Государь (СИ) - Алексей Иванович Кулаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Попробуйте, сэр Уильям: этот напиток зовется сбитнем. Мед, вода, и немного трав. Со специями он еще вкуснее…
— Да?
Осторожно понюхав содержимое своего стаканчика и подождав, пока агент Компании с видимым наслаждением сделает пару мелких глоточков, консул пригубил горячее питье.
— Хм, неплохо!
У торговца сбитнем нашелся напарник, промышляющий пирожками с рыбой и мясом, так что вскоре вся компания с удовольствием ими чавкала — присев перед этим на каменную лавку, возле которой тянулись вверх тоненькие стволы недавно высаженных лип. Немного отдохнув и набив желудки горячей и вкусной выпечкой, англичане с резко поправившимся настроением продолжили прогулку: и надо сказать, что шагать по светло-серой мостовой, разделенной в середке узкой полоской темной брусчатки, было сущим удовольствием! Да и приятных глазу видов резко добавилось: улица Святой Варвары была одной из первых, с которых началось «Большое каменное устроение», так что гости с туманного Альбиона могли наконец уяснить, к чему же стремился владыка московитов.
— Хм! Очень похож на палаццо одного дожа, которое я видел в Венеции… Разве что отенок песчаника на стенах чуть светлее, и само строение на этаж выше. Энтони, неужели это тоже какая-то торговая контора?
— Нет, достопочтенный сэр, это будущие палаты боярина Морозова.
— Неплохо, очень неплохо, чувствуется рука итальянских зодчих. А вон тот дом? Я же правильно понимаю, что весь первый этаж отведен под какую-то большую лавку?
— Именно так и есть, сэр Уильям: здесь служащие Аптекарского приказа будут торговать лечебными снадобьями и притираниями. А вон там, если я все правильно помню, откроют большую таверну…
Сморщившись от солнечного блика, отразившегося от стекла в несуразно-больших окнах третьего-четвертого этажа высоченного дома, консул оглядел доступные его взору строения, оценил обилие дорогого (ибо прозрачного и большого) стекла, и с непонятной интонацией заметил:
— Я начинаю верить вашим историям о будущей крыше московского Гостиного Двора.
Тут же резко помрачнев, один из четырех управителей английской Московской Компании злобно процедил — так, чтобы это услышал только агент Дженкинс.
— Я очень надеюсь, что лорд Джадд сможет объяснить действия своего бастарда. В любом случае, остальные акционеры просто так этого не оставят… И я не усматриваю в произошедшем твоей вины, Энтони.
— Благодарю, сэр Уильям. Признаюсь, последнее время было для меня не самым легким.
— Дальше будет еще труднее. Независимо от того, чем завершится сделка с лордом Найфеном Кондроу — наша Компания должна продолжить свои дела в этой стране. Англия, да хранит ее Господь, сильна своими кораблями: нашим капитанам и корабельным мастерам очень нужны дешевая русская пенька и воск, строевой и мачтовый лес, и конечно, хороший березовый деготь. Драгоценный фарфор, меха, зеркала, тульская сталь, свечи из этого их нового воска, все прочие диковинки — все они тоже очень желательны, но без них Компания вполне может обойтись… Какое-то время.
Обгоняя неспешно шагающих по широкому тротуару англичан, по мостовой процокали копытами коней три безусых юнца с небольшой свитой: причем сидели эти недоросли в седлах столь превосходных жеребцов, что консул Меррик поневоле на них засмотрелся. Увы, жизнь тут же наказала его за это: в реальность гость Москвы вернулся, весьма болезненно врезавшись в изогнутый прут кованной оградки, защищающей молоденькую липку с жиденькой пока кроной от таких вот невнимательных зевак.
— Проклятье!
Успокаивающе махнув дернувшимся к нему охранникам, почтенный консул присел на очередную каменную лавку и помял ушибленное колено, разгоняя кровь.
— Энтони, кто это был?
— Где, достопочтенный сэр?
— В седлах персидских скакунов, каждый из которых стоит не меньше тысячи цехинов!
— Кхм… Два средних княжича Мстиславских, и сын-наследник лорда Сыскного приказа.
Хмыкнув, сэр Уильям с кряхтением вздел себя на ноги и едва заметно захромал вперед — хотя в голове уже начали появляться мысли о том, что надо было или оставаться в старом представительстве, или сразу ехать в это… Слободу, в общем. Дабы отвлечь начальство от невеселых дум, Дженкинс вновь угостил всех горячим сбитнем; затем познакомил соотечественников с одним из московских общественных (и, к его большому сожалению, платных) нужников — устроенных точь в точь, как это делали древние римляне. Подивившись на толстые мраморные плиты с прорезанными в них отверстиями, и посидев голыми задницами на холодном камне, островитяне покинули заведение, прямо на ходу перебрасываясь низкопробными шуточками — и вместе с тем признавая, что так облегчаться гораздо удобнее, нежели пристраиваться где-нибудь возле стенки у всех на виду. Миновав несколько достраивающихся боярских палаццо и четверо больше пустырей, на которых только начали работать землекопы, жители туманного Альбиона аккуратно пробрались по уже готовому тротуару мимо громадной ямы на месте будущего перекрестка. Немного поглазев на ее дно, где каменщики заканчивали несколько небольших арочных тоннелей, вливающихся в основной канал с нечистотами, и мазали чем-то черным и вонючим гладкие бока тех самых, словно бы отлитых из серого камня труб, они в предчувствии скорого завершение прогулки прибавили шаг… Чтобы вскоре увидеть редкую цепь стражников в черных кафтанах, отгородивших немалый кусок улицы Святой Варвары. Кстати, так восхитившие консула скакуны тоже были тут — а вот их всадники стояли рядом с еще одним похожим на них юнцом, и вместе с ним внимательно слушали какого-то старика. Полностью седого и морщинистого, но судя по тому, как энергично и экспрессивно он тыкал рукой и махал увесистой тростью в сторону недостроенного дворца-палаццо, до старческой дряхлости было еще далеко. И все бы ничего, если бы этого юнца и его пожилого спутника не охраняла королевская дворцовая стража! Впрочем, догадливый Дженкинс уже торопился с объяснениями:
— Это младший из принцев Федор, и один из его наставников, маэстро Челлини: они обсуждают какие-то изменения в строительстве палат бояр Захарьевых-Юрьевых.
— Еще один итальянец⁈ И чему же этот престарелый макаронник учит юного принца? Надеюсь, не этим их итальянским штучкам, за которые Господь некогда поразил огнем Содом и Гоморру… Погоди-ка!.. Бенвенуто Челлини? Это тот, который — скульптор, ювелир, художник, гравер и даже музыкант?
— Я слышал, что он еще написал какие-то труды по истории, архитектуре, ваянию из камня и многом ином.
— Так это и в самом деле он?!?
— Да, достопочтенный сэр. Мне говорили, что старший принц Димитрий состоит с ним в переписке, купил все копии его работ и письменных трудов, и уже давно приглашал маэстро в Московию, обещая тому достойное содержание и приличное обращение. На исходе зимы
