Звуки родного двора - Маргарита Минасовна Закарьян

– Сколько человеческих судеб искалечили законы. Разве их сочинителям понять нужды простых людей? Никогда!!! Побыть бы им в шкуре этого курда и тысяч ему подобных! Как знать, может быть, и законы наши были бы мягче! – продолжала возмущаться Лизка.

Ее воображение рисовало картину грустную. Она вспомнила, как представители городской общественности насильно заталкивают вещи и тех, кому они принадлежат, в машину. Лизка четко видела огромные, полные боли глаза главы семьи. В них она читала: «За что? Что такого преступного мы совершили?». Эти глаза, как и ее сердце, не могли найти ответа, потому что он сводился только к закону. В этот момент Лизка ощутила чужую боль как собственную. Для нее нет чужой боли. Она знала только одно: у каждого человека должна быть Родина, а если в силу каких-то исторических событий человек вынужден ее покинуть, то он сам вправе решать, где ему жить.

Ее мысли нарушил Вачик:

– Ребята, ничего, если я на несколько минут заеду домой, а потом на студию?

Гробовое молчание означало, что Петька с Лизкой согласны.

Вачик при въезде в город свернул в Алексеевку, один из самых застроенных районов курорта. Красивые дачи, одна лучше другой, с вьющейся виноградной лозой, красивыми, ухоженными дворами, пестрящими цветами на клумбах вернули Лизу к действительности. Вачик остановил машину перед домом. Группа подростков из пяти человек решала возникшую между ними проблему. Вальяжный черный пудель мирно наблюдал за ребятами.

– Арсен! Уведи Семена в сарай, сейчас дядя Гриша придет копать огород, – приказала из окна своего дома молодая красивая женщина.

Семен быстро отреагировал на свое имя и знакомый голос, громким лаем дал понять, что дядю Гришу он встретит достойно, так, как и подобает сторожу дома.

– Пусть идет. Собака его не тронет! – ответил Арсен. Женщина увидела в окно Вачика и улыбнулась на его приветствие. Лиза поняла, что она жена Вачика и мать Арсена. Вдруг Семен истошно залаял и бросился на мужчину, который пытался открыть ворота дома, где жил Вачик.

Дядя Гриша, мастер огородного дела, попытался спрятаться за Вачика.

– Уберите своего волкодава! Он вчера порвал на мне новые брюки, – задыхался от возмущения дядя Гриша.

– Это потому, что вы мою собаку обзываете «армяном кучерявым», – пожаловался Арсен.

Дядя Гриша от волнения чихнул так, что у стоявшей рядом с домом машины сработала сигнализация. Сосед Вачика – хозяин машины – выскочил из дома:

– Если еще раз угонят – не вынесу! – нервно выпалил он.

При виде человека в строгом черном костюме, затемненных очках и с кейсом в руках Семен перестал лаять и бросаться, а напротив, уселся на задние лапы и уставился на соседа.

– Как он благодатно влияет на собачью ярость! Прямо волшебник, – заметила Лизка, оценив респектабельный вид импозантного соседа.

– А ты думаешь, наш Семка дурак? У Виктора Ивановича Икоткина депутатская неприкосновенность. У Семена свое собачье чутье на мандат, – похвастался Вачик.

В это время у Лизки зазвонил телефон.

– Лиз! Ты не забыла? – Лизка услышала знакомый и родной до боли голос Соньки, самой верной и надежной подруги. Конечно же, она, Лизка, помнит, что сегодня день рождения у самого родного человека в ее жизни – Соньки. Последние десять лет Сонька была не просто подругой – она была праздником в рутинной жизни Лизы.

– Сонька, дорогая, поздравляю! Вечером буду у тебя! Обязательно! – задыхалась от радости Лизка.

Семка подполз к Лизке и лизнул ее ногу. Она погладила черную вьющуюся, как каракуль, шерсть и оценила умные, немного грустные глаза Семена.

– У тебя верный друг и защитник. Я б не прочь иметь такого, – сказала она Арсену.

– А у нас скоро будут щенята. Правда, его избранница – дворняжка. Живет у Саньки на даче, – заявил Арсен.

– Зато «сердце – чистейшей породы», – по-асадовски, языком поэта, парировал Санька – худощавый парнишка, который вместе с ребятами наблюдал за происходящим.

– Я обязательно возьму щенка, если подарите, – пообещала Лизка.

За это время Вачик успел решить все свои семейные и огородные проблемы и в хорошем настроении вернулся к машине, поинтересовавшись у сына, успел ли он выучить заданные на дом уроки.

– Эта химичка достала меня, – прошипел Арсен.

– А ты не химичь, и все будет в порядке, – приказал Вачик сыну. Затем сел в машину, включил заезженную кассету, и машина рванула на телевидение.

Впереди было самое сложное: успеть смонтировать и выпустить в эфир сюжет.

До студии пять минут езды. Но Лизке хватило и двух минут, чтобы оценить прелесть родного города. После дождя в небольших лужах смеялись солнечные зайчики. Они приветствовали прохожих, весело глядя на них снизу. С листьев деревьев на прохожих капали дождевые слезы. Бабочки летали во все небо. Они звали Лизку с собой, убеждая своим сказочным полетом, что всю прелесть города можно увидеть лишь сверху. Только оттуда можно услышать мелодию лета, уже узаконившего свое царство в городе на три месяца.

Целых три месяца солнца, моря, золотого песка, звездного неба и удивительного, беззаботного покоя на лицах счастливых отдыхающих! «Я никогда не уеду из родного города, – рассуждала девушка, – как бы не складывалась жизнь. Никогда!».

Какими аргументами, фактами убедить в этом Пашку?! Ведь еще не поздно. Его можно остановить. Мысли, как бабочки, летали в голове Лизки. И только голос Вачика вернул ее к действительности.

– Приехали, – сказал он громко.

Ее профессионализм позволил написать текст и смонтировать сюжет за 30 минут.

Довольные собой, они с Петькой отдали кассету на эфир и, попрощавшись, разошлись.

Домой Лизке не хотелось. У нее было такое чувство, будто тело ей не подчиняется. «Это от усталости. День был нелегкий, – подумала она. – Ничего, главное, что сюжет успели не только отснять, но и смонтировать к эфиру. Пусть город знает, что в нем еще живут честные журналисты, выполняющие свой гражданский долг. Лишь бы Зверева материал не запорола». При мысли о главном редакторе Лизке стало не по себе, но она сумела найти в себе силы, чтобы победить чувство неуверенности за чрезмерно откровенный и смелый сюжет. Лиза прекрасно понимала, что быть смелым – не значит не бояться. Это значит – делать то, что нужно, даже тогда, когда страшно. То, что она и Петька сделали, было важно и нужно многим… всем тем, кому небезразлична судьба семьи турка-месхетинца и многих ему подобных, – рассуждала Лизка, направив свой взор на ларек с красивыми цветами. Она, выбрав любимые Сонькой ромашки, вошла в продуктовый магазин, где был неплохой отдел «Подарки». Здесь