Зов (СИ) - Стерх Юрий

Одним словом, по мнению отца, я был полностью ко всему готов, и он решил, что мне пора!

Свои первые два экзамена я сдавал в самых что ни на есть боевых условиях и не где-нибудь, а в одной самой что ни на есть арабской республике под названием Афганистан. Не было бы в то время постоянной войны в том регионе, пришлось бы ехать на наш Кавказ или еще куда-нибудь в Африку, где орудуют вооруженные до зубов банды, и человеческая жизнь почти ничего не стоит. Ведь на самом деле в то напряженное время это не было большой проблемой, горячих точек в нашем неспокойном мире хватало с лихвой. Но моему отцу почему-то захотелось, чтобы я проходил Родовые испытания именно там, в Афганистане!

Я так подозреваю, что ему не терпелось повидать своих старых знакомцев, свести с ними какие-то счеты и забрать у них кое-что, по его мнению, свое. Поэтому, само собой разумеется, где сдавать эти экзамены, меня особо никто и не спрашивал…

Сейчас, сидя в уютном кафе в мирной обстановке, я с содроганием вспоминаю те запредельно жестокие и, я бы даже сказал, что слишком жестокие испытания. При прохождении которых отец поставил мне ряд условий, самое главное гласило — никакой теории и болтологии, ты или выживаешь, сдаешь экзамен, и наш род продолжает процветать дальше, или погибаешь, и наш род на тебе прерывается.

Всё просто и ужасно одновременно.

Поэтому мотивация выжить и пройти эти испытания у меня была тогда просто запредельная. После того моего первого испытания, прошло уже восемь лет, а я помню как сейчас, во всех мельчайших подробностях… да я так думаю, что теперь не забуду это уже никогда.

Москва. 1995 год

На следующий день после той тренировки, когда мой отец принял решение об экзаменах, мы начали готовиться к отъезду.

Отец вечером позвал меня к себе в кабинет.

— На вот возьми, — сказал он мне, снимая со стены пару ножей с чуть искривленным лезвием. — Это Близнецы, и они тебе помогут пройти испытания. У тебя еще есть три, максимум четыре дня. Поработай с ними, почувствуй баланс! Подружись, одним словом, с этими клинками и найди с ними общий язык!

Поблагодарив отца, я первым делом внимательно изучил клинки, рассмотрев каждый сантиметр.

Точно Близнецы!

Это их имя отпечаталось у меня в голове, как только я взял это старинное родовое оружие в свои руки. Булатная сталь, у каждого клинка свой неповторимый рисунок. Оба лезвия чуть искривлены и составляют длину около двадцати трех сантиметров. Рукояти клинков полностью изготовлены из кости чуть сероватого цвета. По ребру рукояти обоих ножей выгравирована какая-то арабская вязь.

Взяв их в руки, я закрыл глаза, отдавшись своим чувствам. Радость… безумная радость… Вот что я испытал всей душой от прикосновения к ним. Было такое ощущение, будто эти смертоносные клинки были моими всю мою жизнь, и теперь я вновь обрел своих старых друзей после долгой разлуки. Я уже хотел было открыть глаза, как почувствовал знакомое ощущение, как тогда со шпагой. Я замер на месте, боясь пошевелиться.

В моём сознании, прямо передо мною появился явно мой родич. Больше двух метров ростом, одет по-восточному. Простая, но очень добротная одежда. Рубаха без воротника с вырезом на мощной груди, широкие штаны заправлены в короткие сапоги. Крепкие предплечья охватывали кожаные браслеты с металлическими вставками. Опоясан он был широким поясом из толстой кожи без украшений. Родич медленно поднял руки вверх, и по бокам на уровне его поясницы, показались рукояти обоих Близнецов. Они были заткнуты за пояс со спины и совсем не стесняли его движений. Родич сверкнул на меня синими глазами и, как мне показалось — очень требовательно и строго.

Я наблюдал за видением, боясь при этом не только шевельнуться, но даже дыхнуть.

Не отводя от меня своего внимательного взгляда, родич кивнул, достал правой рукой из-за спины нож, взял его обратным хватом и поднял руки вверх, как бы сдаваясь. На его лице при этом был очень реалистично изображен отчаянный испуг. Простояв передо мною так пару секунд и показав мне всем своим видом, что он сломлен и сильно напуган, родич, не опуская рук, выронил нож так, чтобы тот воткнулся в землю примерно в метре перед ним.

Затем снова строгий взгляд в мою сторону. Он медленно присел на корточки и показал пальцем в то место, где сходятся рукоять и лезвие клинка. После чего он встал на ноги, снова изобразил страх, округлив в ужасе глаза, и опять поднял руки вверх. Неожиданно родич резко ударил ногой по ножу в то самое место, на которое он только что указывал пальцем. Нож вылетел из земли, как из катапульты и, блеснув серебряным росчерком, улетел куда-то вдаль.

Затем родич снова очень строго посмотрел на меня, достал из-за пояса левого Близнеца и воткнул его перед собой в землю. Показал мне расстояние от него до ножа и опять ткнул пальцем в то самое место, куда нужно бить ногой. После чего он выпрямился и заулыбался так, как будто старший брат научил чему-то младшего, и теперь он очень доволен результатом.

Видение исчезло, а я стоял еще минут пять, боясь даже шелохнуться.

Что это было?

С этой родовой памятью у меня сплошные загадки и сюрпризы. То ли еще будет!

Не дождавшись повторного появления моего далекого родича, я открыл глаза и с интересом уставился на Близнецов. Так вот, по-моему, он сюда бил ногой. Я внимательно посмотрел на клинок и, действительно, металл в этом месте был немного толще. Надо будет как-нибудь попробовать этот трюк на железных заготовках и понять, для чего он, вообще, нужен. Взяв Близнецов в руки, я подвигался с ними по комнате, нанося резкие удары и комбинируя различные связки. Выполнив укороченный боевой комплекс с парными ножами, я восхищенно присвистнул.

Вот это да! Эти ножи были мне как родные и выкованы как будто под мои руки! Я потрясенно вздохнул и с любовью посмотрел на клинки.

Сняв с них мерки, я отправился к дяде Гургену, чья сапожная мастерская как раз располагалась тут неподалеку, на углу соседней улицы. Только ему я мог доверить изготовить для моих новых друзей надежные кожаные ножны.

Отец пару дней пропадал на работе, готовя нашу поездку в Афганистан. Пока он занимался тщательным планированием моего испытания, я вместе с Петром подбирал для себя экипировку. Ну, мне-то с моим пограничным опытом было чуть проще, и я даже получил от Петра пару одобрительных кивков, когда выбирал себе правильную обувь и подгонял под себя штурмовую горку, собирая ее для себя из разных комплектов.

Через неделю сборов отец наконец-то дал добро, и мы вылетели в точку прохождения моего первого испытания.

Афганистан

Как мы добирались до нужного нам места — это отдельная история!

Стоит тут только упомянуть то, что отец и я пользовались своим даром внушения направо и налево, совершенно никого не стесняясь. Сначала мы прилетели на военном транспорте с группой наших специалистов в Узбекистан. Проболтавшись четыре с лишним часа в воздухе, мы приземлись на авиабазе Чирчик, что недалеко от Ташкента.

Отец, оставив меня с вещами, сам куда-то пропал на пару часов, а затем появился вместе с каким-то военным летчиком, который был в полной летной амуниции и со шлемом в руке. Тот оказался пилотом боевого «Ми-24», на котором мы добрались до Термеза, а ближе к вечеру после дозаправки на этом же самом вертолете пересекли Афганскую границу.

Всё как бы просто, но это только в том случае, если у тебя есть такой же дар, как у меня или отца. С ним всё в этом мире решалось намного проще и с минимумом проблем. Я точно знал, что летчик, находившийся всё это время под отцовским контролем, даже не понял, где он в тот вечер совершил свою посадку.

Вот так мы и оказались в самом Афганистане!

Как только мы отпустили вертолет обратно, отец только по видимым ему ориентирам определился на местности и уверенно направился к ближайшим горам, навстречу заходящему солнцу.

Через два дня изнуряющего марш-броска по горным тропам, мы наконец-то нашли то, что искали. Засекли издалека небольшую группу моджахедов и следовали за ней до тех пор, пока она не вывела нас на свой лагерь в высокогорном скалистом ущелье.