Антология российской фантастики - Стрела Аримана

Усталый наместник откинулся на ложе, покрытом леопардовой шкурой, и отхлебнул из плоской чаши вина, разбавленного водой. Кувшин с черно-красным орнаментом стоял перед ним на столе.

– Отдохни. - кивнув на другое ложе, покрытое ковром местной выделки, предложил Липпин, словно только теперь заметил, что верховный жрец все еще стоит у окна. Иф проследовал неторопливо и сел прямо, не поддаваясь соблазну прилечь, как это было в обычаях Империи. Он даже не коснулся спиной стены. Липпин молча придвинул жрецу другую чашу, красную с переливом, такого жаркого цвета, словно она только что вышла из обжигательной печи. И, когда она опустела, слышен был после касания чистый и сочный звон.

– К верховному жрецу! - поднял руку дежурный офицер.

– Валяй, - кивнул наместник.

Низко склонясь, неслышно вошел человек с нечесаной бороденкой, в пыльном порыжевшем рубище, подпоясанном веревкой с размахрившимися концами.

– Ну? - недобрым взглядом Иф поднял павшего ниц лазутчика.

– Всего ушло около двухсот, о великий верховный жрец! - зачастил вошедший, уткнувшись в бороду Ифа хитрыми глазками, - да снизойдет благодать на голову…

– Хватит, Лус, к делу!

– Повинуюсь и продолжаю. Во главе банды - Учитель, так его называют эти отщепенцы, - перехватив взгляд Ифа, юлил лазутчик, - с ним десять-пятнадцать приближенных. Среди них: каменщик Ртеп, кузнец Иф, прочие - мелочь. Эти ушли с рабами и домочадцами.

– С какими рабами?

– У Ртепа было двое рабов и трое должников. Есть слух, что он распилил им ошейники. Теперь они вольноотпущенники.

– Что знаешь об этом новоявленном Мессии? - вступил в разговор Липпин.

– Великий наместник, да будет…

– Прекрати комедию. Встань и говори только необходимое, а лучше - садись, верховный жрец простит тебе эту вольность, - со скрытой насмешкой взглянул на жреца Липпин и, не вставая с ложа, дотянувшись носком, пхнул скамеечку для ног по направлению к лазутчику. Тот присел на краешек скамейки и совсем упрятал в пыльных морщинках свои глазки-шильца:

– О человеке, называемом Учителем. Первое - проповедует не он, а его приближенные, называющие себя последователями. Сам же он иногда просто беседует. Но знает много. И Мессией себя не считает. Возможно, даже не верит в богов, в нечистую силу - тоже.

– Как ты сказал, не верит? - теперь, наместник сидел весь подавшись вперед, и рыжие глазки его смотрели остро и внимательно. Качнулся вперед и жрец.

– Да, не верит. Продолжаю - всего, вместе с ушедшими ранее, в песках около пятисот способных владеть оружием. Оружия, думаю, мало - много ли откуешь незаметно! Но мечи, что есть, необычны. Они длиннее ваших и легко прорубают доспехи - сегодня один из храмовых стражей вместе с ухом потерял половину шлема. Я видел - металл срезан словно трава. Думаю, сделано это по совету Учителя. Нужно торопиться - при обыске в доме Гефа не оказалось инструмента - он унесен. И неизвестно куда!

– Больше об Учителе, - напомнил Липпин, - кто он, откуда?

– О сошествии с неба - блажь, - осмелел лазутчик. - Сюда он пришел из Рета, в Рет - из Черной земли. Но не там его родина. Вероятно, тот, бежавший когда-то из нашей земли, просто похож на него. Тот был плотником, строгал доски, а в отцовском сарае таких знаний не обретешь!

– Так кто же он?

– Не нашей земли сын, хотя выговор его - как уроженца Рета.

– Задача… И ведь в руках был, подлец! Умен, говоришь?

– Знающ и смел.

– Как ты думаешь… как там тебя?

– Лус, о наместник!

– Хорошо, Лус, как ты думаешь - послали мы сотню храмовых стражей с двадцатью имперскими солдатами на верблюдах…

– Бесполезно. Ветер поднялся, и тени уже длинны. Да и страшны ваши солдаты в сомкнутом строю, а в песках…

– Ясно, а храмовая стража?

Тут Лус опасливо покосился на верховного жреца, но - была не была!

– Это - не солдаты, это - полиция, да и не из лучших.

– Что будем делать, верховный жрец, до подхода подкрепления? Дадим уйти, передохнуть, вооружиться? Мне нужно знать - где. Лус прав - нужно давить железной поступью сомкнутых рядов. Но я еще раз спрашиваю: где они?

– Подождем возвращения погони, может, они укажут, куда ушли нечестивцы.

– Иф, сколько из ваших можно вооружить, таких, чтобы не слишком сентиментальных, за хорошую мзду, разумеется? И за право наследования имущества отступников, ну, скажем, за половину имущества - Империя не должна быть в убытке! - поправился он.

– Сотни четыре. Да сейчас в храмовой страже - двести. Всего - шестьсот.

– Набирай. В каждую сотню дай имперского инструктора с палкой. Всех верблюдов в окрестности - изъять.

– Великий наместник…

– Что?… А, ты еще здесь, Лус!?

– Осмелюсь заметить, на обучение нужно время, а через три дня здесь будет больше двух тысяч ваших солдат.

– Не твоего ума дело, но, так и быть, объясню - мне нужно войско, знающее пустыню и здешний народ. И потом - имперский солдат дорог. Тебе же, любезный, идти к ним. Прикинешься единомышленником. И вернешься живым - от мертвого нам мало толку.

– Меня знают.

– Кто?

– Учитель. Когда мне перебили на базаре руку…

– За что перебита?

– За службу. К сожалению, мои занятия известны теперь не только верховному жрецу, - лазутчик печально посмотрел на Ифа, - кто-то из служителей был болтлив.

– Не дело мыть кости своих собратьев! - недобро сверкнул из-под бровей глубоко посаженными глазами Иф.

– Бес попутал, - вновь заюлил Лус, - а руку исцелил Учитель.

– Коснулся - и все прошло? - словно не заметил происшедшего Липпин.

– Нет, мудрый и справедливый, за неделю. Но и это - чудо!

Наместник некоторое время думал, наконец спросил:

– И Учитель знал, за что тебя так отделали твои соплеменники?

– Знал.

– И все-таки вылечил. Странно… Ты говорил с ним?

– Да, времени у меня хватало. И ему показалось, что я не очень глуп. И не похож на фанатика - вот кого он не переносит. Быть может, он думал меня убедить, - тут Лус на мгновение блеснул шильцами глаз и повернул голову к Ифу - Я тверд в вере, верховный жрец! И кривлю душой - только для дела!

– Хватит оправдываться, - прервал излияния Луса наместник, - плевать на то, с кем и когда ты кривишь душой. И как это выглядит в глазах кого бы то ни было.

На Ифа он даже не посмотрел.

– А ты приди и - уверуй! Да так, чтобы тот поверил! Иди!

Лус склонил голову, прося благословения у верховного жреца, хотя было ему плевать на все благословения, а поклонялся он только золотым кружкам, на которых, по его убеждению, держится мир.

– Наместник, тридцать гладиаторов, которых ты собирался отправить в подарок императору, ушли, убив двух часовых, - бесстрастно отчеканил вошедший дежурный офицер. И в этом была сила - здесь докладывалось то, что есть. И как есть. - Ушли до закрытия ворот. Доклад запоздал - только что узнали.