Улыбка Горгоны - Лариса Соболева

Вдруг мимо них промчался Мирон, бросив неизвестно кому:

– Я в город.

– К Лайме поехал, – сделал вывод Егоров. – Эх, любовь…

Удобнейший момент настал, а Сеньков очутился перед нелегким выбором: за Мироном проследить или внимательно, без спешки исследовать его комнату? Пока думал, Егоров убил фигуру, усугубив положение на доске, впрочем, Алексей играл в шахматы неважно, регулярно проигрывал доктору.

– Сдаюсь, – поднял он руки и на этот раз.

– У тебя, Алексей, рассеянное внимание, шахматы этого не любят. Еще партию?

– Не-а, – отказался тот, – пойду к себе, замерз.

Разумеется, отправился в комнату Мирона, у которого не было привычки запирать на ключ дверь, а логика подсказывала: раз не закрывает, скрывать ему нечего. Но не исключен второй вариант – он уверен, что к нему никто не войдет, кстати, позитивное мнение о людях характеризует личность как морально положительную.

Сеньков осмотрелся, решил проверить сначала компьютер… а где ноутбук?

М-да, Зина предпочитала слишком яркие цвета. Вероника из обширного гардероба еле выбрала наряд, чтоб ни цветом, ни экстравагантным кроем не напугать народ. Темно-зеленое платье (непонятно, как оно оказалось среди кричащих расцветок) с открытой спиной и скромным декольте. К тому же длинное, оно удачно прикрывало босоножки цвета «мокрый асфальт». Вероника промучилась, подбирая, чем бы прикрыть всю эту красоту, иначе заболеет по второму кругу. Кроме серого пиджака, худо-бедно сочетавшегося с босоножками, ничего и не нашлось, не умирать же, замерзая? Да плевать на эклектику, пусть попробует кто-нибудь сказать, мол, милочка, у вас со вкусом нелады. Вероника сестра своей сестры, ротик откроет, примерно как Зинка.

Волосы вымыла и расчесала – прическа готова, вот и преимущество от завитков, не надо к парикмахеру бежать, деньги платить, Вероника еще рисовать их не научилась. А макияж нанесла тщательно, как обычно наносила, идя со Стасом на вечеринки… Стас!

– Ай, я забыла, что у меня есть Стас!

В ожидании Ревякина Вероника проверила смс-сообщения – есть и от него. «Вероника, ты уже дома?» Он совсем плохой, перегрелся на солнце или объелся лобстеров? У нее же подписка о невыезде!

Следующая: «Почему молчишь? Я скучаю». Приехал бы сюда с ней, не скучал бы, ох, как не скучал бы!

Еще: «Ты обиделась?» Конечно! Да Вероника книгу может теперь написать «Экономия нищего бюджета». Прислал на похороны десять тысяч, думает, засыпал рублями с ног до головы? Засыпал. Если его подачку разменять по копейке, как раз до колен хватит горку насыпать.

Звонок… Это Петя. Вероника и ему покажет, что почем. Подумаешь, его все боятся! Иван Грозный нашелся.

Дверцу джипа ей открыл здоровенный… даже сравнить не с чем, Ревякин рядом с ним просто подросток. Вероника увидела чудовище и хотела домой убежать, потом вспомнила, что дом-то не ее, не Зинкин, квартира Петина. Она залезла на заднее сиденье, поздоровалась, но там был еще один мужчина – не в западню ли она попала? Как увезут, убьют, закопают…

– Вероника, – начал Петя, – это вышибала из клуба, где Лайма танцует.

Танцует! Вероника не поправила его: если стриптиз ему кажется танцем, то пусть Лайма танцует, но спросила:

– И что? Кстати, где твоя тень – Сема?

– Сема приедет на место. А вышибала сам тебе расскажет.

Тот как по команде старательно изложил, вначале Вероника ничего не понимала, только в конце въехала:

– С двадцать девятого на тридцатое сентября у нас был целевой заказ. Поздним вечером пришла Зина, она подруга Лаймы и часто бывала у нас. Среди клиентов был ее знакомый, Зина долго сидела за его столиком, потом ушла к Лайме. Этот знакомый вот, на фотографиях, я узнал его.

– Георгий? – вырвалось у нее.

– Да, это Гоша Зеркаль, – сказал Петя, забирая две фотографии. – А тридцатого твою сестру нашли убитой ранним утром. Вчера ты с ним была в ресторане…

– О, я забыла, что за мной следят твои люди.

– Охраняют, – внес уточнение Петя, покосившись на нее, она показалась ему немножко взвинченной. – Если б мои люди не отбили тебя, неизвестно, где бы ты была сейчас.

Что правда – то правда, но это не означает, что ее можно обманывать. Вероника приготовила обвинительную речь, но Петя сделал предупредительный жест, она поняла: разговаривать будем не при постороннем человеке. Ехали и дружно молчали, пока не высадили вышибалу. Петя дал ему стодолларовую купюру, а когда водитель тронул машину с места, Вероника осведомилась:

– За что ты ему заплатил?

– За информацию. (Кто б ей платил за болтовню по сотне баксов! Она бы продемонстрировала красноречие не хуже тележурналистов.) И свидетельство, чтоб ты не думала, будто мы его подговорили.

– А я так и подумала. Раз ты ему заплатил…

– Зря. Ты должна верить мне.

– Почему это?

Тут ее как понесло! Базарная баба и та делает паузы для партнера, чтоб было за что зацепиться. Вероника же трещала как из пулемета времен Гражданской войны – быстро и громко (голос-то сиплый, поэтому старалась, чтоб до ушей дошел). Даже чудовище с переднего сиденья обернулось, с удивлением и бесцеремонностью глядело то на совершенно пассивного Ревякина, то на раскрасневшийся громкоговоритель.

– Кому я должна? Что я должна? Вы все меня обманываете, все хитрите, потому что вам нужны эти чертовы гектары, которые будут когда-то там, может быть, в другой жизни дефицитом. Ах да, тебе еще и твои миллионы. Ну, извини, не знаю, где Зинка их заныкала. Я спокойно строила себе альпийские горки, фонтанчики, сажала водяные лилии и камыши, но вдруг почему-то должна искать чьи-то миллионы и гектары! На гектары мне плевать, гектары в карман не влезут, но если б нашла твои миллионы, Петя, я прикарманила б их и унеслась отсюда подальше, клянусь. Чего вылупился? – рявкнула Вероника чудовищу с переднего сиденья.

– Шеф, ты в порядке? – спросило чудовище.

– Я привычный, Кнопка.

– Клички, о боже! – уже с меньшим запалом продолжила Вероника. – Кнопки, Скрепки, Гантели… Ты понимаешь, что вся эта ваша возня от меня далеко? Почему вы меня с Зиной идинфи… иденти…

– Идентифицируем, – подсказал Петя с сочувствием.

– Да! Я не Зина! И она была от меня так же далека, как ваши гектары с миллионами! Если б Зинка ожила сейчас, я б ей устроила! Она б у меня добровольно в гроб залезла!

Выдохлась. Жалко себя, родную и любимую, стало до слез. В этом городе наверняка распространилась зараза жалости к себе, не убиенную сестру жалела Вероника, а себя. Когда она это осознавала, ее тошнило от собственной слабости и становилось стыдно. Чего уже там, это отвратительное состояние приносило ощущение неполноценности.

Петя выдержал паузу, а то девушка дышала, как после длительного секса в ускоренном темпе, потом поинтересовался:

– Когда я тебя обманул?

– Когда? – Лучше б не спрашивал, ибо она получила новый заряд. – А с квартирой? Я живу в твоей квартире и ничего не подозреваю! Отмываю ее, скребу, ищу проклятые документы. Мне сказали, что квартира собственность Зинаиды.

– Значит, тебя обманул тот, кто так сказал.

– Но ты почему молчал?

– Мне есть где жить, тебе негде, а ты – сестра Зины.

– Воровки, между прочим, – неожиданно угомонилась Вероника. – Которая выкрадывала для тебя компроматы, лазая по чужим постелям, фи!

– Гошка, сукин сын, – хмыкнул Петя. – Вот народец паршивый…

– Ошибаешься, Петя, это другой информатор.

Вероника нечаянно, в запале, затронула сферу, неприятную для Ревякина, об этом вслух не говорится, тем более при свидетелях. Благо водитель Ильич и Кнопка люди, проверенные временем и обстоятельствами. Не хотелось ему раскрывать и Зинаиду, незачем было младшей сестре знать особенности деятельности старшей, но кто-то постарался изобличить ее в глазах Вероники после смерти, а покойников нужно оставлять в покое. Ревякину есть чем парировать, однако он не изменил монотонности, к тому же смутил Веронику откровением:

– Ну, да, было такое. У нас нельзя работать мирно, не дадут. Попробуй вырастить ведро картошки и продать на рынке, тебя не пустят. И когда хотят сунуться в мою сферу, я тоже туда не пускаю. А прошляпишь момент – тебя закопают, поэтому я защищаюсь, как могу, все просто.

– Куда уж проще, – буркнула Вероника. – Порядки у вас… дикарские.

– Так везде. И твои альпийские горки с камышами кто-то подсиживает, а ты борешься с этим своими методами и на своем уровне. Скажешь – нет?

Конечно, не скажет. Мышиная возня, столкновение амбиций, интриги знакомы каждому человеку, правда, смертоубийствами редко заканчиваются. Вероятно, потому, что большие амбиции дерутся за такие интересы, где светят огромные деньги. Поэтому Вероника помалкивала, нечем было крыть, помалкивала и слушала:

– Зина действительно мне помогала, выручала не раз. Склад ума у нее был мужской, характер сильный, смелости хоть отбавляй. Ну и любовь к авантюризму. Мне нужно было знать, что замышляется и кем, она выясняла, а каким образом – это уже ее работа, я туда не вторгался. Ты видела расписки, написанные рукой Зины, видела договор, поэтому должна верить мне, а не Гошкам. Мы с тобой на крючке у следака, подумай, зачем он тебя поселил в мою квартиру.