Город - Владимир Константинов

Но иначе думал Максим. Он понимал, что, взойдя на эшафот, он только укрепит в душах людей веру в Создателя, навсегда отвернет их от сатаны. Потому он спокойно, взашел на деревянный помост. К нему подскочил молодой попик, но Максим отстранил его слабой рукой и с грустной улыбкой сказал:

- Не беспокойся, брат. Я сам.

Он взобрался на высокий табурет, встал под страшной петлей, обратив полный веры взор свой ввысь, к Создателю.

- Я иду к тебе, Небесный отец! - еле слышно прошептали спекшиеся от крови уста Максима.

В кроваво-красном плаще и с черной маской на лице на эшафоте появился палач. И сжались в страхе и ужасе сердца тысяч людей, собравшихся на площади. И потупили стыдливо они взоры свои. Начищенные до блеска медные трубы звонко и многоголосо известили город о начале казни. Но стоило палачу лишь дотронуться рукой до петли, как она ярко вспыхнула и сгорела до тла, как бикфордов шнур.

- Ах!! - удивленно выдохнула многотысячная толпа,

- Чудо! Чудо! - закричали многие.

И люди попадали на колени. И протянули дрожащие руки свои к Учителю. И закричали как один:

- Свободу Учителю! Свободу святому Максиму!

Обратил Максим светлый взор свой на людей. Хотел сказать им слова истины. Но не смог. Вконец изношенное тело его отказывалось ему повиноваться, а затем уже бездыханным упало, гулко ударившись о деревянный помост. Но освобожденная душа Максима будто яркая комета, оставляя за собой светящийся след, стала подниматься все выше и выше. И остановившись в далекой высоте своей засияла ровно и ласково. И свет её озарил удивленные лица собравщихся на площади людей. Чудный свет тот видели люди и в жаркой Африке, и в знойной Аравийской пустыне, и в высоких Гималаях, и на островах Туманного альбиона, и в холодной и прекрасной России - родине Максима. Везде виден был свет его бессмертной души. И пали ниц люди. Кто-то в бессильной ярости и злобе кусал собственные руки. Но большинство омывали площадь радостными и светлыми слезами, и благодарно целовали булыжники по которым ступала нога Учителя. И все поняли, что над миром воссияла яркая звезда новой веры, любовно соединяющей все человеческие души в один животворящий, созидательный разум.

7. Пантокрин делает предложение.

В четверг, аккурат в праздник лежебоки и сластены Святого Козьмы, город поразила печальная весть - скоропостижно скончалась любимая жена Наисветлейшего Правителя Пантокрина Великого Несравненная Фаина Сазоновна. Еще вчера она была жизнерадостна, пышна и цветуща, аки весенняя роза под благодатным солнцем. А сегодня во время завтрака, принесенного ей в постель, "подавилась сливовой косточкой" и вот уже лежит холодная и безмолвная в парадном зале Дворца приемов и торжеств - серой и унылой, как все в городе, пятиэтажке. И если бы на фасаде не были нарисованы голубой эмалью колонны, указывающие на принадлежность здания к дворцам, его вполне можно было принять за малосемейное общежитие.

Газеты, радио и телевидение захлебывались потоками слез и выражениями саболезнования Великому Правителю. Пришли телеграммы и из Остального мира.

Похоронив жену, Пантокрин провел на главной площади военный парад. Он никогда не упускал случая продемонстрировать Остальному миру "стальные мускулы".

Вечером в торжественном зале резиденции правителя был дан поминальный ужин. Пантокрин на радостях настолько упился, что стал дирежировать оркестром. Под его управлением тот исполнил лихую и искрометную мазурку. Дело в том, что родители правителя дали в свое время своему чаду приличное музыкальное образование. Он даже закончил музыкальное училище по классу дирежеров. А в армии служил капельмейстером небольшого полкового оркестра.

Утром все средства массовой информации трогательно объяснили согражданам мотивы столь странного поведения правителя. Оказывается, оркестр под управлением Великого исполнил любимое музыкальное произведение усопшей, якобы попросившей об этом мужа перед кончиной. Осталось, правда, загадкой - каким образом она, подавившись косточкой, могла это сделать? Однако не исключено, что супруги уже давно разговаривали друг с другом азбукой жестов. Возможно. Но это обстоятельство средства информации обошли молчанием. Они лишь на все лады умилялись поступком своего правителя. Особенно усердствовала ведущая телепередачи "Колесо фортуны" Клара Иосифовна Тятькина, уже давно снедаемая страстным желанием занять кресло директора телестудии.

- Ах, как это мило, как романтично! - восклицала она и в её "коровьих" глазах сверкали натуральные слезы. - Я не перестаю удивляться и восхищаться нашим Несравненным гением, нашим Великим Правителем! Он - Герой! Он Романтик! Он - настоящий джентльмен! Ах, простите меня за слезы. Но это слезы гордости и счастья оттого, что мне посчастливилось родиться в такую замечательную эпоху - эпоху Пантокрина Великого!

Словом, все получилось как нельзя лучше и Пантокрин был очень доволен. Задуманный им план практически осуществлен. Оставалось за малым.

Через пару дней после похорон жены во фраке и с огромным букетом алых роз Пантокрин вежливо постучался в комнату отдыха, примыкавшую к его служебному кабинету, где содержалась Татьяна. Двери ему открыл начальник его личной охраны генерал Павел Поперечный, здоровый детина с заурядным мужиковатым лицом.

- Как она? - шепотом спросил правитель.

- Успокаивается помаленьку, - так же шепотом ответил генерал. Смотрит телевизор.

- Очень хорошо! - Правитель стал на цыпочках пробираться в гостиный зал, где стоял огромный цветной телевизор "Сони". По телевизору как раз показывали какой-то, вероятно страшный вне всякой меры фильм ужасов для детей. На что уж суперагент Татьяна насмотрелась на своей работе всяких ужасов, но даже её нервы были напряжены до предела. Поэтому, когда к ней незаметно подкрался Пантокрин и тронул за плечо, она вскрикнула от неожиданности и совершенно машинально молниеносно наладила правителю такой апперкот, что он отлетел в угол и долго не подавал оттуда признаков жизни. Татьяна даже забеспокоилась - не убила ли ненароком?

Очнувшись, Пантокрин с тихой радостью подумал: "Вот это женщина! Как она меня! Огонь девка!" И ещё больше заволновалось старое сердце правителя от великой любви.

Он встал, отряхнулся, подобрал с пола букет, несколько конфузливо улыбнулся.

- Ну и приемчики у вас, Таня! Здравствуйте! Как поживаете?

И только тут она заметила, что он во фраке и поняла что к чему. Правитель пришел свататься! Ой, мамочки, держите меня! Да и весь его парадно-торжественный и несколько сконфуженный вид говорил именно за это. Перед ней был жених. Умора! Она всю жизнь о таком мечтала. Но что же делать? Этот мерзкий старикашка не любит проигрывать. А гнев его и месть могут быть ужасны. Уж ей-то это доподлинно известно. Прикинуться наивной дурочкой? Может это охладит его пыл? Гриша, Гришенька, любимый мой! Подскажи, что мне делать? Татьяна сделала вид, что смутилась.

- Здравствуйте, Наисветлейший! Извините, я не хотела. Но вы так незаметно подошли, так меня напугали.

- Ничего-ничего, бывает. А это вот вам, - он протянул ей букет.

- Спасибо. - Она взяла розы, поставила их в большую хрустальную вазу на столе. - Какие красивые!

Пантокрину доставляло истинное удовольствие наблюдать за девушкой, как ходит, как говорит, как поворачивает голову. Боже! Какая девушка! Как все же он гениально придумал, что отравил эту старую клячу... Ну как ее?... Он опять забыл имя своей убиенной супруги. Ну и шут с ней и с её именем. Главное - все очень удачно получилось. Имя этой вот девушки он никогда не забудет. Нет. В мечтах он уже видел ту минуту, когда заключит это божественное тело в объятия, когда насладится её белой упругой кожей, утолит терзавшую его любовную жажду её поцелуем. И хоть старый опытный разум его советовал не торопить события, колотившееся в груди сердце ждать не желало.

- Что цветы, Таня. Все цветы мира не смогут затмить твою красоту! проговорил Патнокрин с предыханием, приближаясь к девушке.

- Вы мне льстите, Правитель! - воскликнула Татьяна и глупо захихикала. Она решила разыграть из себя глупышку, полагая, что это отпугнет Пантокрина.

Но получилось все совсем наоборот. Он решил, что она с ним кокетничает. Значит, испытывает тоже, что и он сам. Он обхватил её талию цепкими руками, прижал к себе.

- Что вы делаете?! Как вам не стыдно! Отпустите меня сейчас же!

Она попыталась высвободиться из его объятий. Но это было сделать совсем не просто. Вспыхнувшая в правителе страсть, удесятеряла его силы.

- Танечка, будьте моей женой! Прошу вас! - горячо говорил правитель, целуя её в шею.

- Как вам не стыдно! - возмутилась она. - Ведь вы лишь позавчера похоронили свою жену.

- Я это сделал исключительно для того, чтобы быть с тобой, любовь моя!

- Что вы такое говорите?!

- Чтобы она нам не мешала, я её отравил! - радостно объявил Пантокрин, полагая. что девушка по достоинству оценит его поступок. Он нетерпеливо подталкивал её к дивану.