Улыбка Горгоны - Лариса Соболева

Жизнь у нее насыщенная, каждый час узнает новое, а познавать новизну некогда. Тут не успеваешь одно за другим выстроить, а тебе подают реальный шок без упаковки, тем более Вероника столкнулась с незнакомыми людьми, не знает, что они собой представляют. Значит, Петя… А ей ни слова. Что за интрига?

– Не переживайте, – добродушно сказал Георгий. – Если вас Ревякин выгонит, предоставлю вам убежище.

Сейчас бы встать и уйти, но она так и не поняла, что ему-то надо, а сидеть и разыгрывать недотепу уже невмоготу. Да делать нечего, Вероника благодарно, вместе с тем кокетливо улыбнулась:

– Я не преступница, чтоб прятаться в убежище, но спасибо, вы хороший друг моей сестры. Георгий, что еще можете рассказать о Зине? Говорите уж до конца, хочется знать, чего и откуда мне ждать.

Он кромсал вилкой мясо, однако у Вероники страсть к чревоугодию исчезла, да и салатик не лез. От нее не ускользнуло, как Георгий здесь и сейчас принимал окончательное решение. Вот он вытер губы, кинул салфетку и, откинувшись на спинку стула, в упор уставился на нее. Ну, пусть видит открытый взгляд наивных глаз, затаенный страх, беспомощность.

– А вам известно, что она приворовывала?

– В детстве случалось… но так, по мелочам. Ей доставалось от тетки, она жестоко ее наказывала. Самое интересное, Зина не была прирожденной воровкой, тем более клептоманкой, нет и нет. Просто ей чего-то не хватало, мы же росли в бедности, без родителей. Вероятно, приобретая на ворованные деньги всяческую дешевку, она утверждалась в собственных глазах и подсознательно готовилась к будущей одинокой жизни, где нет места чужакам. А что… Зина в милицию попадала?

– Хм, – усмехнулся Георгий. – От милиции бог миловал, она же не кошельки в автобусе вытаскивала.

– Что же тогда? – захлопала глазами Вероника.

– Например, ценные бумаги. Взять хотя бы последний случай…

И Вероника услышала совсем другую криминальную драму.

Зина вошла в доверие к старику-смотрителю, выкрала документы на пансионат и лесной массив, которые ему принадлежали фиктивно. Просто записаны на него были, мол, так часто делают состоятельные люди, чтоб к ним не цеплялись органы. И это истинная правда, доказывать не надо, что пожилой человек, давнишний пенсионер даже теоретически не мог завладеть огромной площадью земли с лесом и пансионатом в придачу. Из-за бумаг старика убили, подумали, он пытался надуть истинного хозяина, то есть присвоить себе чужую собственность, и инсценировал кражу. Тем временем Зина, решив вернуть все настоящему хозяину за огромное вознаграждение и уехать за границу, тоже была убита – предположительно она слишком много запросила, а документы бесследно исчезли. Их ищут. Без сомнения, люди хозяина придут к Веронике, потому Георгий и предложил ей убежище. Собственно, в память о Зине именно это он хотел рассказать, то есть предупредить: со смертью сестры у Вероники появились огромные проблемы.

– Какой ужас… – только и повторяла она шепотом, а в конце отчаянно произнесла: – Что же мне делать, Георгий?

– Не паниковать. Если найдете документы, а вы их рано или поздно найдете, избавьтесь от них.

– Сжечь?

– С ума сошли? В них ваша жизнь. Прежде всего, в милицию… хотя нет, нельзя. У этих людей все схвачено, милиция в кармане, прокуратура тоже, вас могут попросту убрать как свидетельницу.

– Как же быть? Я боюсь.

– Не знаю, не знаю… – озаботился он. – Обещаю подумать, что можно предпринять. В общем, если найдете, на всякий случай перепрячьте и позвоните мне, к тому времени я постараюсь выяснить, как обстоят дела, у меня есть свои каналы, совместно что-нибудь придумаем.

На этой оптимистичной ноте закончили перемывать кости покойной.

Глава 18

Вероника очень устала, но ей еще предстояла работа на всю ночь. А как в студенчестве – ночью что-то отмечали, утром на лекцию бежали, так и сейчас не умрет, если не убьют. Ну и кашу заварила Зинка, все слетаются на ее труп, словно мухи… не стоит говорить, на что они летят.

Она устроилась в гостиной, включила телик – средство от скуки и дремоты. Затем принесла синие чернила, подобрала рюмку нужного размера, тонкие кисточки купила заранее – микрорайон отличный, здесь все найти можно, главное, точно знать, что искать. Монеты, пластилин, отпечатанные опусы, фото. Кажется, все… Кофе! Без него нельзя.

По ящику показывали фильм про убийство – очень актуально, переключать не стала, и принялась… рисовать. Сначала попробовала на чистом листе бумаги, обвела ободок рюмки, оценила. Не годится. Круг должен быть идеальным. Вероника порылась в шкафу сестры, выбрала несколько тканей и безжалостно отрезала куски от одежды. Смочив их чернилами, ободок рюмки приложила, потом перенесла на бумагу. И так много-много раз, пока не получился идеальный круг.

К пяти часам утра сказала себе: хватит! Она соорудила три… свидетельства о государственной регистрации права на собственность. Полдня вчера потратила, подгоняя липу под оригинал, самое сложное – печать нарисовать, на три печати и ушла ночь. Конечно, понимающий человек вмиг раскусит подделку, но кто же будет вчитываться да всматриваться на первых порах? Жаждущие получат бумажку, за которой охотились, кинут беглый взгляд на нее и побегут с нею доделывать грязные делишки, а уж потом разберутся.

Вот-вот, потом… Вероника рассчитывала с помощью фальшивок выйти на убийц, вернее, заказчиков убийств, они покажутся, их увидит Ларичев и снимет с нее дурацкое, не поддающееся логике подозрение. И она наконец уедет отсюда.

Спать легла на диване, в гостиной, где и занималась рисованием печати, то есть подделкой документов. Кстати, Вероника неплохой художник, может быть, ей поупражняться и по ночам рисовать денежные знаки?..

Разбудил телефонный звонок в девять утра, это была Даша, которая почему-то не внесена в контакты телефона Зины:

– Вчера весь вечер звонила, почему трубку не брала?

– Отключила и легла спать, – прохрипела Вероника. – День спала, ночь спала, сейчас спать хочу.

– Я так и поняла. Голос у тебя…

– Пройдет. Ты сегодня не приезжай, здесь карантин. Даша, я, кажется, знаю, где могут быть документы.

Воображение штука сильная, иной раз не надо видеть собеседника, достаточно слышать его. Дарья издала нечеловеческий вопль, Вероника живо представила дикую радость, торжество, алчность в глазах:

– Да ты что?!! Как!!! Нашла?!! Где?!!

– Пока только вычислила, но я же могу ошибаться. В общем, сегодня полежу, а завтра поеду в одно место.

– Где это место? Я с тобой поеду.

Сразу от ворот поворот нельзя давать, чтоб не иметь в ближайшем будущем неожиданных сюрпризов, поэтому Вероника сказала неопределенно:

– Ну… посмотрим, как буду чувствовать себя. До завтра, а то мне говорить трудно.

Одна клюнула на приманку. Следующая…

– Лайма? Здравствуй, это Вероника.

– Вероника? – сонно промямлила Лайма. – Что у тебя с голосом?

– Простудилась. Охрипла. Лайма, у меня есть то, что все ищут, мы с тобой говорили об этом, когда я была у тебя. Приезжай ко мне, подумаем, что с этим делать. Только приезжай одна.

– Хорошо… Я сейчас… соберусь и приеду…

А теперь в душ, все равно не уснуть, к тому же следует подготовиться к приему гостьи.

Перед Ревякиным стояла тарелка, к завтраку он так и не притронулся, а, обхватив пятерней подбородок, сидел смурной в задумчивой позе, поглядывая на Власту. Та ела сыр без хлеба, запивая кофе, и просматривала журнал, другого времени у нее на это не нашлось. Усиленно напрягая память, Петя вспоминал, где и когда обсуждал сделку при ней. Зина в его дом заезжала, правда, редко, они уходили в кабинет, там обговаривали дела, без Власты. Мысль, что она, а не Карина, сдала его и Зину, тем самым обрекая на смерть двух человек, отравляла. Неужели Власта подкрадывалась на цыпочках к двери и подслушивала? Зачем? Должна же быть логика? Но не пойманный – не вор, однако яд проник глубоко, что называется, в самую печень, если бы предательницей оказалась Карина, было бы не так больно..

– Почему не ешь? – не глядя на него, спросила Власта.

– Не хочу.

– Петя, у тебя кроме коротких предложений есть в запасе другие? Ты со мной не общаешься.

– А ты придираешься. Ну, давай общаться. Погода и сегодня дрянь.

– Петя! – Власта отодвинула журнал, развернулась к нему, с минуту выискивала в его лице признаки дурного настроения или кое-чего похуже, а он непроницаем. – Что стряслось?

– Не выспался.

– Так высыпайся, кто тебе не дает? Похудеешь, перестанешь храпеть и станешь спать как младенец. (Худеть – значит морить себя голодом, это садизм. А Власте присущи садистские методы, значит, сдала она, а не Карина.) Я нашла диетолога, но ты же не идешь к нему! Тебя под пистолетом не затянешь к специалистам, а твоя проблема в лишнем весе. (Предатели не заботятся о жертвах, значит, сдала не Власта.)

– Я не баба на диетах сидеть, – мрачно сказал он.