Государь (СИ) - Алексей Иванович Кулаков

Совместив растерянный кашель и смешливое фурканье в одном звуке, главный торговый агент Компании подтверждающе кивнул, обернулся на приближающийся цокот подков — и тут же резко прянул к потемневшему от времени забору, бесцеремонно утянув за собой и консула с его сыном.

— В сторону, раззявы немчинские!

Замешкавшейся охране наконец-то перепало внимания от москвичей, правда в основном плетками — поперек спины, и по плечам. Но даже это было несравнимо лучше, нежели попасть под копыта боевых жеребцов, на которых мимо гостей Москвы пронесся десяток всадников в черных камзолах.

— Примите мою признательность, Энтони. И часто тут… Так?

— Нет, сэр Уильям. Дело в том, что эта, и вон та улицы единственные, по которым можно быстро выбраться из города. Местные жители знают, и стараются без лишней нужды по ним не ходить…

Покивав и оглядевшись, Меррик ткнул пальцем в ближайшую улочку:

— Куда она нас приведет?

— К реке, сэр Уильям. Правда должен предупредить, что там с прошлого года делают гранитные набережные, так что особо смотреть пока… Хотя, может вам будет любопытно, как выкладывают каменные опоры строящихся мостов?

— Как-нибудь позже. М-м… Что насчет вон того прохода?

— Э-э, тоже не самый лучший выбор, достопочтенный сэр. Там сплошная грязь и ямы… Итальянские и русские зодчие строят что-то похожее на римские общественные термы, инсулы[3] и таверны.

— О, у московитов, оказывается, есть свои зодчие?

— Да, причем они на удивление хороши, и их достаточно много. Хотя итальянских и испанских мастеров все же больше: иногда у меня складывается такое впечатление, что все они теперь здесь…

— Ха-ха-ха!.. Видимо, король Джон достаточно щедр, раз изнеженные итальяшки и заносчивые испанцы поплыли в северную глушь! Кстати, для кого строят этот дворец? Это, должно быть, очень важный и богатый лорд?

Поглядев в наполненную сумраком арку будущего главного входа (одного из, если точнее) нового Гостиного двора, Дженкинс послушно пересказал гуляющие среди москвичей слухи: про пять этажей сплошных торговый лавок с арочными мостиками-переходами меж галереями, про мраморные узорчатые полы, светильники из горного хрусталя, мозаичные панно и медальоны на стенах. Ну и конечно, про полностью стеклянные крыши между отдельными строениями Двора — хотя даже в его полы из разноцветного мрамора уже верилось достаточно слабо.

— Надо же… А король Джон не так уж и плох, раз так заботится о своих лавочниках.

Поглядев на высокую башню из красного кирпича, с которой на веревках зачет-то спускали вниз большой круг разрисованного циферблата[4], консул отвернулся. Огляделся еще раз, и уже с некоторым любопытством указал на дальнюю улицу:

— Что скажешь, Энтони?

— Неплохой выбор, сэр Уильям. Сможем поглядеть на то, как строят будущий московский университет — правда, тут его называют академией. Или, если немного отклонимся от этого направления, то на общественные бани Зарядья: говорят, этим летом их уже откроют для свободного посещения.

— Ты же сказал, что их строят в той стороне?

— И там тоже. Московиты вообще любят мыться, и посещают бани сразу семьями.

Покачав головой, убежденный кальвинист и умеренный пуританин[5]Меррик осуждающе пробормотал:

— Какой разврат!

А вот его сын совсем наоборот, не только с интересом слушал, но очень живо все себе представлял — ну, судя по его стремительно розовеющим ушам.

— Н-ну хорошо, Энтони, веди нас хоть куда-нибудь, где мы не сломаем ноги и не свернем себе шеи.

Слегка поклонившись, московский «старожил» учтиво повел рукой, предложив прогуляться и осмотреть почти готовый Восточный торговый двор — который возвели для посла и купцов из Персии по просьбе ее повелителя, блистательного шаха Тахмаспа.

— … присланные им вместе с посольством зодчие-персы; московиты же построят такой же в Исфахане, для своих купцов и путешественников.

— Н-да, я читал твой доклад об обмене посольствами между королем Джоном и персидских шахом. Они действительно в столь дружеских отношениях?

Пожав плечами, англичанин чуточку философски заметил:

— Имея в соседях Блистательную Порту, поневоле начнешь искать союза и дружбы с любыми ее недоброжелателями. Шаху Тахмаспу очень нравятся русские пушки и мушкеты, его доверенные люди постоянно покупают тульские сабли и доспехи — а лорд-казначей царя Иоанна охотно принимает в уплату превосходную персидскую селитру, хлопок, шелк и различные специи и пряности.

Несколько минут один из четырех консулов английской Компании молчал, на ходу обдумывая и укладывая в голове все услышанное от Дженкинса. Он шел бы в задумчивости и дальше, но помешали шумно фыркающие волы, меланхолично тянущие пустую, и при том изрядно пыльную повозку. Потом пришлось огибать несколько небольших «поленниц», сложенных из тесанных гранитных «брусков» светло-серого и темно-красного гранита, возле которых с полдюжины каменотесов ползали на коленях и размеренно махали деревянными колотушками, выкладывая из одинаковых кусков камня разноцветный узор красивой мостовой. Дальше помехи в виде работающих мастеров только прибывали в числе: часть их них готовила основание под укладку брусчатки, другие тягали и выставляли по натянутой бечеве длинные тесаные кромочные камни, меж которыми и ладили ровную мостовую. Поотдаль высились большие кучи жирной глины и дробленого камня, которые растаскивали и разравнивали угрюмые мужики в насквозь пропотевших рубахах — а когда гости Москвы и их проводник миновали и эти препятствия, то широкая и на удивление прямая улица резко испортилась. В том смысле, что передвигаться по ней теперь можно было только по узким дощатым настилам, кинутым на ухабистую землю: основательно изрытую в середине, с явными остатками бревенчатых оград, и следами недавно разломанных птичников, конюшен и хлевов по краям. Острый взгляд старшего Меррика даже распознал в кусках старого дерева то бывшую поилку для скота, то коневязь — ну и прочие следы безжалостного расширения уличного пространства за счет частных домовладений.

— Энтони, я в Москве недолго, но у меня уже такое впечатление, что король Джон решил перекопать ее вдоль и поперек… Смотри под ноги!

Удержав за шкирку споткнувшегося отпрыска, отбившего ногу о твердый край валяющейся прямо на земле длинной, и словно бы отлитой из странного серого камня трубы — заботливый родитель легко вздел мальчика на ноги и той же рукой мимоходом отвесил ему отеческий подзатыльник. Переместив затем цепкую длань на ворот дорожного камзола сына, ибо мостки заметно гуляли под ногами, а впереди виднелся длинный и наверняка глубокий ров, разворотивший всю середину улицы. Шагов через тридцать стало видно, что в его глубине на манер муравьев возилось десятка два чумазых работников, умудрявшихся не мешая друг другу — выкладывать из уже подогнанных камней основание, стены и арочный свод будущей городской канализации. Собственно, чем больше Уильям Меррик находился в Москве, тем больше она ему