Глубокие воды - Патриция Хайсмит

Мелинда промолчала.

– Надеюсь, Гарольд не ждет улиток на закуску, – сказал Вик.

– Почему он должен этого ждать?

– Он говорил, что любит их. В смысле, есть, – засмеялся Вик.

– Ты объяснил ему, что это все равно что есть твою плоть и кровь?

– Нет, не сказал. А вот и салат готов. Можешь приглашать гостей к столу.

Хорас и Карпентер, поглощенные разговором, сели за стол последними. Вик заметил, что Хорас чем-то обеспокоен. Мелинда пребывала в состоянии тревожного оцепенения: вкусно ли, не остыло ли, – и за первую четверть часа едва ли произнесла хоть слово. Угощение всем понравилось, и ужин прошел вполне успешно. Вечер не совсем походил на непринужденную встречу старых друзей, вероятно из-за присутствия Карпентера. За столом Хорас не делал попыток заговорить с Карпентером, а привлекательное лицо Карпентера, застывшее, как у статуи, ничего не выдавало. Странным было лишь то, что Карпентер почти не разговаривал с Мелиндой. Из этого Вик сделал вывод, что они успели пообщаться днем. Большую часть ужина Карпентер слушал.

Кофе пили в гостиной. Хорас подошел к окну, задумчиво поглядел в сад, обернулся и поманил Вика к себе. Они вышли на газон.

– Этот тип не из Колумбийского университета, – заявил Хорас. – Он никого там не знает. Ему знакомо имя декана факультета психологии, но ни о ком другом он не слыхал. – Он недоуменно наморщил лоб.

– Я так и думал, – тихо сказал Вик.

– Разумеется, он пытался продемонстрировать, что якобы в курсе того, что происходит в университете, но я неплохо знаю тамошний факультет психологии и понимаю, что Карпентер прикидывается. Он что, амбулаторный пациент Кеннингтонской лечебницы?

Вик запрокинул голову и громко расхохотался в ночной тиши.

– Нет, Хорас, у него там преддипломная практика.

– А это правда?

– Ну, учитывая то, что ты мне только что рассказал, даже не знаю, правда ли это.

Хорас нетерпеливо закурил, но не стал бросать спичку на газон.

– Не нравится он мне. Что он замышляет?

– Понятия не имею, – сказал Вик, сорвав несколько травинок и держа их на фоне бледного круга луны. Хорошо бы попробовать офсетную литографию: изображение травинок, листьев, может быть, поперечного сечения головки клевера. Такой орнамент прекрасно подошел бы к книге Брайана Райдера, в стихотворениях которого часто упоминались травы и цветы.

– Вик…

– Что?

– Что он затеял? Не говори мне, что ты об этом не думал. Его интересует Мелинда?

Помедлив, Вик равнодушно ответил:

– Вряд ли.

Почему бы и не сказать правду, если можно.

– Он неспроста разглагольствует об университетских делах, причем даже не пытается придумать какую-нибудь отговорку: например, что он там недавно и пока что плохо знает Колумбийский университет. Нет, он продолжает говорить о Колумбийском университете. Путано и сбивчиво, но бойко, ну, ты понимаешь.

– Сдаюсь, Хорас. Я не знаю, чего он добивается.

– Вдобавок он поселился в доме де Лайла. Это Мелинда устроила?

– Да, этот дом она посоветовала, – признал Вик.

Хорас задумался:

– Интересно, знает ли он Дона Уилсона.

– А что?

– По-моему, они знакомы. Может, они приятели.

– Ты это о чем? Думаешь, он здесь, чтобы шпионить?

– Вот именно.

Вик знал, что Хорас успел прийти к этому выводу. Ему хотелось понять, считает ли Хорас, что Карпентер – частный сыщик.

– Вряд ли он встречался с Доном. Я как-то спрашивал Мелинду, но она говорит, что они незнакомы.

– А может, знакомы и поэтому держатся друг от друга на расстоянии.

Вик хохотнул:

– У тебя такое же богатое воображение, как у Уилсона.

– Что ж, возможно, я не прав. В психологии он немного разбирается. Но все-таки с ним что-то не то. Надо бы разузнать о нем побольше. Как долго он у нас пробудет?

– Вроде бы еще месяц. Он проводит опытноэкспериментальные исследования лечения шизофрении в Кеннингтоне.

– Интересно было бы узнать, что это за опытно-экспериментальные исследования, – со скептической усмешкой сказал Хорас. – Там работает мой знакомый, Фред Дрейфусс. Это можно легко выяснить.

Вик фыркнул, показывая, что он не считает это таким уж важным.

– Как дела у Мелинды? – осведомился Хорас.

– По-моему, неплохо, – ответил Вик, невольно порываясь защитить Мелинду от всех и вся, хоть и понимая, что Хорас пытается спросить, продолжает ли она обвинять мужа в убийстве Чарли. Если Хорасу любопытно, как дела у Мелинды, так она весь вечер у него перед глазами.

– Она снова не приехала к Мэри в гости, – с легкой укоризной сказал Хорас. – По-моему, Эвелин никогда не забудет… как вела себя Мелинда.

– Увы и ах, – сказал Вик.

Хорас похлопал Вика по плечу:

– Я и сам еле уговорил Мэри прийти к вам. Она здесь только ради тебя, Вик.

– Пора бы всем об этом забыть. Но наверное, пока это невозможно. Что ж, поживем – увидим.

Хорас промолчал.

Они вернулись в гостиную. Мелинда, так и не расслабившись от выпитого, нервно предложила открыть шампанское, принесенное Карпентером, но Мэри от шампанского отказалась, и бутылку открывать не стали. Пропустить после ужина по стаканчику никто не захотел. Меллеры ушли в четверть одиннадцатого – на час раньше, чем могли бы, подумал Вик, если бы Мэри не испытывала неловкости в обществе Мелинды и если бы не было Карпентера. Карпентер поднялся вместе с Меллерами, тепло поблагодарил Мелинду и Вика и уехал на темно-синем двухдверном «плимуте» – подержанном, как он скромно сообщил Вику.

– Тебе не кажется, что он отлынивает от работы? – сказал Вик Мелинде, стоя в дверях.

– От какой работы? – быстро спросила она.

Вик чуть улыбнулся и почувствовал, что улыбка вышла не очень хорошая.

– Может, ты мне скажешь?

– О чем ты? – И, запоздало спохватившись, добавила: – Кто?

– Мистер Карпентер.

– А. Он… Ну, по-моему, он много времени проводит в Кеннингтоне.

– Вот как, – с едва заметной иронией протянул Вик. – А по-моему, он много времени проводит у нас.

Мелинда подошла к коктейльному столику и стала убирать посуду. Вик принес с кухни поднос, чтобы дело пошло быстрее. На кухне тоже нужно было прибраться. Вик надел фартук и снял часы, приготовившись мыть посуду. Он решил воздержаться от дальнейших высказываний, которые дали бы Мелинде понять, что он заподозрил в Карпентере частного сыщика. Мелинда достаточно умна, чтобы сообразить, что он уловил бы в поведении Карпентера малейший намек на разгадку его секрета; но что таких намеков было уже несколько, она все-таки не понимала.

– С днем рождения, дорогая, – сказал Вик, доставая с нижней полки шкафа полосатый сверток в фирменной красно-белой упаковке магазина «Бандана».

– Еще один подарок? – На лице Мелинды появилась удивленная улыбка.

– Надеюсь, подойдет.

В свертке оказался белый джемпер ангорской шерсти.

– Ах, Вик, как раз то, что я хотела! Как ты догадался?

– Я ведь живу с тобой в одном доме, правда? – И вдруг, ни с того ни с сего, он подошел к ней и поцеловал в щеку. Она не отстранилась. Может быть, просто не почувствовала. – Долгих тебе лет.

– Спасибо, Вик.

Она какое-то время странно смотрела на него, одна бровь у нее дрожала, губы напряженно застыли, готовые не то улыбнуться, не то мрачно сжаться, – так же в неопределенности замер и