Дно разума - Алексей Атеев

– Я водку не буду! – категорически произнес Севастьянов.

– Как это не будете?! По вашей милости я тут оказалась, а вы не будете?! Нет, так не пойдет!

– Я же сказал: не буду!

– Давеча вы меня уговаривали, а теперь я вас. Профессор, уважьте. Ведь не пьянка какая идет. Я папу с мамой поминаю. Выпьем за то, чтобы на том свете им было спокойно.

Севастьянов, недовольно кашлянув, поднял свой стаканчик и, ловя себя на мысли, что изыскательская деятельность может привести если и не к алкоголизму, то к систематическому употреблению водки, одним глотком проглотил его содержимое.

– Вот и хорошо, – одобрительно произнесла Дуся. – Ловко, однако, у вас получается. А я думала: вовсе не пьете.

– Вовсе не пил до последних дней, – сообщил Севастьянов.

– Нашли, чего искали?

– К сожалению, нет.

– Ну и бог с ним. От этих находок только расстройство.

Не поняв, что имела в виду Дуся Копытина, Севастьянов промолчал. Через некоторое время они собрались и направились к выходу с кладбища. Дуся заметно повеселела, стала словоохотливой и непрерывно повествовала о детстве и юности. Ничего особенного в ту пору не происходило, однако самые незначительные события, такие, скажем, как ловля раков в степной речонке под названием Гумбейка или воровство яблок в чужом саду, навек остались в ее памяти.

Севастьянов же чувствовал себя так, словно что-то потерял. Он возлагал определенные надежды на посещение кладбища, но в результате ничего интересного не обнаружил. Да и что конкретно он искал, Сергей Александрович даже себе не мог четко сказать.

– Давайте зайдем в контору, – предложил он у выхода.

– Зачем? – спросила Дуся.

– Попробуем узнать, кто похоронен под этими холмиками.

– Вы идите, а мы домой. Правда, Наташенька? Я, признаться, подустала. Спасибо, что свозили нас сюда. А про попа, пожалуйста, не забудьте. Очень надеюсь на вас!

Бабушка с внучкой ушли, а Севастьянов направился в кладбищенскую контору.

Время перевалило за полдень. Здесь царила привычная для этого времени суета. Толкались какие-то люди с хмурыми озабоченными лицами, сновали, держа в руках лопаты и веревки, испитые типы, от которых несло перегаром.

– Где я могу узнать, кто захоронен на конкретном участке? – спросил Севастьянов немолодую грузную женщину в нарукавниках, с большой бородавкой под носом.

– А вы кого разыскиваете? – спросила та. – Родственника?

– Не то чтобы родственника, а скорее… – Севастьянов замялся, не зная, как пояснить, кого же все-таки он ищет.

Женщина пожала плечами:

– Не вовремя вы явились со своими вопросами. Время теперь самое горячее. Сейчас повезут погребать…

– А у кого же мне узнать?

– Что?

– Кто похоронен на конкретном участке?

– Я никак не могу понять: кого вы ищете?

– Я и сам не знаю.

Женщина усмехнулась и взглянула на Севастьянова более внимательно.

– Вы, собственно, кто?

Севастьянов представился.

– Слышала про вас. Вернее, читала в газете ваши статейки. Так чего же вам нужно?

– Я хотел бы знать, кто захоронен в квартале 123/2?

– А фамилия?

– Чья фамилия?

– Ну того, кого вы ищете?

– Вот фамилию я как раз и не знаю. Там рядом могилы супругов Хохряковых. Первая датируется 1958 годом.

– Ну хорошо. Я попробую вам помочь. Идемте со мной.

В крошечном, заставленном обшарпанными книжными шкафами кабинете женщина усадила Севастьянова за старенький письменный стол, потом повернулась к шкафам.

– Какой, говорите, квартал?

– 123/2.

Она порылась на стеллажах, вытащила пыльный гроссбух и протянула Севастьянову.

– Вот, ищите.

Севастьянов развернул гроссбух. Разграфленные, заполненные разными почерками страницы. Фамилия… причина смерти… дата погребения… Он довольно быстро отыскал отца Дуси, а потом и мать… Однако имен тех, кто лежал рядом с ними, так и не нашел. Да и как было найти? Ведь он не знал, кого именно ищет.

Добрая женщина с бородавкой то выходила из кабинета, то появлялась вновь. На Севастьянова она не обращала внимания.

Через полчаса профессор отложил гроссбух в сторону и поднялся.

– Нашли? – спросила женщина.

Севастьянов отрицательно покачал головой.

– Придется вам помочь. Место-то отыскать сможете?

– Смогу.

– Тогда пошли. Посмотрим, что это за таинственное захоронение такое.

– Извините, а как вас зовут? – спросил Севастьянов.

– Людмила Николаевна Сабурова, – представилась женщина. – Я, собственно, заведую этим хозяйством. Так что вы обратились по адресу. Но все-таки, что вы ищете?

– Сам точно не знаю.

– Не хотите говорить – не надо. А помочь – помогу, если, конечно, сумею.

Они вышли из конторы. Суета здесь только усилилась. К Сабуровой то и дело подскакивали какие-то личности и что-то требовали, предлагали, попросту клянчили. Та только отмахивалась от просителей.

– Вот так каждый день, – сообщила она Севастьянову. – Суета сует… Дядя Сеня! – окликнула она старика, одиноко сидевшего на скамейке рядом с конторой. – Пойдем-ка с нами. Вот, знакомьтесь, – сказала она Севастьянову. – Наш старейший работник, Семен Маркович Волчок. Состоит при кладбище с довоенных времен, можно сказать, со дня основания.

– Первого мертвеца я погребал! – с гордостью сообщил Волчок.

Сергей Александрович оглядел старика и протянул ему руку. Дед вовсе не был похож на живую руину, а, напротив, напоминал крепенький соленый огурец. Лицо и лысину Волчка покрывал профессиональный загар, какой бывает у тех, кто постоянно находится на воздухе. С круглого лица взирали хитрые голубенькие глазенки, а толстые губы складывались в добродушную усмешку.

– Ученый интересуется: кто закопан в квартале 123/2? – сообщила Людмила Николаевна.

– Знамо кто. Граждане усопшие. – Старец явно любил придуриваться.

– Это как раз понятно. Но вот кто они такие?

– На могилках ведь написано?

– В том-то и дело, что нет там памятника.

– Бывает. Если хоронили наспех или без шуму, то, конечно, памятник могли и не воздвигнуть.

– Без шума? – переспросил Севастьянов.

– Ага. Имели место такие случаи. Особенно в раньшее время. Иной раз ночью привезут тела…

– Кто привезет?

– Известно кто. Служивые. Сами и закопают. Какие уж тут надгробья. Все тишком. Шито-крыто!

– Я не понял, о ком идет речь? – недоуменно спросил Севастьянов.

– О тех, кого в здешней тюрьме расстреливали, – пояснила смотрительница кладбища. – В тридцатых годах…

– А разве такие факты имели место?

– Еще и как имели! – отозвался Волчок.

– Конечно, это не афишировалось, – понизив голос, словно ее мог кто-нибудь подслушать, произнесла Людмила Николаевна.