Квадрат (СИ) - Тоня Тикки

— Эск!..

— Птичка, — печально улыбается тот. Встаёт навстречу, крепко обнимает, зарывается лицом в ложбинку между шеей и плечом…

Это что, тоже воспоминание? Такого никогда не было… Но всё так реально!

Она отвечает на его ласки порывисто, со всей страстью, которую не могла дать ему тогда. Платье расстёгнуто и летит на землю, на отшлифованные речной водой камни; следом отправляются чёрные одежды.

Маг прижимает её спиной к тёплой морщинистой коре, входит неторопливо, но напористо. Она чувствует его каждой клеточкой, и каждая клеточка сейчас стонет от желания… Он целует её шею, грудь; руки скользят по телу, поднимая целые стаи мурашек; движения ускоряются, приближая желанный момент. Невидимый собеседник наблюдает с усмешкой, но её это не смущает — скорее, распаляет ещё больше. И когда кажется, что пик удовольствия достигнут, из глубины поднимается и раскрывается, словно экзотический цветок, невероятно мощное, яркое чувство — и длится, длится вечность.

Волны наслаждения спадают, горячая струйка семени течёт по ноге. Эск смотрит серьёзно и прямо:

— Я люблю тебя.

Зио поднимает руку, чтобы дотронуться до его лица — но вокруг снова лишь пустота.

— ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ?

— Этого, — рассерженно отзывается Зио. — Доволен?

— И ВСЁ?

— Нет, но…

Перед глазами упорно маячит Райш. Но это нельзя: это больно и безнадёжно. Нельзя!

Смех несётся сквозь пустоту, пронизывая её тело золотыми лучиками света в вечернем лесу. Листья шумят над головой, будто шепчут слова поддержки. Крохотные пылинки пляшут в солнечном свету, как сциаровые песчинки.

— Принц!..

Зио поспешно отстраняется от стоящего впереди Райша, к спине которого только что бесстыдно прижималась всем телом, обнимая руками за талию. Но тот поворачивает голову и с улыбкой, сдерживая смех, произносит:

— Ради богов, вспомни уже моё имя, а?

Если это наваждение, то очень качественное. Можно дышать его запахом, тонуть в небесных глазах, впитывать тепло обхвативших её, лишивших свободы рук…

Зио смеётся: высокая трава щекочет шею. Райш стягивает платье неумело, подолгу возится с завязками, хмурится, явно сгорая от нетерпения. Одежда летит в ближайший куст. Ви их сегодня точно не найдёт.

Медленно, ещё довольно неумело (по крайней мере, в сравнении с магистром) он ласкает её тело, время от времени взглядывая ей в лицо, словно проверяя: уже пора или ещё рано? Она видит, как у него перехватывает дыхание, когда она, постанывая, разводит ноги, притягивает его к себе. Он заходит медленно, сдержанно, но всё равно с трудом — слишком плотно. И они замирают на мгновение, просто наслаждаясь единением.

Потом он принимается за короткие, мягкие толчки. Заметил однажды, что ей это нравится, и старается теперь делать так каждый раз. Зио приоткрывает глаза: так и есть, внимательно наблюдает за выражением её лица. Повстречавшись с ней взглядом, улыбается. Боги, что за улыбка — широкая, искренняя… У Зио голова от неё идёт кругом, а тело затапливает жидким огнём…

Нет, Райш не умеет доставлять такое наслаждение, как опытный магистр. Он то и дело допускает ошибки… Но только с ним (прости, Эск) она может так потерять голову, полностью погрузиться в ощущения, не думая больше ни о чём. Это удовольствие совсем другого рода, и Зио переживает его пик бессознательно, утратив связь с реальностью, и приходит в себя, лишь когда блаженство схлынуло.

— Райш… Я люблю тебя.

— О, ты вспомнила моё имя, — ухмыляется он и принимается медленно таять.

— Нет, нет! — она вскакивает, спотыкается (как можно споткнуться об пустоту?), тянется рукой вслед исчезнувшему наваждению. — Райш! Эск!

— Они здесь, птичка, — тонкие золотые руки обвивают её талию. — Мы все здесь — рядом, вместе.

Зио рывком оборачивается — но за спиной тоже никого, лишь снова гремит, прорываясь под кожу, голос:

— КТО ТЫ ТАКАЯ? ЧЕГО ХОЧЕШЬ?

— Я Зио! — она упирает руки в бока, готовясь отстаивать свои слова. — Я хочу любить! Я хочу остаться с Райшем, Эском и Русти! В чём проблема?!

Голос молчит, лишь беззвучно смеётся, удаляясь. Пустота отступает, мир обретает плотность.

Глава 11. Разговор по душам (часть 2)

— КТО ТЫ ТАКОЙ?

— Я Райш, — ухмыляется он, оглядываясь. — А ты кто? То самое существо в кристалле, да?

Ответа не следует, но почему-то становится понятно, что обладатель грозного голоса доволен. Интересное место: вокруг настолько пусто, что Райш не может решить для себя, какого цвета эта пустота — абсолютно чёрная или абсолютно белая. Скорее, ни то, ни другое, приходит он наконец к заключению; этому цвету нужно какое-то иное, своё слово, чтобы быть описанным.

— ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ?

Слова звучат медленно, натужно, как будто тому, кто их выговаривает, очень трудно это делать.

— Чего я хочу, — чешет затылок Райш. — Здесь от меня не так много зависит. Я же наследный принц. Придётся делать то, что придётся. Хотя… — он с надеждой поднял брови. — Может, отец меня выгонит после того, как я сегодня наорал на него? — он помолчал, обдумывая перспективу. — Да нет, так себе мысль…

Он запинается на полуслове: пустота обретает форму и цвет. Райш сидит на таком знакомом до боли роскошном алом покрывале, всё вокруг непривычно огромное, а глаза застилают слёзы. Правая коленка нестерпимо саднит.

«Ты с ума сошла! — орёт Форширд, стоя в дверях; его глаза сверкают, тёмные волосы, обычно аккуратно зачёсанные, падают на лицо. — Он тебе сын или нет? Ладно я, ладно Шелла… Но он младший, он маленький! За столько лет уже можно было научиться быть матерью!»

«Не смей со мной так разговаривать, — монотонно-надменным тоном отвечает женщина напротив. — Найди ему лекаря. И позови кого-нибудь из фрейлин, пусть с ним нянчится. Неймётся — займись этим сам».

Лицо Форша окаменевает. Райшу страшно и больно, и дело даже не в коленке: он не понимает, почему эти люди ссорятся; он совсем не хочет, чтобы они ссорились из-за него; что он такого натворил? Почему старший брат, всегда спокойный и серьёзный, сейчас смотрит на маму с ненавистью? Почему мама отвернулась к окну, будто разговор её вовсе не касается? Нужно срочно всё исправлять, пока ещё не поздно.

«Уже прошло, — произносит он и спрыгивает с материнской кровати, стойко игнорируя отозвавшуюся безжалостным огнём рану. — Больше не болит. Прости, мама. Пойдём, Форш!»

Но лицо брата перекашивается ещё сильнее. Он кладёт дрожащую руку на голову Райша и привычным, хоть и слегка неверным жестом ерошит ему светлые волосёнки.

«Лекарь, фрейлина, — глухим голосом говорит он. — Это другое. Ему три года. Ему нужна ты».

Кажется, он хочет добавить ещё что-то, но тут из-под его руки показывается девчачье личико, обрамлённое водопадом золотистых волос.

«Чего вы кричите на весь дворец? Там внизу, под лестницей, уже целая толпа прислуги вас слушает».

«Шеллирия, — строго произносит мать, поворачиваясь к дочери. — Кто позволил тебе снова распускать волосы? И где ты взяла это ужасное платье? Почему не надела то, что вчера привезли?»

Принцесса с улыбкой оглядывает свой небесно-голубой с белыми оборками наряд.

«То красное — ненавижу красный. Поэтому я поменялась с Фирци».

Показывает матери язык и убегает.

Постылые дворцовые декорации, алые драпировки и белоснежная лепнина тают, словно дым в ночном небе. Пустота воцаряется.

— И? — пожимает плечами Райш. — Я отлично помню своё детство. К чему было вытаскивать из моей головы именно эту дурацкую сцену?

— ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ? БЫТЬ ВЫГНАННЫМ?

— Что? Нет… Наверное, нет. Я бы не хотел, чтобы до такого дошло, но… Я хочу, чтобы всё наладилось. Само, — он выдыхает и опускает плечи. — Но ведь так не бывает, правда? Чтобы всё наладилось, нужно что-то делать. Нужно чем-то жертвовать. Выбирать.

Тёплые ладони скользят под мышками, ложатся на его грудь. Он без капли удивления сжимает смуглые пальцы, ощущает, как к спине льнёт девичье тело. Пустота незаметно сменяется знакомым местом — подножием поросшего умедийским лесом холма. И солнце точно так же слепит глаза напоследок, готовясь скрыться за горизонтом. Воспоминания? Зио сейчас признается ему…