«Додж» по имени Аризона - Андрей Уланов

А припев мы уже на свой лад немного переиначили:

Любо братцы, любо, ой, любо братцы жить.С нашим капитаном не приходится тужить!

Проехали так часа полтора. Солнышко косматое уже совсем низко опустилось, краешком за горизонт цепляется. И кажется, еще чуть-чуть, самую малость поднажать, на педали надавить – и в самом деле влетим мы с разгону прямиком в него, точь-в-точь как давеча в стену замковую.

А степь вокруг – если, конечно, это степь, а не какая-нибудь там саванна с пампасой – все такая же гладкая да ровная. Я даже удивляться начал. Ну ладно, птиц нет, ну зверюшек мотор распугал – допустим, хотя, с другой стороны, с чего б это им от этого звука шарахаться, если моторов у них тут от местного сотворения не бывало. Но чтоб за полтора часа ни холмика, ни кустика, вообще ничего такого, что бы над травой хоть на самую малость высунулось…

Да и сама травка эта синяя… как подстриженная.

Подумал я об этом – и сразу мне как-то не по себе сделалось. Вида, конечно, не подал, но…

– Ау. Далеко еще?

Рыжая встрепенулась, амулетик свой из-под ворота добыла.

– Близко уже. Почти рядом. Только возьми чуть правее.

Правее так правее. Мне не жалко. Не с дороги сворачиваем. Благо вся эта степь и есть одна большая дорога.

Узнать бы, думаю, кто ее проложил да зачем? И куда она ведет?

Так, это во мне уже разведывательные привычки проснулись. Дорога – значит, нанести на карту, отследить грузопоток… Не до того сейчас. Времени нет, да и голову лишней ерундой забивать. Тем более что рыжая наверняка сама ничегошеньки толком не знает.

Ладно, думаю, приеду – у попа спрошу.

– Здесь.

Остановились. Огляделся я вокруг – все такое же, ничем от остального не отличается. Ни тебе ворот, ни тебе указателя со стрелкой: «Дыра Двух Миров».

– Проход открывать сейчас?

– Нет уж, – говорю. – Солнце-то вон уже на треть в землю ушло, значит, у вас, на той, темной, стороне, и вовсе темень беспросветная. Еще одну ночку по тамошнему лесу пилить – слуга покорный. Лично я так рассчитал – заночуем здесь, в Невсклертише, а с утра уж я… короче, утро вечера мудреней, там и видно будет.

Рыжая только ухмыльнулась.

– Как прикажешь, ко-омандир.

Я из «Аризоны» вылез, потянулся, сладко так, до хруста в суставах, воздух степной вдохнул… Странный запах у этого воздуха, даже не запах – вкус. Непривычный. Смесь знакомого, незнакомого, знакомого не на своем месте и… еще чего-то.

Я вообще-то много каких запахов в степях нанюхался. И трав, и колосьев хлебных, и пороха с взрывчаткой, и металла горящего с резиной. Но вот чтобы в степи шоколадным мороженым пахло – такого еще не было. У меня от этого запаха чуть слюнки не потекли. Как представил себе настоящий довоенный пломбир…

У-у-у…

Открыл глаза, принюхался – нет, мороженым больше не пахнет. Котлетами бабушкиными потянуло.

– Интересно, – говорю. – А трава эта синюшная хорошо горит?

– А… Не знаю, – растерянно так рыжая отвечает, – наверное, хорошо. А что?

– Так просто. Жалко, косы нет.

– Косы?

– Ну, штука такая, которой траву косят, в смысле, срезают. Ручка длинная, лезвие кривое… Да есть у вас чего-то подобное, не может не быть.

– А зачем нам срезать траву?

– Да чтобы костер развести, – отвечаю. – Ночь-то длинная небось, а у костра и теплее и веселей.

– Тогда, – задумчиво говорит Кара, – ее лучше повыдергать.

– Ладно, – соглашаюсь. – Вот и приступай.

– А ты?

– А я пока в кузове лопатку поищу.

Рыжая только зубками скрипнула.

Ладно. Очистили мы кружок метра три, посреди него костер соорудили – охапка травы, мой боевой опыт да масло из канистры. Солнце к этому времени уже окончательно зашло, зато на небе звезд высыпало – как веснушек на носу рядового Борисенко. И все такие яркие и крупные, только что не рыжие.

Выволокли из кузова по тулупу – заворачиваться, правда, не стали, и так тепло, просто наземь постелили, лежим, звездами любуемся. То есть Кара звездами любуется, а я только вид делаю, а на самом деле на нее мимо костра кошусь.

И спать при этом, что характерно, абсолютно не хочется. Не знаю, долго ли мы так вот лежали – может, полчаса, может, все полтора. Костер уже слегка потухать начал, я приподнялся – новую охапку травы подкинуть, и вдруг чувствую – что-то не так.

Звук какой-то новый появился. Тихий, за костром и ветерком ночным почти что и неслышный, да только по степи звуки далеко доносятся. Ширк-ширк. И над землей пара звездочек мигнула.

Я спокойно так траву подкинул, лег обратно, правой рукой медленно, осторожно «ТТ» из кобуры потянул, курок с предохранителя снял… И сел.

– Ау, – зову. – Не желаете ли к нашему огоньку присоединиться?

Так, думаю, а вот это, которое оно там, шутки шутить начнет – рывок к пулемету, и пусть пулям крупнокалиберным документы предъявляет.

– С удовольствием воспользуюсь вашим любезнейшим приглашением.

Тю. Я-то уж испугался, что там, в ночи, бог знает что двух метров росту и с «МГ» под мышкой. А вышел к костру самый обычный человек в зеленом балахоне типа рясы. Вещей при нем никаких, оружия тоже не видать. Бородка седая, ухоженная, а лет ему будет… ну, за полтинник точно, а конкретно…

Стоп. Обычный-то, да не совсем. Не то здесь место, чтобы случайные прохожие на огонек захаживали.

Гляжу – а Кара на этого старичка вытаращилась, как будто… ну, не сам товарищ Сталин, тут бы точно кое-кто в обморок хлопнулся, но товарищ Жуков или как минимум командующий фронтом, вот так взял, да и к какому-нибудь костерку присел.

– Боги, – шепчет. – Неужели… Зеленый Странник…

Старикан только в бородку ухмыльнулся.

– Среди множества моих имен затерялось и сие. Впрочем, – говорит, – суть не в самом имени, а том, что вкладывают в него. Случайная прихоть богов свела нас этой ночью у единственного костра в этом мире – и разве так уж важны наши имена.

Ну, думаю, это как посмотреть. Я вот лично кое у кого с превеликим бы удовольствием документики попросил. А то ходят тут, понимаешь… всякие.

– Зеленый Странник у нашего костра, – все еще шепотом говорит Кара. – И… Я бы не поверила.

А чего тут верить или не верить, думаю, если вот он – сидит. Зеленый Странник. Зеленый, значит. Да хоть серо-буро-малиновый, к нам-то он чего приперся?!

– Я пришел сюда, – старикан то ли мысли мои прочитал, то ли просто раздражение уловил, – с исключительно мирной целью – поговорить.

– Что ж, – киваю, – давайте поговорим. Отчего бы и нет. – Ну-ну, думаю, посмотрим, чего и на что ты тут наговоришь. Есть у меня по этому поводу предчувствие. Видели, знаем. Страннички. Особиста на них нет… до поры до времени.

– Как я понимаю, – начинает старик, – вы – те, кто причисляет себя к противникам Тьмы?

– Не причисляет, – поправляю. – А числит. Тьмы, Зла, фашизма и так далее.

– И список сей, как я понимаю, может быть продолжен, – кивает старик. – У Тьмы много обличий.

– Да уж, – говорю. – Хоть отбавляй.

– Тогда, если вас не затруднит, – продолжает зеленый, – проясните для меня один вопрос, – каким именно образом вы безошибочно распознаете Тьму в любом из ее обличий?

– Чего?

– Как именно вы определяете, – поясняет старик, – кто враг, а кто… хм, друг.

– Да очень просто, – отвечаю. – Кто по нам стреляет – тот уж явно не друг.

– Интересно, – замечает старик. – А как вы поступаете в случае, если… стреляют не по вам?

– Ну, тут немножко посложнее. Сначала разбираюсь, кто и по кому…

– И…

– И начинаю стрелять.

– Очень интересно, – заявляет старик. – Позвольте же тогда узнать, как вы, молодой человек…

– Старший сержант.

– …Уважаемый старший сержант, поступите в том случае, когда никто не стреляет?

– Вот тогда, – говорю, – я буду долго и вдумчиво разбираться. И только потом стрелять.

– Замечательно. И вы абсолютно убеждены, что без стрельбы не обойтись?

– Нет, почему же, – говорю. – Если получится – ради бога. Только у меня – вряд ли.

– Хорошо, – говорит странник. – Допустим. А вот как вы поступите в ситуации, когда правы обе стороны?

– Это как? – интересуюсь.

– Или, правильнее сказать, обе стороны одинаково не правы.

– Ну, значит, придется обоих уму-разуму учить, – отвечаю. – Работы, конечно, больше.

– Презанятнейше, – говорит старичок-боровичок и руками тянется, словно котяра сытый.

Так, Малахов, спокойно, не расслабляться! Обстановка, конечно, приятная – костерок и так далее, но ты сейчас на задании, а даже если бы и нет… Валя Щука тоже вот так расслабился, вышел из землянки, да и потянулся во весь рост, во все два метра – и лег… На два метра.

– А не допускаете ли вы мысли, – интересуется зеленый, – что хотя бы одна из этих, хм, конфликтующих сторон может быть права именно по-своему? Например, руководствоваться другой логикой, другой моралью, иметь иные, отличные от ваших, ценности?

Ну, думаю, загнул, зараза. В такой вопросик с ходу-то и не въедешь. И вообще, каждый боец Красной армии, конечно, есть самодостаточная боевая единица, в смысле политрука тоже, но…