Город - Владимир Константинов

- А что такое синхрофазотрон, можете объяснить?

- Это что-то вроде велосипеда. Нет?

"Бульдог" переглянулся с женщинами и вынес окончательный вердикт:

- Идиот! Полный идиот!

Те согласно закивали головами.

- Чего-чего? - Как и подобает идиоту, Орлов сделал вид, что ничего не соображает в происходящем.

- И-ди-от! - раздельно произнес председатель комиссии повеселевшим голосом.

- Надо же! - "посучувствовал" Григорий. - А ведь глядя на вас, трудно поверить, честное слово! - И обращаясь поочередно к дамам, совсем упавшим голосом проговорил: - Такой представительный мужчина, и такое несчастье!

- Вон! - вновь заорал "бульдог", вскакивая и топая ногами. Кто-нибудь уберет отсюда этого идиота?! Или я за себя не ручаюсь!

Орлова взяли под белы руки два куклявых стражника и повели из кабинета. И все же напоследок Григорий успел посоветовать председателю комиссии:

- И все-таки, мужик, я тебе советую взять очередь к невропатологу. Ты ведь ни только идиот, но ещё и психопат. Факт!

И вдогонку Орлову понесся отборнейший мат. О, времена! О, нравы! Никакого воспитания и уважения к дамам.

Григория посадили в микроавтобус и куда-то повезли. Впрочем, конец маршрута он уже знал наверняка. Куда же ещё могли везти такого бравого и красивого парня с отроческой улыбкой на непорочных губах? В сумасшедший дом, конечно.

Наметившаяся было перспектива увидеться с любимой теперь вновь отодвигалась на неопределенный срок.

6. Третье Великое видение Максима.

Максим с трудом добрался до берега и опустил усталые, в кровь сбитые ноги в теплый и ласковый Тихий океан. Подставил солнцу темное, сухое, изглоданное годами лицо. Много прошло времени с тех пор как он начал свой Великий путь. Очень много. Сколько стоптано подошв ног на этом пути, сколько пролито пота и крови, сколько испито страданий и унижений, сколько сношено одежд? Несть всему числа. Как старые одежды обветшало и тело его, стало немощным и слабым. Истончились и побелели некогда золотистые кудри, а старое сердце стучало в груди глухо, с перебоями, как бы напоминая, что земная жизнь Максима приближается к неизбежному концу. И лишь прекрасные глаза его сияли по-прежнему молодо и неукратимо. Великий свет истины озарял их.

Только к концу пути Максим понял, какую непосильную ношу пытался взвалить он на свои плечи. И если бы не его верные помощники, по-братски разделившие с ним во имя великой цели все тяготы и невзгоды, он бы не справился с этой ношей. Но сейчас, слава Создателю! все позади. Осталось сделать один шаг к заветной цели. Всего один шаг.

Они обошли все города и веси огромного мира, угодившего в липкие, страшные тенеты сатаны, лежавшего во тьме ереси, мракобесия и невежества, погрязшего в блуде, пьянстве, разврате и сладострастии, где правил культ денег, насилия и жестокости, где даже боги становились доходным бизнесом, где отупляла сознание дикая бесноватая музыка, а женщина бесстыдно выстовляла себя напоказ, где омерзительная ложь, двуличие, лесть, ханжество, предательство и донос ходили в добродетелях, а добро,наоборот,было осмеяно и унижено. И везде, где бы они не прошли, воссиял свет Великой истины над людьми, и спала с глаз их сатанинская пелена, а алчущие и страждущие бессмертные души их наполнились великим смыслом новой веры служения Создателю, единственному Владыке всего сущего на Земле и в Космосе. Все новые и новые неофиты вступали в их братство и уже недалек тот день, когда вера в Создателя станет главной и единственной на Земле. Она объединит братскими узами всех людей и подвинет их на новые подвиги во имя торжества добра и справедливости. И воцариться в мире радость и любовь. И посрамлен будет сатана, и побежден. Теперь Максим был уверен - так будет.

Он договорился с помощниками встретиться сегодня в полдень на этом самом месте в двух милях от этого огромного, смердящего, источающего агрессию и лютую ненависть города - последнего оплота сатаны. Максим понимал, что без боя сатана не отдаст им город. Нет. Схватка предстоит яростная и жестокая. И возможно в ней суждено будет ему погибнуть. Он был к этому готов. Ибо смерть его уже ничего не решала. Его миссия на Земле завершена. И как бы ни злобствовал, как бы ни лютовал князь тьмы, ему уже не затмить света истины, заженного Максимом на миром, не вытравить из душ людей слова Создателя, уже давшие благодатные всходы. Сатана проиграл и будет вынужден с этим согласиться.

В назначенный час пришли все его двенадцать помощников, постаревшие, усталые, но счастливые сознанием исполненного долга. Они обнялись с Учителем и друг с другом и прослезились от радости. Остудив свои усталые ноги в Тихом океане, съели по ржаной лепешке, запили её ключевой водой и направились к городу.

Как и предполагал Максим, сатана основательно подготовился к их встрече. В полумиле от города их встретил целый кортеж полицейских машин. На Максима и его друзей надели наручники и бросили во тьму полицейских фургонов. Потому они не могли видеть у города огромные толпы людей, вышедших их встречать хлебом и солью.

Максим был доставлен к мэру города, а его друзья - в полицейский участок. Мэр, большой, тучный, страдающий одышкой человек, долго с ненавистью рассматривал проповедника слова Создателя, жевал потухшую сигару. И Максим прекрасно видел, что во взгляде его проступает сам сатана.

- Вы должны отречься от всей той ахинеи,что плели до этого и выступить с подобным заявлением на национальному телевидению, - безапелляционно заявил мэр.

- Но это невозможно, брат, - спокойно ответил Максим.

Подобное его обращение привело мэра в бешенство. Он схватил со стола калькулятор и с яростью швырнул в Максима, заорал:

- Я те покажу брата, сученок! Ты у меня попляшешь, побирушка сраный! Вконец обнаглели! Вот к чему приводит вся эта демократия! Каждая задница начинает считать себя пупом Земли, центром мироздания!

Калькулятор угодил в лицо Максима. Из разбитой губы засочилась кровь. Он достал носовой платок, приложил к губе и все так же спокойно, не меняя тона, сказал:

- Тебя обуял бес, брат. Это он говорит твоими устами.

- Ах, ты опять за свое, гаденыш! - Мэр схватил сотовый телефон, подбежал и, оттолкнув стоявшего за спиной Максима полицейского, ударил проповедника трубкой по голове.

На какое-то время тот потерял сознание. Придя в себя, он поднял свои мудрые и скорбные глаза на мэра, посмотрел на его багровое от натуги лицо, в его горящие лютой злобой глаза. Несомненно, то был лик сатаны. И отвернулся Максим с отвращением от мэра, ибо бесполезно было вразумлять и направлять на путь истинны сатану.

- Так вот, ублюдок, ты сегодня же сделаешь заявление по телевизору! Понял? В противном случае тебе для начала выколют глаза, потом вырвут твой лживый язык и каждый день будут отрубать по одной конечности. Это я тебе обещаю. Такая перспектива тебя устраивает?! Или ты все же сделаешь заявление? В этом случае я тебе гарантирую не только жизнь, но роскошную жизнь.

Максим невольно презрительно усмехнулся. Как они нищи духом, одинаковы и однообразны сильные мира сего. Считают, что каждого человека можно либо запугать, либо купить. Ему было их жаль. Если бы им были ведомы сила духа человеческого и сила его веры, то они не стали бы говорить подобную глупость. Неведомо им и то, что муки духовные, много страшнее страданий физических.

После довольно продолжительной паузы, мэр вновь закричал:

- Ты почему молчишь?! А ну отвечать, когда с тобой мэр разговаривает!

Максим вновь усмехнулся и спокойно сказал:

- Ты, брат, обуян гордыней и вершишь черное дело сатаны. Ты рискуешь навлечь немилость Создателя ни только на себя. но и на весь свой род.

После этих слов багрово-красное лицо мэра вдруг побелело, он схватился руками за грудь, задергался, захрипел и бесчувственный свалился в кресло. Забегали, захлопотали около него референты и помощники, перенесли и положили его грузное тело на диван. Пришел врач, достал стетоскоп, внимательно прослушал мэра со всех сторон, смерил ему давление, поставил укол. Сказал:

- Мэра необходимо срочно отправить в клинику. Пойду, вызову машину.

Максим скорбно и сочувственно наблюдал за этой картиной. Как немощен, как жалок и слаб человек. Еще минуту назад он считал себя здесь главным, вершителем человеческих судеб, а теперь лежит и, аки младенец, сам нуждается в помощи и заботе.

Тем временем мэр пришел в себя и, протягивая дрожащую руку в направлении Масима, приказал:

- Повесить! Сегодня же!

- Не беспокойтесь, шеф! - заверил его помощник. - Будет исполнено в лучшем виде.

В шесть часов вечера на колокольне главного собора города ударили в большой колокол. Вторя ему, на сотнях костелов, церквей, мечетей, синагог, молельных домов зазвонили колокола, запели трубы и закричали глашатаи, возвещая о публичной казне великого "богоотступника и грешника". На центральной площади города был специально сколочен эшафот со зловещей виселицей посредине. Правители города по подсказке сатаны недаром придумали такой средневековый способ казни. Она должна надолго запомниться, посеять в людях страх, отвернуть их от новой веры, заставить уважать власть.