Пыль у дороги - Алёна Рю

— Да просто… — растерянно начала Эри.

— Тирк приходил, — не дослушала девушка. — Искал тебя. Я соврала: мол, уехала из города, куда, когда — не знаю. Ты осторожнее, смотри.

Эри отстранилась.

— Значит, вот оно что, — проговорила она сквозь подкативший к горлу ком. — Ревнуешь? Боишься, что уведу?

— Что? Вот глупая! — усмехнулась Нашта. — Тирк не теленок, чтоб уводить.

— Ага, конечно, — повторила Эри с интонацией кухарки. — Нет, я все поняла. Сейчас просто соврала, а завтра донос напишешь?

— Ну что ты, — Нашта посерьезнела. — И как в голову такое пришло? Я просто испугалась, что Охотник идет за тобой. Да, он сказал, что ты ему понравилась, но мало ли? Стал бы он в открытую заявлять, что ты под подозрением? Я и рассудила: врет или не врет, но на всякий случай пусть не знает.

— Я тебе не верю, — она отступила еще на шаг.

— Послушай, да и не мое это решение должно быть! — начала распаляться Нашта. — Откуда я знаю, в каких вы там отношениях? Я тебя прикрыть хотела!

— Что ж… Хочешь, чтобы я ушла? — Эри остановилась у двери конюшни. — Я уйду. Только пусть больше не страдают люди.

— Какие люди? Риа, не будь ребенком!

Эри развернулась и бросилась к Куини.

— Куда на ночь глядя?! А платок? — Нашта беспомощно взмахнула им в воздухе.

Внутри было только желание исчезнуть, раствориться в темноте. Она принялась седлать Куини. Лошадь испуганно пятилась и фыркала. Эри не замечала. Ей хотелось только бежать, без оглядки, подальше от чужих людей и их городов.

Она вывела Куини из конюшни и вскочила в седло. Прохладный ветер ударил в лицо, словно хотел остановить. Кажется, Нашта что-то кричала про платок и уши. Конечно, она же полукровка, нелюдь. Должна скрывать свою мерзкую сущность.

Эри пришпорила лошадь и помчалась вон из города.

* * *

Темное небо, местами затянутое тучами, словно подглядывало из редких звездочек-глаз. Сосны, стеной высившиеся на холме, как будто ждали, чтобы впустить ее в могучую лесную крепость, где находят приют только заблудшие души.

Ночью лес казался другим, заколдованным. Множество веточек переплеталось друг с другом, образуя над головой купол, сквозь который едва проглядывало небо. Шелест листьев, шорохи, падающие шишки, редкие уханья совы и далекий вой наполняли чащу жизнью. А временами все как будто замирало и прислушивалось к ветру. И тогда становилось страшно.

Эри вздрогнула и посмотрела на тропинку, походившую на узкий коридор, сверху закрытый ветвями и словно нырявший в темноту. Она легонько ткнула Куини в бока, и лошадь вновь пошла. Тишина заставляла прислушиваться к малейшему шороху и быть настороже.

Разразившаяся в душе буря медленно стихала, уступая место отрешенности и пустоте. Ничего, кроме шорохов и очертаний деревьев, более не волновало.

Но Куини была не так спокойна. Волчий вой, холодный ветер, хлеставший по бокам и теребивший уши, заставляли замедлять ход. Лошадь норовила повернуть назад, и тогда Эри приходилось быть с ней суровее.

— Знаю, ты не понимаешь, что мы делаем в лесу, когда можно стоять в стойле и жевать овес, — прошептала она, склонившись к уху любимицы. — Но мне очень нужно было уехать, понимаешь? Не могу я жить среди людей. Не получается.

Лошадь повела ухом, словно отмахиваясь от ее слов, и медленно пошла дальше. Выбора у нее не было.

Туман начал сгущаться. Тропинка утонула в мутноватом облаке, но Куини продолжала мелкими шажками идти вперед. Эри устало свесила голову и закрыла глаза. Все, что кипело внутри, вдруг куда-то ушло, и теперь она сама не могла бы с уверенностью сказать, почему и зачем покинула Ланкас. Но дороги назад уже не было, силы покинули ее, заставляя полагаться лишь на инстинкт лошади и милость судьбы. Впрочем, как раз о судьбе ей думать не хотелось.

Что-то едва заметно сверкнуло в темноте, и девушка насторожилась. Через мгновение на дороге появилось косматое животное. Куини испуганно заржала и подалась назад. Эри крепко схватилась за уздечку, не переставая зачарованно смотреть на две зеленоватые точки, резко выделявшиеся в темноте. Движения зверя были плавными, но исполненными такой силы, что завораживали.

Куини дернулась и поднялась на дыбы. Волк увернулся от тяжелого копыта и попытался вцепиться ей в бок. Эри с силой ударила его ногой по морде. Зверь отскочил.

Зеленых точек стало больше.

Она судорожно натянула удила, Куини завертелась, испуганно таращась на окружавшую их стаю. Один волк попытался атаковать сзади, но был отброшен мощным ударом копыта по черепу. Эри показалось, что брызнула кровь. Но в это время двое других подкрались спереди. Острые зубы вонзились лошади в ногу, животное резко дернулось, заржало и завалилось на бок. Эри едва успела вытащить стопу из стремени.

Зверь кинулся раздирать бедро Куини, другой вцепился в круп. Эри ударила одного ботинком. Волк пискнул и развернулся, обнажив клыки, перемазанные кровавой слюной.

Она нащупала рукой сосновую ветку. В момент, когда зверь прыгнул вперед, острые иголки вонзились в его кожу. Животное отпрянуло и замотало головой, стараясь помочь себе лапами. Короткой заминки хватило, чтобы встать. Для верности Эри с силой ударила волка в живот и побежала.

Направлений больше не существовало, только череда цеплявшихся друг за друга кустарников, поваленные бревна под ногами и стук сердца, отдававшийся в ушах. Жажда жизни уносила все дальше от Куини, не оставляя даже секунды на передышку. Лес сопротивлялся. Колючие ветви хлестали по рукам. Эри едва прикрывала лицо. Что-то цеплялось за стопы, заставляя спотыкаться и замедлять темп. И тогда стук в ушах становился громче.

Эри бежала так, как не бегала никогда в жизни, оставляя позади поломанные ветви.

Вдруг левый ботинок ушел в сторону, она поскользнулась и завалилась набок. Овраг, затаившийся в темноте, увлек ее вниз. Руки за что-то хватались, ноги искали опору, но ничего не попадалось, кроме сухой и местами липкой листвы.

Но вот пальцы ухватились за торчавший из земли корешок. Чуть дыша, Эри перевернулась на живот и осторожно поискала еще что-нибудь. Но спасительный кусочек дерева был совершенно одинок.

Она посмотрела вниз, и, ничего не увидев, подняла глаза вверх. Звездное небо было на месте.

«Да, до рассвета, похоже, долго», — с грустью подумала она, сжимая корешок.

Поднялся ветер. Лес зашумел. Полетела листва, накрывая почти с головой. Пальцы начали болеть, кожа