Четвертое крыло - Ребекка Яррос
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аурелия приземлилась сразу после меня, с широкой улыбкой.
– Вот это лучше всего!
– Тебе явно нужно к целителям. Ты, должно быть, ударилась головой, если думаешь, что это весело.
У меня прерывалось дыхание, но я не могла не улыбнуться явной радости в ее глазах.
– Через них просто беги, – сказала она, когда мы подошли к ряду столбиков, торчавших прямо из края скалы.
Каждый брус на одном из самых крутых участков трассы, шириной в три фута, вращался. Все – с разной скоростью, каждый следующий – в другую сторону. Я быстро подсчитала, что если сорваться, то можно упасть на скалы, пролетев примерно тридцать или сорок футов. Я сглотнула ужас, пеной пытающийся подползти к моему горлу, и сосредоточилась на приятных мыслях. Возможно, ловкость и легкость дадут мне преимущество на этом препятствии.
Тем временем Аурелия продолжала:
– Поверь мне. Если остановишься хоть на миг, они тут же сбросят тебя вниз.
Я кивнула и вскочила на ноги, собирая все оставшееся у меня мужество. Затем я побежала. Мои ноги были быстры, подошвы соприкасались с каждым столбом лишь на малое мгновение, требующееся для толчка к следующему, и всего через несколько ударов сердца я оказалась на другой стороне.
– Да! – закричала я, вскидывая кулак вверх в знак торжества, и прижалась к скале, освобождая дорогу для догоняющей Аурелии.
– Хей, Вайолет! – вопила она. – А вот и я!
Она двигалась даже проворнее, чем я, перепрыгивая с одного крутящегося столба на другой.
Сверху раздался рев, и я задрала голову как раз вовремя, чтобы увидеть подбрюшье зеленого кинжалохвоста, который проносился прямо над нами, направляясь обратно в Долину.
Никогда не смогу привыкнуть к этому.
Тут Аурелия вскрикнула, и я повернула голову в ее сторону как раз вовремя, чтобы увидеть, как она пошатнулась и поскользнулась на пятом столбе. Воздух застыл в моих легких, когда она покатилась вперед, и ее живот, словно в замедленном движении, ударился о предпоследнее вращающееся бревно.
– Аурелия! – закричала я, бросаясь в ее сторону.
Кончики моих пальцев задели седьмой столб.
Наши взгляды встретились, и я увидела шок и ужас в ее огромных черных глазах, когда столб силой вращения отбросил ее от меня, и она упала. Со всей высоты утеса. Ладно, с половины.
* * *
Солнце жгло мне глаза во время утреннего построения.
– Кэлвин Этуотер, – зачитывал капитан Фитцгиббонс, его голос был торжественно-ровным, как и всегда.
Первый отряд, секция Когтя, Четвертое крыло. Он сидит в двух рядах позади меня на инструктажах. Сидел.
В этом утре не было ничего особенного. Наше первое испытание на Полосе препятствий сделало свиток с именами длиннее, но это всего лишь просто еще один список в еще один день… за исключением того, что теперь все было иначе. Исключительная жестокость этого ритуала еще никогда не поражала меня так сильно. Это больше не походило на первый день. Я знала больше половины имен, когда их называли. Перед глазами плыло.
– Ньюланд Джахвон, – продолжал капитан.
Второй отряд, секция Пламени, Четвертое крыло. Он дежурил на завтраке вместе со мной.
Уже больше двадцати погибших. И это все, чего они заслужили? Мы произнесем их имена в последний раз, а потом продолжим жить дальше, как будто их никогда и не было?
Рианнон сбоку от меня переступала с ноги на ногу, потом резко дернула плечом и то ли фыркнула, то ли всхлипнула.
– Аурелия Донанс.
По щеке скатилась всего одна слеза, и я смахнула ее, разодрав один из струпьев на скуле. Струйка крови перечеркнула мне лицо, когда назвали следующее имя, но я позволила ей доползти до подбородка.
* * *
– Ты уверена? – обеспокоенно спросил Даин на следующий вечер, сжимая мои плечи.
Между его бровями залегли две морщины.
– Раз ее родители не приедут хоронить тело, значит, я единственная, кто может заняться ее вещами. Я последняя, кого она видела, – объяснила я, поводя плечом, чтобы поправить съехавший набок рюкзак Аурелии.
У родителей каждого кадета из Басгиата есть один и тот же набор вариантов, если их ребенок погибает. Они могут забрать тело и личные вещи для захоронения или сожжения, или академия сама упокоит тело под камнем и сожжет вещи. Родители Аурелии выбрали вариант номер два.
– И ты не хочешь, чтобы я пошел с тобой? – спросил Даин, нежно касаясь моей шеи.
Я покачала головой:
– Я знаю, где находится яма для сжигания.
Он пробормотал под нос проклятие.
– Я должен был быть там.
– Ты не мог ничего сделать, Даин, – тихо ответила я, накрывая его руку своей, так, что наши пальцы переплелись. – Никто из нас не смог бы. Она даже не успела дотянуться до веревки, – прошептала я. Я снова и снова проигрывала этот момент в голове и каждый раз приходила к одному и тому же выводу.
– У меня не было возможности спросить тебя, дошла ли ты до конца, – сказал он.
Я покачала головой.
– Я застряла на «дымоходе» и была вынуждена спускаться по веревке. Я слишком мала, чтобы преодолеть это расстояние, но сегодня я об этом не думаю. Что-нибудь придумаю перед официальным забегом в день Презентации.
Придется придумать. Ведь кадетам не разрешается спускаться обратно в последний день. Ты либо завершаешь Полосу препятствий, либо падаешь замертво.
– Хорошо. Дай знать, если я тебе понадоблюсь. – Он отпустил меня.
Я кивнула и поспешно пошла прочь из коридора общежития. Вес рюкзака Аурелии просто ошеломил меня. Ей хватило сил, чтобы перенести столько вещей через парапет, и все же она упала.
А я каким-то образом все еще была жива.
Я не могла избавиться от ощущения, что несу с собой не ее вещи, а ее саму, пока поднималась по лестнице на башню учебного корпуса, проходила мимо комнаты боевой подготовки и забиралась на каменную крышу… Миновала нескольких других кадетов, которые уже спускались вниз. Яма для сжигания – не более чем очень широкая железная бочка, единственное предназначение которой – сжигать. И пламя ярко полыхало на фоне ночного неба, когда я, спотыкаясь, наконец выбралась на крышу, хватая ртом воздух.
Еще пару месяцев назад я не смогла бы нести такой тяжелый рюкзак. Когда я сняла его с плеча, рядом никого не было.
– Мне так жаль, – прошептала я.
Вцепившись пальцами в широкую лямку рюкзака, я подняла его вверх и перекинула через металлический край бочки.
Огонь затрещал и зашипел, получив еще одну порцию топлива, еще одну дань Малеку, богу смерти.
Вместо того чтобы спускаться по лестнице, я подошла к краю башни. Ночь была пасмурная, но я сумела различить тени трех драконов, приближающихся с запада, и даже разглядеть горный хребет с Полосой препятствий, ожидающей своей следующей жертвы.
Это буду не я.
Но почему? Потому что одержу над Полосой верх? Или потому что уступлю просьбе Даина и спрячусь в квадранте писцов? Все мое существо сопротивлялось второму варианту, и в душе рождался рой сомнений, пока я стояла и смотрела по сторонам. Минуты текли одна за другой, и наконец прозвучал сигнал к началу комендантского часа. Я спустилась обратно по лестнице, так и не имея твердого ответа на вопрос «почему?».
Я прошла через двор, пустой, если не считать парочки, которая, держась за руки, никак не могла решить, что предпочесть – поцеловаться или разойтись по спальням. Я отвела взгляд, направляясь к нише, где мы с Даином впервые сидели после парапета.
Прошло почти два месяца, а я все еще была здесь. Все еще просыпалась каждое утро с восходом солнца. Разве это ничего не значит? Разве нет шанса, пусть даже
