Маска короля - Екатерина Лесина

– Но можно?

– Можно, – подтвердил Локки, и мне показалось, что произнес он это как-то… с болью, что ли? – А пока личность цельная, человека нельзя заставить сделать что-то, вступающее в противоречие с этими взглядами и принципами. Понятно?

– Да. – Вот уж действительно, излагает, как для идиотки. Ну, я сама просила.

– Но личность можно «перенацелить». Сначала одно, потом другое, потом третье, и вот уже от того, прежнего человека, почти ничего и не остается. В сектах, как правило, работают хорошие психологи, не у всех имеется диплом о соответствующем образовании, но… Главное ведь не бумажка, а умение. В секты попадают люди слабые. Не физически, наоборот, чем здоровее человек, тем лучше, они ищут слабых морально. Детские комплексы, неуверенность в себе или временное потрясение – ссора с любимым, болезнь близких, не все ладно в семье, на работе…

Разговор явно зашел не туда, но я не перебивала. С гипнозом мы разобраться еще успеем, а сейчас Локи говорил о своей работе – я не я буду, если это не так! А все, что касалось моего демона-хранителя, меня очень даже интересовало.

– Сильному человеку такие неприятности – плюнуть и растереть, а слабый ищет место, где можно укрыться. И его, допустим, приглашают на какой-нибудь религиозный вечер, или психологический тренинг, или просто в клуб, где можно посидеть и поговорить с хорошими людьми. Он приходит, и что же видит? Вокруг – действительно очень хорошие люди, они улыбаются, искренне радуются его приходу, их не интересует, что у нашего героя кривые ноги, или он слишком робок, чтобы попросить прибавку к зарплате, или плохо водит машину. Нет, для них он – самый лучший человек на земле, и вот во второй раз он приходит уже самостоятельно. После второго – третий, четвертый и так далее. Человек подсаживается на эту «доброту» еще прочнее, чем на хваленый героин, и постепенно секта становится единственно возможным способом его существования. Он будет делать все, лишь бы его не прогоняли. Вот. Это обычный способ. «Прикорм» объекта может длиться несколько месяцев, если личность плохо поддается обработке. Иногда, если человека нужно зацепить очень прочно и очень быстро, используют гипноз, если в секте есть кто-то, владеющий подобными навыками. Гипнотизер не способен сразу «привязать» человека к секте. Он дает ему определенную установку. Например, «здесь – твои друзья, с ними тебе хорошо, без них – очень плохо».

– И все?

– Omne ignotum pro magnifico est,[9] – заметил Локи.

– И что это было?

– Латынь.

– Ах, латынь… Ну да, конечно…

Разумеется, мне следовало ответить чем-то таким же возвышенно-завернутым, и тоже на латыни, или, на худой конец, на древнегреческом, но вот беда, изо всех иностранных языков я владела лишь «пошлым» английским, и то, как говорится, со словарем. С очень хорошим словарем.

– Все неизвестное представляется величественным, – как ни в чем не бывало объяснил Локи. – Это Тацит сказал.

– Лично тебе? – Дурацкая шутка, даже я знала, что Тацит жил где-то совсем рядом с тонкой чертой, обозначенной буковками «н. э.» – либо до, либо после, – но смолчать не могла: характер такой.

– Да нет. – Локи шутку то ли не понял, то ли не оценил. Жаль. – Всем кажется, что гипноз – это что-то такое… Вроде магии. Хотя, хороший гипнотизер на многое способен.

– А Джек – хороший?

– Очень. Самый сильный из всех, с кем мне доводилось сталкиваться. Честно говоря, – признался Локи, – я не уверен, удалось ли мне полностью снять установку. Он тебе так голову задурил, что…

– И как это узнать?

– Попытайся вспомнить, что было в храме.

– Зачем?

– А ты что-нибудь можешь просто сделать, как тебе сказано, без лишних вопросов? – разозлился Локи.

Я насупилась: еще и он на меня будет наезжать!

– Извини. – Локи взял меня за руку, пальцы у него были даже не холодные – ледяные. – Я устал очень. Ехал долго. А потом лечил. – И тихонько, словно оправдываясь, добавил: – Это очень много энергии забирает. Ты не обижайся, хорошо?

Хорошо? Господи, конечно, хорошо! Он еще передо мной оправдывается! Человек из последних сил держится, а я веду себя, как свинья. Он, кстати, тоже хорош, мог бы и сказать, что время для вопросов не самое удачное. Похоже, придется брать командование в свои руки.

– Все. На сегодня вечер окончен. В душ и спать!

– Это ты мне?

– Ну, привычки разговаривать сама с собой я пока не имею. Так что – тебе.

– А вспоминать?

– Завтра, – отрезала я. – Все завтра. На свежую голову.

Локи

Ей нравилось командовать. Многие люди кричат, что предпочитают сами принимать решения и, вместе с тем, им нравится подчиняться. А вот хозяйка этой маленькой квартиры – не такая. Она хотела жить самостоятельно, поэтому и перепугалась, когда он сказал про гипноз.

По телу прошлись мягкие лапы. Рафинад. Пришел-таки, чувствует неладное и старается помочь. Замечательное существо, одни глаза чего стоят! Голубые, как… Как у хозяйки. И внимательные.

Кот свернулся калачиком на груди. Тяжело. Лия говорила, что ее кот весит восемь килограммов, такой и задавить может. У них в деревне тоже был кот, вернее, кошка. Замечательное существо с треугольной мордочкой и острыми когтями. Мурка. В деревне все коты Васьки, а кошки – Мурки. Традиция. Мурка тоже любила спать у него на груди, но его мать эта Муркина привычка раздражала. Мать всегда прогоняла кошку, а потом долго ворчала, что проклятая скотина не дает хозяину выспаться. Хозяин – это он, Локи, и спать ему кошка не мешала совершенно. Но мать твердо верила, будто кошки «крадут дыхание», вытягивают у спящего человека силы, а значит, и саму жизнь. Верила и гоняла несчастную Мурку, а та все равно пробиралась в дом и таилась, выжидала, пока Локи снова ляжет и можно будет запрыгнуть на него и свернуться теплым калачиком. Интересно, что она о нем думала? О чем вообще думают кошки? О молоке, мышах, нагло скребущихся под деревянным полом, о теплой весенней погоде? Или их кошачьи мысли настолько не похожи на человеческие, что не стоит и пытаться их понять? Локи и не пытался, он просто был благодарен за помощь. Рафинад не только тяжелый, но и теплый, и охотно делится своим теплом. Холод, засевший внутри, не выдерживает и начинает потихоньку отступать.

Почему после сеанса ему так холодно? Холод был всегда, но сегодня – особенно. Наверное, все дело в том, что он и не собирался проводить этот сеанс. К нему нужно готовиться загодя: нормально есть, нормально отдыхать, набираться сил, обычно Локи так и поступал. Еще следовало выждать момент и найти подход к человеку, к его сознанию, к личности, и тогда ты уже не один против чужой воли, тебе помогает и тот, кому эту волю навязали, пусть неосознанно, но помогает. Зачем же сегодня он полез напролом? Настолько невыносимо было видеть отблески искусственного счастья в ее глазах? Испугался потерять ее? И полез с голыми руками на бетонную стену.

Стену он развалил. Наверное. Но чего это ему стоило! Холод… Холод – это неприятные последствия, остаточное, так сказать, явление. А был момент, когда Локи показалось, что все – конец, он не только не снес эту проклятую стену, но и сам разбился о нее. Или не разбился? Утонул. Заблудился между мирами. Дебри разума…

Этот американец был силен, сильнее всех, с кем Локи приходилось сталкиваться раньше. И наглый – образ Бога, это ж надо такое придумать! Как его зовут? Джек? Как в песенке. Дом, который построил Джек. Дом, который построил страх. Черт? Неужели?..

Слишком просто. Кроме всего прочего, насколько Локи сумел понять, американец довольно молод, его ровесник. Значит, двадцать три года тому назад ему было лет четырнадцать-пятнадцать.

– Локи? – Шепот. Интересно, почему в темноте люди боятся громко разговаривать? Память крови о тех временах, когда лишний шум способен был привлечь лишнее внимание?

– Да?

– Ты не спишь? – Лия смотрела на него внимательно, как кошка Мурка, которая выбирала для себя местечко поудобнее и очень боялась ошибиться.

– Нет.

– А почему?

– Не знаю.

– А ты… – Она замялась. – Ты можешь перелечь ко мне?

– Что?! – Локи своим ушам не поверил. Она была чересчур правильна, чересчур хорошо воспитана, чересчур… В общем, кругом «чересчур» для такой просьбы.

– Ну… – Ей явно не хотелось повторять просьбу. – Когда я глаза закрываю, у мне в голове такой водоворот начинается! Мне страшно – а если меня утянет?

– Не утянет.

– Я ничего такого не предлагаю, – продолжала оправдываться Лия, – мы будем спать как брат и сестра.

– Какие?

– В смысле – какие?

– Ну, братья и сестры разные бывают, например, троюродные могут и в брак вступать…

Отвечать белобрысая не стала, видимо, посчитала, что это будет ниже ее достоинства. По мнению Локи, она слишком много заботилась об этом своем достоинстве. Вот вам еще одно «чересчур».

– Так что? Согласен? – нервно осведомилась Лия.

Глупый вопрос. Леди сделала предложение, леди не потерпит отказа. Самое смешное, что Рафинад перебрался вместе с ним. Третьим. Лия попыталась было спихнуть кота, места все-таки было маловато, но тот не шелохнулся и лишь недовольно заурчал.