Дно разума - Алексей Атеев

Малютку Самсонову он заметил возле подъезда, в компании с другими девчонками ее возраста. Они столпились возле скамейки, разглядывая картинки в пестром журнале, и что-то оживленно обсуждали.

– Наташа? – позвал Севастьянов.

Девочка оторвалась от журнала и взглянула на профессора.

– Помнишь меня?

– Ага. Мы с вами в бабушкину квартиру ездили.

– Иди сюда. Нужно поговорить.

Девчонки с любопытством посмотрели на Севастьянова. Быстро определив, что ничего особо интересного в нем не наблюдается, они вновь принялись изучать журнал.

– Наташа, – произнес Сергей Александрович, – я хотел подробнее узнать о монете…

– О какой монете? – недоуменно спросила девочка.

– О той, что ты нашла на кладбище.

– Ага. Поняла. Но я уже все вам рассказала.

– Рассказала… Верно. Но где именно ты ее нашла, я хочу знать?

– Совсем рядом с могилами прадедушки и прабабушки…

– Место показать можешь?

– Могу, конечно. Только как туда добраться, я не знаю.

– А кто знает?

– Баба Дуся.

– Где она?

– Дома сидит. Ехать к себе боится.

– Так до сих пор и сидит?

– Ну… Надоела уже всем… Говорит: «Пока поп квартиру не освятит, жить в ней не буду». Папа с мамой уговаривали ее, уговаривали… Где, говорят, мы тебе попа возьмем? А баба Дуся сразу в слезы…

– Значит, говоришь, она дома.

– Ага.

– А ты чем занимаешься?

– Да так… Гуляю вон с девчонками. Скоро в лагерь поеду.

– Когда?

– В субботу отправляют.

«Эге, – кумекал Севастьянов, – нужно спешить».

– Отведи меня к бабушке, – попросил он.

– Пойдемте.

С того времени, как Севастьянов видел Дусю Копытину в последний раз, та как будто несколько пожухла и сморщилась, точно долго висящий на одном месте воздушный шарик. Увидев профессора, она не выразила особой радости, хотя и вежливо поздоровалась.

Севастьянов решил сразу взять быка за рога.

– Я к вам, Евдокия… Васильевна, кажется?..

– Ага, Васильевна.

– …с небольшой просьбой.

– Ну?

– Не желаете ли съездить на могилы ваших родителей? Проведать, так сказать…

– Месяца еще не прошло, как я там была в последний раз, – отозвалась Дуся. – А вам-то это зачем?

– Дело в том, что Наташа обнаружила неподалеку любопытную вещь, и я бы хотел повнимательнее изучить это место.

– Какую еще вещь?

– Монетку, бабушка, – вступила в разговор девочка, – я же тебе рассказывала.

– И чего?

– Покопаться там…

– На кладбище копаться?!

– Да не копаться, – досадливо произнес Севастьянов, поняв, что сказал лишнее, – а просто посмотреть: нет ли там еще чего?

– Не поеду, – отчужденно сказала Дуся, поджав и без того тонкие губы.

– Для науки нужно.

– А мне какое дело!

– Очень надо!

– Иди, Наташенька, гуляй, – все так же отчужденно произнесла Дуся, давая понять, что разговор окончен. Девочка упорхнула.

– Поедем… – продолжал уговаривать профессор. – На такси сядем – и там. Прокатитесь, проветритесь. Погода вон какая прекрасная стоит. Не надоело дома-то сидеть?

– Ох, надоело! – тяжело вздохнула Дуся. Похоже, вопрос Севастьянова задел ее за живое. – И хорошо бы – дома. Так ведь не дома я… Хоть и у дочки живу, а чувствую, надоела им хуже горькой редьки.

– Отчего же не возвращаетесь?

– Пока квартиру не освятят, не вернусь. Вот те крест, не вернусь! – И старуха перекрестилась.

– А когда ее освятят? – стараясь не улыбаться, спросил Севастьянов.

– Когда освятят, тогда и освятят! Ходила я к батюшке, просила… Так он меня на смех поднял. Если, говорит, я каждую квартиру святить стану, когда же остальные требы править буду? Я говорю: «Нечистая сила у меня в доме завелась. А побрызгаете на стены святой водицей, она и уберется». Иди, говорит, тетка со своими суевериями прочь! Не до тебя! Вот тебе и раз! Не таких слов я от него ждала. Правильно одна женщина сказала. Обмирщились, говорит, нынче попы. То-то и есть, что обмирщились.

– А если я вам попа домой приведу, тогда поедете на кладбище?

– Тогда поеду, – тут же согласилась Дуся и с недоверием посмотрела на Севастьянова. – Только где ж вы его найдете?

– Найду! – веско произнес Севастьянов. – Обещаю!

– Вот когда приведете, тогда и поедем!

– В таком случае будьте здоровы! – и Севастьянов повернулся к выходу.

– Погодите, погодите! А когда вы его приведете?

– Как договорюсь, так и приведу. Может, на этой неделе, может, на следующей.

– Неопределенно как-то…

– Ну извините!

– Ладно, поехали! – решилась Дуся. – Только уж и вы про попа не забудьте. А то мне здесь опостылело. Поехали, поехали, милок… – Казалось, она внезапно обмякла и подобрела. – Раз вы так, то и я… Готова. Едем! Только в лавочку забежать нужно. Пузырек прихватить, закуску…

При слове «пузырек» Севастьянова передернуло.

– Лопаточку взять, совок… – продолжала развивать свои планы Дуся. – Поправить там кой-чего надобно.

Через полчаса экспедиция в составе Севастьянова, Дуси и Наташи усаживалась в такси.

– Вот они, могилки-то! – радостно воскликнула Копытина, словно оказалась в зоопарке. – Травы-то наросло, травы… – И она бросилась выщипывать довольно скудную растительность.

– И где же ты нашла монету? – спросил Севастьянов у Наташи.

– Вон там. – Девочка показала на едва заметные холмики. – Кажется, возле этого.

– Давай посмотрим: может, тут еще чего есть?

Но сколько они ни копались в траве, сколько ни прощупывали пальцами каждый сантиметр почвы, интересных находок не встречалось. Попадались лишь осколки бутылочного стекла да ржавые консервные банки.

– Нет ничего, – разочарованно произнес Севастьянов.

– Можно лопату взять и покопать, – предложила Наташа. – Баба, вон, лопату привезла.

– На кладбищах вести раскопки без особого разрешения нельзя, – сообщил Сергей Александрович.

– А кто такое разрешение может дать?

– Не знаю. Милиция, наверное. Или санстанция… Хорошо бы узнать: кто тут похоронен?

– А где?

– Да в конторе кладбищенской. Там книги специальные имеются.

– Идите сюда! – услышали они крик Дуси.

На столике, стоявшем в ограде, была разложена нехитрая снедь: бутерброды с вареной колбасой, нарезанные соленые огурцы и дешевые конфеты. Тут же стояли чекушка и два граненых стаканчика.

– Ну что ж. Помянем дорогих родителев, – произнесла Дуся и наполнила стаканчики.

– Я водку не буду! – категорически произнес Севастьянов.

– Как это не будете?! По вашей милости я тут оказалась, а вы не будете?! Нет, так не пойдет!

– Я же сказал: не буду!

– Давеча вы меня уговаривали, а теперь я вас. Профессор, уважьте. Ведь не пьянка какая идет. Я папу с мамой поминаю. Выпьем за то, чтобы на том свете им было спокойно.