Гостомысл - Александр Майборода

— Сейчас, — сказал Доброжир и вышел на крыльцо.

Солнце перевалило за полдень и превратилось в кроваво-красный шар, испускавший огненные стрелы. Несмотря на это, Доброжир ощущал леденящий холод.

Заметив, что писец Мирин осторожно выглядывает из-за двери, Доброжир выругался:

— И где эти лешие-старшины с выкупом?! Да чтобы их карачун разодрал!

Обнаружив, что его заметили, Мирин сначала спрятал длинный нос в глубине старшинской избы, но через минуту вышел на крыльцо. По выражению его лица было заметно, что он хотел идти на обед, но боялся уйти на глазах городского старшины.

— Что, не везут выкуп? — отметил он очевидное.

— Не везут, — тоскливым голосом подтвердил Доброжир. Его переполняли дурные предчувствия.

— Если не привезем данам выкуп в срок, быть великому худу, — сказал Мирин.

Длинный нос писца показался Доброжиру вороньим клювом.

— А ты, Мирин, не каркай, как ворон! — сказал Доброжир. — И без тебя тошно...

— Ну, я-то из боязни говорю, — сказал Мирин.

— Правильно, что боишься. Если даны не получат выкуп в срок, то они начнут грабить город. Всем достанется. И тебе тоже, — сказал Доброжир.

Мирину не понравились предсказания Доброжира.

— Ну, у меня маленький дом, богатств в нем нет...

Доброжир перебил его:

— Зато припрятана хорошая мошна!

Мирин покраснел.

— Нет у меня никакой мошны. Откуда у меня добро?

— А вот даны припекут тебе пятки каленым железом, враз все найдется. — со злорадством проговорил Доброжир.

— Чур тебя! — замахал руками Мирин.

У Мирина было хорошее хозяйство, — коровы, лошади, овцы, — хозяйство было довольно немалое. Поэтому после зловещих предсказаний Доброжира в голове Мирина зашевелилась мысль, что благоразумнее было бы бросить Доброжира и сбежать из города. Хотя бы на некоторое время. Но место писца давало слишком хороший доход, чтобы его так просто бросить.

Мирин в сомнении взглянул на небо — солнце клонилось к горизонту.

«Как только солнце коснется горизонта, сбегу, — подумал Мирин и заволновался. — Надо предупредить жену, чтобы добро спрятала».

— Мне на обед надо сходить, — сказал Мирин.

— Ах, обед! — вспомнил Доброжир и наклонился с крыльца.

Внизу терпеливо ждал слуга. Доброжир распорядился:

— Иди домой и скажи, чтобы обедали без меня.

Слуга убежал.

Немного подождав, Мирин напомнил:

— Мне бы на обед сходить.

— Какой обед? Тут кусок не полезет в горло, — сказал Доброжир.

— Так мне идти или ждать? — спросил Мирин.

— Сиди и жди, — сказал Доброжир.

«Надо кого-либо послать домой с письмом», — подумал Мирин и скрылся в избе.

А в душе Доброжира беспокойство достигло предела, и он нервно заходил по крыльцу с мыслями одна мрачнее другой.

Когда он уже был близок к тому, чтобы броситься с высокого крыльца на землю головой вниз, и таким образом закончить со своими волнениями одним разом, на площадь выехал крытый рогожей воз. Рядом с ним шагал старшина кузнечной слободы Громыхало, — лицо сосредоточенное и страшное.

— Слава богам! — воскликнул облегченно Доброжир. — Я так и знал, — кузнецы народ серьезный, ответственный, что надо, сделают к сроку.

Следом за возом с выкупом от кузнечной слободы показались и другие возы.

— Мирин, иди сюда! — радостно крикнул Доброжир в приоткрытую дверь, и спустился к возам, остановившимся у крыльца.

— Привезли! — коротко сообщил Громыхало.

— Писец, да где же ты запропастился! — снова позвал Мирина Доброжир, и тот через секунду с грохотом сбежал по лестнице с листом бересты в одной руке и острым СТИЛОМ в другой.

— Ну, показывайте, что привезли, — весело сказал Доброжир, остановившись около первого воза.

— Открывайте, — приказал Громыхало мужикам, придержавшим коней под узды.

Мужики были такие же, как и он, крепкие и с суровыми лицами.

Они быстро скинули рогожу с воза. На возу оказались мешки с мехами, бочонок с золотом, бочонки с медом.

Доброжир тряхнул меха.

— Добрые меха, — сказал он и положил их на воз.

Тронул рукой бочонок с золотом.

— Полный?

— Полный, — сказал Громыхало.

— А где железный товар? — спросил Доброжир.

— Разбойники не требовали в выкуп оружие, — сказал Громыхало.

— А как потребуют? — спросил Доброжир.

— Так у нас же руды нет. А то оружие, что было в запасе, князь Буревой забрал, — сказал Громыхало.

Доброжир догадался о его хитрости, — кузнецы не хотели давать оружие врагу. Но спорить не стал.

— Хорошо, — сказал он и перешел к следующему возу.

Рядом с возом встал Крив.

— От гончаров выкуп, — проговорил он и приказал скинуть рогожу с воза.

Воз до верху был нагружен гончарными изделиями.

— Что это? — спросил Доброжир.

Крив мигнул подбитым глазом.

— Так изделия это нашей слободы.

— Вижу, — сердито проговорил Доброжир — Только данам твои горшки не нужны.

— Им поднаряжено в выкуп положить... — вмешался в разговор Мирин, и начал зачитывать список.

— Знаю, — остановил его Доброжир и обратился к Криву: — Где меха и золото?

Крив кивнул своим:

— Откройте золото и меха.

Гончары со злыми лицами убрали горшки с телеги и под ними оказались бочонок с золотом и мешки с мехами.

Доброжир поморщился.

— Кто же с добром так обходится?

— Так не себе везем, все равно нам не будет от него никакой пользы, — сказал Крив.

— Какая тебе еще нужна польза? Жив останешься, вот тебе и польза, — сказал Доброжир.

Крив недовольно засопел:

— Не надо было город сдавать.

— А я, что ли, его один сдал?! — возмущенно крикнул Доброжир и сжал кулаки в готовности закатить глупому гончару хорошую затрещину.

Гончар тоже не был пуглив и тоже закатил рукава. Была бы драка, но в дело вмешался Лисий хвост, который тихо стоял в стороне.

— Мужи, нам некогда драться — пора выкуп везти данам.

Доброжир отступил назад. Крив, ругаясь, спрятался за воз.

— Ты покажи, что привез?! — крикнул ему вслед Доброжир.

— Смотри, чай, глаза совесть не выела, — сгрубил Крив.

На глазах Доброжира появились слезы.

Заметив это, Лисий хвост взял Доброжира под локоть и сказал:

— Ты, Доброжир, не принимай этот лай к сердцу.

— Он сказал, что это я сдал город, — пожаловался Доброжир.

— А я не слышал, чтобы он выступал против этого, — сказал Лисий хвост. — В общем, делай свое дело, а когда вернется князь Буревой, перед ним и ответим вместе.

Доброжир вздохнул и начал ворошить добро в телеге. Перебирая меха, морщился. Наконец бросил их.

— Дрянь меха, — сказал он Лисьему хвосту.

— Дрянь, — подтвердил Лисий хвост. — А кому хочется отдавать хорошее?

— Не буду я больше смотреть, — сказал Доброжир и повернулся к писцу Мирину, который делал записи: — Мирин, запиши все, что привезли.

Через полчаса Мирин закончил пересчет выкупа и подошел к Доброжиру. Их окружили старшины.

Мирин некоторое время еще делал пометки в своих записях, затем, крякнув для значительности, глядя в записи, сообщил, что выкуп собран в полном размере.

Лица старшин расплылись в улыбках. Но Доброжир недовольно сопел.

— Выкуп-то собран в полном размере, — пробурчал он, да не обошлась бы жадность против вас, господа старшины.

Крив встревоженно спросил:

— А что не так-то?

— А то, — сказал Доброжир, — вы зачем гниль насовали в хороший товар?

Крив ухмыльнулся:

— Так все равно даны не разберутся. Пьяные они, все сожрут.

— Как хотите. Только потом пеняйте на себя, не пришлось бы вам отвечать за гнилье своим добром, — сказал Доброжир и махнул рукой. — Везите добро на княжеский двор.

Глава 35

После осмотра княжеского дворца, Готлиб вышел во двор подавленный. А Харальду дворец понравился, и на обычно суровом лице сияла довольная улыбка.

— Княжеский дворец очень богатый. Да и сам город выглядит не бедно. Тут есть, что взять, — проговорил Харальд. — Но думаю я, что мы слишком малый выкуп наложили на них. Дружинники обижаются, что их лишили права первой ночи. По традиции дружинники владеют городом первые три дня, затем всю добычу должны отдать в общий котел, который должен быть разделен по правилам.

Готлиб вспылил.

— Да, это так, я не разрешил пока грабить город! Это хитрость — пусть дикари сначала пусть соберут малое, а мы посмотрим, как они соберут выкуп, и узнаем, какими богатствами они владеют. А отобрать эти богатства сможем и потом. Я разрешу воинам брать все, что им захочется.

— Это хорошо, — согласился Харальд, но с сомнением заметил: — Только многие воины не понимают твоих хитростей.

Готлиб усмехнулся:

— Умные — поймут. А дураков мы везде и всегда найдем. Нам они без особой надобности.