки, провоцируете, затем навязываете темп. Контратака! Туше!» Я же говорил вам: фехтование было бы великой наукой, ежели не было бы изысканным искусством. Но полноте, — Чарновский смахнул с лица любезную усмешку, — присаживайтесь к столу, Платон Аристархович, у нас есть о чем поговорить и кроме фехтования. Сергей, вы тоже присаживайтесь.

— Ну, я там наверху уже малехо перекусил…

— Если вы полагаете, господа, что я соглашусь сотрудничать с вами, то смею заверить, вы глубоко заблуждаетесь. Кроме того, не забывайте — и в доме, и вокруг дома жандармы, меня хватятся через несколько минут. Ваш клеврет подтвердит, что как минимум два человека видели, как я заходил на кухню, а стало быть, максимум через полчаса жандармы перевернут винный погреб вверх дном и найдут ваше убежище.

— Я бы на это не рассчитывал, — покачал головой Чарновский. — А впрочем, если хотите, мы можем подняться наверх. Может, это облегчит нашу дальнейшую беседу. Прошу вас. — Ротмистр поднялся из-за стола и повернул голову к Шультце: — Ну что, дражайший кузен, желаете пойти с нами?

— Это ни к чему. Там я числюсь в отъезде, кроме того, мне еще необходимо подготовиться к выходу «на бис».

— Ну что ж, «месье Тарбеев», не смею мешать, счастливо оставаться!