«Пятая колонна» Российской империи. От масонов до революционеров - Валерий Шамбаров

А без них на скамье подсудимых очутилась только «мелочь»: пара отставных генералов, пара офицеров, служащие, несколько дам, попавшийся при арестах связной Чехословацкого корпуса Иозеф Пшеничко. Основными обвиняемыми стали американец Каламатиано (рядовой шпион, он значился в сети Рейли как «агент № 15») и служащий управления военных сообщений Александр Фриде. Сам по себе судебный процесс мог стать более чем громким! На нем было представлено множество свидетелей, найденных при обысках документов и других улик. Но пробежались по ним поверхностно, выборочно.

Например, в этих показаниях неоднократно мелькали упоминания о подготовке убийства Ленина. Однако… суд на данной теме не стал заострять внимания. Не уточнял, вопросов не задавал, не раскапывал. Данные упоминания никак не пытались увязать с реальным покушением на Ленина. Свидетели сообщали, что в заговоре участвовали не только английский и французский, но и американский генеральный консул — эти факты также замяли, американских дипломатов выгородили. А кое-какие фигуры были вообще затерты. Ни на одном заседании и ни в каких показаниях не прозвучали фамилии Троцкого, братьев Бонч-Бруевичей, братьев Свердловых и пр.

Очевидно, молчание было платой за жизнь. Приговоры оказались поразительно мягкими! Восьмерых суд оправдал, счел вину недоказанной, одна дама получила 3 месяца тюрьмы, семеро — по 5 лет, незадачливый чешский связной — заключение до прекращения войны с чехами. К расстрелу приговорили отсутствующих Локкарта, Гренара, Рейли, Вертимона, если вдруг объявятся в пределах Советской России. Приговорили и Каламатиано с Фриде. Но они тут же подали апелляцию во ВЦИК, и исполнение приговора приостановили. Позже они вышли на свободу. По делу о доказанном шпионаже и грандиозном международном заговоре не был казнен ни один человек!

А вот вам еще факт. Для сравнения. В отсутствие Дзержинского Петерс раскрыл другой «заговор». В штабе Красного флота. Были арестованы сотрудники морской контрразведки во главе с лейтенантом Абрамовичем. Тем самым человеком, который сумел установить слежку за Рейли и выявил все его связи! Абрамовича обвинили в «контреволюции» и выставили руководителем «заговора». Посыпались ходатайства от моряков, они доказывали, что произошла ошибка. Адвокаты подавали прошения о помиловании. Невзирая ни на что, Абрамовича расстреляли. Его адвокат Кобяков обмолвился — начальника контразведки флота устранили, поскольку он «знал что-то о Троцком».

В общем-то, путаницу загадок можно считать раскрытой, и картина предстает перед нами вполне определенная — выстрелы на заводе Михельсона прозвучали именно в рамках переворота, который готовился западными разведками и их эмиссарами в советском правительстве. Но Дзержинский контрударом по сети Локарта парализовал заговорщиков. Ну а в сентябре-октябре планы устранить Ленина стали уже не актуальными. Германия потерпела поражение и уже рушилась. Ее союз с большевиками больше не представлял для Антанты никакой опасности. А если так, пускай и дальше правит Ленин, пускай Советская Россия считается «германской союзницей».

Гнойник четырнадцатый

Под жовто-блакитным флагом

После того как позорно провалилась авантюра гетмана Мазепы оторвать от русских Украину, враги нашей страны почти на два столетия отказались от подобных попыток. Слишком тяжело это выглядело, бесперспективно. Ситуация стала меняться только в конце XIX в. Против России начал складываться блок Германии и Австро-Венгрии. А в состав Австро-Венгрии при разделах Польши в 1772, 1793 и 1797 гг. попала западная часть Украины — Галиция и Лодомерия (ее еще исторически называли Червонная Русь). Официальным языком здесь стал немецкий, было введено австрийское право. Славяне в империи Габсбургов вообще оставались «второстепенными» народами. Зато против России «украинский вопрос» можно было использовать. Но сначала его следовало создать! Ведь его не существовало!

Началась обработка интеллигенции. Под тайной эгидой австрийского правительства и спецслужб во Львове финансировались и создавались культурные, литературные общества и кружки. Наводили связи с коллегами в Киеве. А национальная основа исподволь подправлялась в националистическую. Ее соединяли с либеральными и социалистическими теориями. Фигуры изменников преподносились как борцы за независимость — против «царизма» и порабощения. Сами сепаратисты называли себя «мазепинцами».

По мере приближения мировой войны разыгрывать «украинский вопрос» взялась и Германия. К его разработке подключились видные кайзеровские идеологи Рорбах и Баллин. Общее руководство подрывной деятельностью было возложено на статс-секретаря германского МИДа Циммермана. Генерал Рорбах предпринял путешествие по России, исследуя разные районы на предмет сепаратистских настроений. Была создана «Лига инородческих народов России» во главе с бароном Экскюлем. Первым по значению выдвигался «украинский вопрос», вторым — «польский», третьим — «еврейский». Возникли «Лига вызволения Украины» под руководством пангерманиста Хайнце и особый штаб для контактов с украинцами, который возглавил регирунгс-президент Шверин. Активной союзницей немцев и австрийцев стала униатская церковь, надеявшаяся занять в отделившейся Украине господствующее положение. Налаживались каналы финансирования через Швецию и Румынию, на Украину засылались эмиссары и агитационная литература.

Австрийский канцлер Бертольд указывал: «Наша главная цель в этой войне — ослабление России на долгие времена, и с этой целью мы должны приветствовать создание независимого украинского государства». О том же писал министр Эрцбергер — дескать, общая цель центральных держав — «отрезать Россию от Балтийского и Черного морей», а для этого необходимы «освобождение нерусских народов от московского ига и реализация самоуправления каждого народа. Все это под германским верховенством…»

Действительность оказалась иной. Население Западной Украины симпатизировало русским! Начало войны ознаменовалось здесь массовыми арестами за «русофильство». Но в первых же сражениях царские войска наголову разгромили Австро-Венгрию, заняли всю Галицию до Карпат. При этом из тюрем и лагерей были освобождены десятки тысяч интернированных русских и местных жителей, обвиненных в симпатиях к нашей стране. Кстати, и сама Западная Украина была в 1914 г. очень не похожей на нынешнюю. Местное население называлось «русинами». Они встречали русских с искренней радостью, считали братьями. В подавляющем большинстве русины оставались православными, и попавшие в Галицию офицеры с удивлением отмечали, что в Прикарпатье язык гораздо ближе к великорусскому, чем на Восточной Украине (что неудивительно — в Поднепровье славяне смешивались с тюркскими народами, а в Прикарпатье сохранялось наречие Киевской Руси).

Царская администрация повела себя в Галиции очень мягко. Никаких контрибуций не накладывалось, репрессий не было. Свободно дозволялись униатское и иудейское богослужения. Даже ярого русофоба униатского митрополита Шептицкого не тронули. Лишь предупредили — не допускать в проповедях антироссийских призывов. Он нарушил запрет, и его сослали… в Киев. В защиту Шептицкого подняла вой вся «прогрессивная» общественность России. А в Риме его произвели чуть ли не в мученики.

В апреле 1915 г. Галицию посетил царь. Во Львове его встретили бурей восторгов. Толпы жителей приветствовали его, запрудили улицы и площади. Николай II выступил с балкона перед массами горожан. Во Львове! Не опасаясь терактов, и не было ни единой враждебной выходки! Царь говорил о русских исторических корнях Галиции, завершил словами: «Да будет единая, неделимая могучая Русь!» Горожане ответили общим «ура», дамы засыпали всю площадь под балконом цветами.

Но летом 1915 г. русским пришлось отступить. В Галицию вступили австрийцы, расправляясь с «изменниками». Однако отдельными репрессиями не ограничились. Развернулся чудовищный эксперимент по переделке целого народа! Православных священников почти всех перевешали «за сотрудничество с врагом» — ведь русские заходили в их храмы, молились, заказывали требы. История не сохранила даже имен этих мучеников. Кого интересуют простые сельские батюшки, если они пострадали не в «сталинских» репрессиях, а от католиков? А всю интеллигенцию, которую признали «русофильской», — учителей, журналистов, студентов — отправляли в концлагерь Телергоф. О нем дошло очень мало сведений по одной простой причине — оттуда не возвращался никто. Газовых камер еще не строили, но были голод, холод, болезни, расстрелы…

Малочисленная галицийская интеллигенция сгинула там. Православных священников заменили униаты, прежних учителей — «мазепинцы», начали преподавать иную историю, искусственно разработанный язык, смесь украинского и польского. А результаты были сродни геноциду. Большинство жителей Галиции оставались живы, их никто не истреблял, но… исчез народ! Изменился до неузнаваемости. Православные русины, говорившие на наречии, близком к русскому, сохранились лишь в горах и в Словакии. Все остальное население Западной Украины за пару десятилетий превратилось в «западэньцев» — ревностных униатов, говорящих на совершенно другом языке и ненавидящих «москалей»…