Царство Флоры - Татьяна Степанова

– Вообще-то это не алиби, – сказал Колосов. – Звали-то как вашу ночную бабочку?

– Хрен ее знает. Кажется, Наташка. Они там все Наташки. А что, будете проверять? – Тихомиров покачал головой. – Поедем на Лениградку, может, я ее там и найду, узнаю. Не по морде, конечно, скорее по ляжкам да по ж…

– Па, ну ты скоро? – Из-за двери террасы снова высунулась девочка Саша, горошины-близнецы теперь были уже при ней. Улыбались от уха до уха – отцу, да и Колосову в придачу.

Глава 20

СЮРПРИЗ ОТ ФАИНЫ

Катя собиралась поговорить с Колосовым сразу же после утренней оперативки, но тот сначала был у шефа, а затем вообще уехал из главка. Клубные новости пришлось пока отложить. А Катя не знала, куда деть себя от нетерпения. Бессонная ночь – вот странность – физически на ней никак не сказалась. Вернувшись из клуба (Анфиса поехала к Кате, потому что до Фрунзенской набережной на такси было ближе, чем до родного ей Измайлова), они приняли горячий душ, напились крепкого кофе и встретили рассвет, треща как сороки, обсуждая увиденное и пережитое. Анфиса кляла себя за то, что в острый момент конфликта позабыла про камеру: «Вот снимки бы вышли, как та на нас с ножом кинулась, а Фанька наблюдала». В семь часов в квартире раздался звонок. Катя схватила трубку, предчувствуя… Звонил не Драгоценный, звонил Мещерский. Храбрился, бормотал: «У нас все хорошо. Отдыхаем. Как ты?» – «Сережа, что там у вас творится? – не выдержала Катя. – Я же чувствую, не обманывай меня». – «У нас? Ничего такого, все нормально, не беспокойся. Тут кругом горы и вообще, знаешь, очень красиво».

Анфиса только хмыкнула: ништяк, ты же видишь – оба живы-здоровы. Ну, может, малость горилки перепили. Но Катя… Тревога, которую она все эти дни гнала от себя, вырвалась наружу. Что-то должно случиться. Она не могла объяснить себе ЭТО словами. Что-то случится. И это надо предотвратить. Спасти.

Но кого? Кого и от чего надо было спасать? Драгоценного, о чьем местонахождении там, в Карпатах, она имела самое смутное представление? Или же…

На работе, прежде чем засесть за очередную статью для «Криминальной хроники», она спустилась в розыск. Справилась в отделе убийств – установлено ли, какое растение имитировалось тем пластиковым цветком, извлеченным из трупа Голикова. Но каких-либо данных от экспертов еще не поступило.

В отделе убийств кипел ажиотаж: все были заняты какой-то машиной. Катя поначалу не поняла. Потом прислушалась – колосовские коллеги связывались с МЧС и службой Мосводоканала, вызывали водолазов и кран.

– В чем дело? – спросила она одного из оперативников.

– На Левом берегу в Химках, в речном затоне у Кольцевой, машина обнаружена, милицейская «Волга». Видимо, угнанная, затопленная. С катера патруль заметил, чуть не наскочили на нее, как на риф, – объяснил тот. – Никита Михайлович распорядился, как поднимут, осмотреть тщательно салон и багажник. Это ведь совсем близко от железнодорожного моста, где тело нашли.

Катя недоверчиво выслушала: милицейская «Волга»? Какой идиот рискнет угонять именно такую машину?

Она написала очерк, набросала план еще одной статьи. Отвезла материалы в журнал, вернулась в главк. И столкнулась с Колосовым в вестибюле – он тоже только что приехал.

Как часто они сталкивались вот так – случайно, а может, в этом была какая-то закономерность?

– Никита, у меня новости по Фаине Пеговой, – сказала Катя. – Я вчера с ней пыталась познакомиться, да не слишком удачно.

– Пойдем пообедаем, а? – Колосов выглядел задумчивым.

Они вышли из главка, перешли на противоположную сторону Большой Никитской. Устроились на летней веранде кафе у консерватории. Колосов заказал себе и Кате по бифштексу с картошкой и жареным луком.

– А где ты был? Я тебя с утра разыскивала. – Катя решила, что свой жареный лук отдаст ему.

– Тихомирова на даче навещал, – ответил он. – Ну, и что с Пеговой?

Катя рассказала все. Про приятельницу по имени Аля и про нож – особо.

– И там тоже был нож? – Колосов хмыкнул. Финку, изъятую у Тихомирова, он успел на обратном пути уже забросить в ЭКУ на экспертизу. – И она на вас с Анфисой бросилась?

– Она нас… как бы это сказать… приревновала к Пеговой. – Катя почувствовала, что ей как-то неловко, некомфортно. – Этот клуб, «Сто сорок по Фаренгейту», – эксклюзивный для лесбиянок. И они – Фаина и эта ее психоватая…

– Ойцева ее фамилия, кстати, в прошлом – профессиональная спортсменка, бронзовая призерка по биатлону.

– Призерка? Они – лесбиянки. Ты сам говорил – живут в одной квартире. И это как-то не вяжется с тем, что ты рассказывал про Фаину и покойного Голикова.

– Она умыкнула его на моих глазах из оранжерейного царства, – ответил Колосов. – Подружку свою кинула, не моргнув глазом.

– Но, Никита…

– Может, сейчас она и лесбиянка, а до этого имела связь с Голиковым. Косвенно это подтвердил Тихомиров. И Арнольду-Бойко башку крутила. Занятная баба, – Колосов усмехнулся, словно вспомнил что-то. – Ладно, сегодня будем выяснять.

– Сегодня? Ты хочешь сказать…

– Дома она сейчас, отсыпается, видно. Часикам к пяти мои орлы ее сюда, в главк, доставят. Пора ближе знакомиться с такой неординарной фигурой.

– По мнению Анфисы, она типичный нарцисс.

– Чего? Это в смысле привлекательности?

– В смысле самовлюбленности, самолюбования, – ответила Катя. – Есть такой греческий миф о Нарциссе, он был влюблен в самого себя, точнее, в свое отражение в воде. Нимфа Эхо любила его, но он ею пренебрегал, ей оставалось лишь повторять за ним его же слова. Кстати, они оба изображены на той картине.

– Какой еще картине? – Колосов хищно кромсал ножом бифштекс, сочащийся розовым соком.

– «Царство Флоры», там у них. Ну, у НИХ.

Он взглянул на нее.

– Ты что не ешь? Катя, остынет.

– Да, сейчас, – она кивнула. – Только забери у меня жареный лук.

До вечера она снова занималась у себя в кабинете статьей. А Колосов то и дело звонил в Химки на Левый берег, где поднимали со дна затона машину.

В десять минут шестого с КПП сообщили – гражданка Пегова Фаина Игнатьевна здесь, доставлена. Нужно выписать временный пропуск.

Катя должна была прослушать запись допроса позже – Колосов, как только Фаину Пегову привели, сразу же включил диктофон.

Про себя отметил: внешне фигурантка никак не изменилась. Глаза не заплаканы, не опухли, значит, не слишком скорбела о смерти сердечного друга (или пока еще не в курсе?). Волосы стильно уложены, на лице макияж. (А ведь взяли ее не из салона красоты, а из квартиры. Кто же ее причесывает, красит, как куклу Барби, неужто еще один друг сердечный – Алевтина Ойцева? И вообще, раз они вместе живут, кто у них кто? Кто муж? Кто жена?)

– В чем дело? Я вас, кажется, спрашиваю? В чем дело? Звонят, вламываются в квартиру – собирайтесь, едемте с нами. Это что – у нас опять тридцать седьмой на дворе?! С новым гадом, товарищи?!

Колосов вернулся к реальности (а то малость повело куда-то в сторону) – разгневанная и от этого особенно красивая Фаина обращалась к нему. Стояла, выпрямив спину, игнорируя предложенный оперативниками стул.

Колосов тоже встал из-за стола.

– Майор Колосов, уголовный розыск области, – сказал он. – В Воронцове не успел вам, Фаина Игнатьевна, представиться.

– В Воронцове? У Андрея? – Фаина подняла брови. – Ах да… это были вы? И вы из милиции?

– Я из уголовного розыска. Начальник отдела убийств. И приезжал я к Балмашову в Воронцово в том числе и по поводу вас.

– Меня? Но что я сделала противозаконного?

– Я хотел поговорить с вами о покойном гражданине Бойко. Кажется, вам он был известен под именем Арнольд. Ну, и насчет его работодателя – Суслова Аркадия.

– Я знаю только, что Арнольд… он погиб, его убили. – Фаина наконец-то соблаговолила сесть. Полы ее летнего белого пальто из льна разошлись, и Колосову открылись стройные загорелые ноги в открытых босоножках со стразами на умопомрачительной шпильке.

– Вы давно его знали?

– Около полутора лет.

– Близко?

– Хотела узнать ближе, но не успела.

– А Голикова Марата?

– Марат… а при чем тут он? Они не были знакомы с Арнольдом. Я бы такого знакомства не допустила, – Фаина усмехнулась. – Вообще, у них было мало общего.

– Кроме одного – они оба покойники.

– Что?

– Ваш знакомый, ваш приятель Голиков Марат Евгеньевич застрелен.

– Марат застрелен?! Как и Арнольд? – Фаина закрыла губы рукой. – Боже… боже мой… как же это… Нет, это неправда. Вы обманываете, разыгрываете меня.

– Он мертв, вот снимки с места происшествия, – Колосов бросил на стол фотографии.

Фаина наклонилась над ними и вскрикнула. Отвернулась. Реакция ее вроде бы вполне соответствовала ситуации. Однако Колосову она показалась все же излишне нарочитой, театральной – эти жесты, словно заученные на сцене или под объективом камеры.

– Когда это произошло? – спросила она.