Железный Совет - Чайна Мьевиль

Дальше этого амбиции Масляного Билла не идут. Вор поталантливее наверняка постарался бы забрать из сундуков все монеты до единой и никогда не стал бы затевать бессмысленную бойню. Масляному Биллу все равно, что большая часть денег останется лежать в разбитом поезде, ему бы свою долю урвать, так что беззаботная жестокость его плана может сработать.

Внутри Иуды шевелится зародыш чего-то – не совести, но неясной добродетели. Иуда еще чувствует себя независимым от него, но чувствует, как тот гложет его изнутри. Он не хочет принимать участие в планах Билла, но не может одолеть бандита, а потому все время изображает безразличие, даже когда они крадут порох и возвращаются через Серебряную Кишку мимо зимних кактусов и выветренных черных скал к несущим конструкциям моста и его деревянным аркам, закладывают заряд в мерзлую, точно каменную, землю под самыми опорами, причем Билл обращается с ним так небрежно, что Иуда бледнеет. Наконец дело сделано, Билл засыпает, и Иуда может что-то предпринять.

Бросив коня, он карабкается по отвесной скале вверх, цепляясь за камни одеревенелыми от холода пальцами, боясь оступиться. Он бежит целый день, пока не находит близ железной дороги хижину сигнальщика ТЖТ, у которой сбрасывают мешки с почтой проходящие поезда.

– Жандармы, – говорит Иуда, размахивая руками в знак того, что он безоружен. – Мне надо кое-что им передать.

Не проходит и суток, как Иуда возвращается на новом животном, следуя в миле позади патруля ТЖТ. Достигнув опор моста, он видит, что двое жандармов погибли, а порох Билла рассыпан.

Самого Билла нигде нет. Патруль оставил у моста охрану. Иуда смотрит на охранников с презрением. Разношерстная команда производит далеко не тот эффект, что милиция Нью-Кробюзона. Это простые добровольцы, отличающиеся от прочих бродяг и искателей удачи только оружием и поясами цветов ТЖТ. Они понятия не имеют, как догнать Масляного Билла, да и желания такого не испытывают. Назначена награда за его голову, и это все.

Пока Масляный Билл на свободе, Иуда в опасности. Поэтому он присоединяется к охотнику за головами.

Поначалу Иуда полагает, что его компаньон – человек, но, услышав, как тот утробно хрюкает, неестественно сгибает шею и прикрывает глаза, принимая задание, понимает, что ошибся. Животное под ним лишь отдаленно напоминает коня: это мутант в лошадином обличье, который прикидывается обычным животным. Охотник стреляет из мушкета с фитильным замком, который плюется и ворчит и оказывается то ружьем, а то и арбалетом. Назвать Иуде свое имя охотник отказывается.

Так, один на лошади, другой на мутанте, скачут они через исполосованную рельсами степь – еще дикую, но уже несущую в себе семена цивилизации, точно горное озеро, в котором зародилась микроскопическая жизнь. Четыре дня идут они по следу Масляного Билла, читая условные знаки в специально заколдованной пыли, и наконец охотник настигает бандита в карьере. Белый камень помечен насечкой из пересекающихся линий, которые складываются в решетку как раз у бандита над головой.

– Ты! – кричит тот Иуде с яростью глупца, которого предали, но наемник убивает его на месте. Затем оружие охотника за головами пожирает труп.

«Быть может, и я стану таким», – думает Иуда и едет с охотником дальше. Они путешествуют из города в город, преследуя тех, кого не хотят ловить жандармы. Останавливаясь на станциях ТЖТ, они внимательно читают объявления о тех, за чьи головы назначена награда. Охотник не просит Иуду остаться с ним, но и прочь тоже не гонит. Он говорит свистящим шепотом, до того тихо, что Иуда не может понять, насколько хорошо охотник владеет рагамолем.

Тот убивает или калечит жертв иглами, выпущенными из ружья, или живыми сетями, или внезапными горловыми звуками и оттаскивает тела к придорожным станциям, где получает за них награду, но с Иудой не делится, хотя ничего и не требует от него. Счет обезвреженных похитителей овец, насильников и убийц неуклонно растет, денежки текут рекой. И хотя нечеловек убивает только всякую мразь, новая сущность в душе Иуды неспокойна.

Три дня скачут они через бедную каменную пустыню. Сгустки камня рассыпаются в прах под копытами лошадей, точно тающие комья тумана. Перед ними открытый карьер, где лежат тела подрывников и жандармов, и вход в тоннели. Там, внутри, валяются полые кости давно издохшего зверя-божества. Костный мозг превратился в руду, и среди нее живет маленькое племя думателей.

Кости бога хочет забрать концерн «Стрелолист». Но упрямые думатели перебили рудокопов и никого не пускают к себе. Жандармы дали охотнику задание – изгнать первобытных людей.

Иуда наблюдает, как его спутник распаковывает свои химикаты. Он старается сохранять самообладание. Кругом неподвижность: ни птиц, ни облаков, ни даже пыли. Время тоже как будто остановилось. Иуда оборачивается и чувствует, как оно медленно возобновляет свой ход, пока охотник за головами смешивает масла и дистилляты в огромном котле, подвешивает его над костром, протягивает ко входу в пещеру кожаный шланг и закрепляет его на месте при помощи резины и шкур, которые запечатывают вход. Ночь идет на убыль. Рыжие отблески костра и медного котла то и дело ложатся на лица Иуды и охотника. Тот смешивает яды.

«Думатели в горной утробе, должно быть, ждут. Наблюдают», – думает Иуда. Они наверняка знают: что-то будет. Не в силах ничего с собой поделать, Иуда вспоминает копьеруков и их бесполезное сопротивление. Он спокоен, но червь сомнения гложет его, а странное создание внутри него – не совесть, но добродетель, чувствительность ко злу – разворачивается в полную силу. Он вздыхает.

– Лежать, – приказывает он ей. – Лежать!

Но странная тварь не унимается. Она шевелится внутри Иуды, вырабатывая гнев и отвращение, которые совершенно точно не принадлежат ему, но пропитывают его насквозь, так что Иуда разделяет их поневоле. Они прорастают внутри. Иуда думает о детенышах копьеруков и о думателях, притаившихся внутри небольшой горы.

Химикаты кипят и соединяются, а охотник продолжает добавлять вещества, пока красноватая жижа в котле не покрывается пузырями, которые, лопаясь, выделяют газ и едкий жирный дым, утекающие в пещеру. Охотник ждет. Ядовитый дым с воем втягивается в тоннель, жижа в котле яростно бурлит.

Гнев окончательно овладевает Иудой. Еще секунду он мешкает, но осознание того, что за это время целый кубический ярд смертоносного газа успел войти в тоннель, жжет его, как огнем, и он подходит к костру с наветренной стороны и опускает левую руку под крышку, в самый дым. Охотник за головами смотрит на него, пораженный, ничего не понимая.

Газ горячий и едкий. Кожа на ладони Иуды сразу лопается, и он кричит от боли, но не убирает руку, а превращает свой крик в заклинание и собирает всю энергию, которой он научился управлять, и все умения, подсмотренные у других, собирает в прозрачнейший самородок ненависти и мести, а потом выталкивает его наружу в таком могучем и чистом катарсисе, какого не испытывал никогда в жизни. Магическая энергия вырывается из Иуды и создает голема.

Голема из дыма, газа и отравленного воздуха.

Иуда падает, сжимая изувеченную руку. Из котла по-прежнему валит дым, но не всасывается в тоннель, а задерживается у кромки и сворачивается в отравленный клубок, а еще дым вытягивается из-под навеса и трубы обратно. Дым выползает из котла, протягивая полупрозрачные лапы, похожие на львиные или обезьяньи, которые то появляются, то исчезают; облако встает над котлом, шевеля двумя, тремя, четырьмя, одной лапой, потом они все пропадают, и газовая туча то ли идет, то ли катится, то ли летит против ветра прямо к охотнику за головами, повинуясь приказу, вымученному Иудой.

Он еще никогда не создавал ничего столь громадного. Голем получился неповоротливый и нестабильный, порывы ветра вырывают из него куски, так что он съеживается на ходу, но все же достигает охотника. Тот палит в голема, как будто не видит, что пули пролетают насквозь, пробуравливая в бесплотном существе узкие ходы с тянущимися из них спиральками газа, а Иуда за спиной голема двигает руками, заставляя его идти. За големом тянется шлейф газа. Он сжимает охотника за головами в своих объятиях, так что тот против воли должен дышать составляющей его субстанцией. Кожа нечеловека, все нежные внутренние мембраны покрываются нарывами и лопаются, и охотник захлебывается собственными разжиженными легкими.

Когда нечеловек испускает дух, Иуда велит тающему голему подпрыгнуть повыше и отдает его на волю ветров; голем, подергиваясь, улетает. Иуда перевязывает руку и снимает все ценное с трупа. Тот едва заметно пахнет газом.

Иуда не знает, какую часть поселения думателей успел отравить газ. Да, сегодня победа осталась за ним, но это ненадолго. Он знает, что концерн «Стрелолист» все равно заставит ТЖТ послать на это кладбище нового охотника за головами: тот придет, увидит следы неудавшегося отравления и этот труп. Думателей все равно сотрут с лица земли и вычеркнут память о них из всех анналов, но участвовать в этом Иуда не будет, даже наоборот – он хотя бы попытался противостоять этому.