Пыль у дороги - Алёна Рю
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет.
— А почему? Разве не хотелось завести семью?
— В жизни не всегда все идет, как хочется, — Корд поправил кочергой полено.
Эри села.
— Почему вы так говорите? Неужели среди всех этих женщин не нашлось той, которую полюбили?
Корд посмотрел на нее ласково сверху вниз и спросил:
— Ты знаешь, что такое любовь, девочка?
— Ну, это когда ради него пойдешь на край света, а он ради тебя. И все равно, что говорят другие.
— Или ночью полезешь к ней в окно, рискуя свернуть шею, — добавил, улыбаясь, Корд. — Но это по молодости, а со временем понимаешь, что любить — значит, прежде всего, желать другому жизни. Лучшей, счастливой и, может статься, даже без тебя.
— Как это? — не поняла Эри.
— Вот ты хочешь, чтобы он пошел за тобой на край света, да? А если ему будет плохо, больно, тяжело? Если по пути к тебе он едва не погибнет? Все равно хочешь?
— Не хочу, но если по-другому не быть вместе… И я ведь пойду навстречу.
— Забавно, — усмехнулся Корд, — как все мечтают о любви на краю света, но не могут уживаться дома… Вот представь, девочка, что ему без тебя будет лучше. Все равно пойдешь?
— То есть, если он меня не любит? — переспросила Эри. — Не знаю даже… Может, и не пойду… Правда, если он в опасности…
Она задумалась.
— Ладно, — перевел тему Корд. — Раз уж ты почти на ногах — иди резать овощи.
* * *
Ночью пошел дождь.
Эри открыла глаза. В очаге тлели угли. Красноватые блики играли на полу, словно исполняя таинственный танец. Корд спал на шкурах, положив под голову руку. Грубое лицо со шрамами казалось умиротворенным и немного грустным.
Анжела говорила, что во сне человек становится таким, каков есть на самом деле. Может, он скучает по кому-то? Устал от одиночества? Или не может простить себя за что-то?
Кутаясь в одеяло, Эри сползла с кровати и села перед очагом. Обхватив колени руками, она смотрела, как вспыхивают и гаснут угольки.
Куини больше нет, а не умчись они в ночь из Ланкаса — была бы. Может, вообще не стоило уходить из Шадер? Кто знает, вдруг удалось бы как-то примириться — если не с Дианкой, так с другими? Не все же одинаковые. И даже если бы ничего не вышло, жила бы одна в избушке. Зато не было бы доноса Елены, Охотников и ссоры с Наштой, и Фридлин бы сейчас спал дома, а Куини в стойле.
Правда, тогда бы она не встретила Корда. Самого умного, интересного и доброго мужчину из всех. Только почему-то одинокого.
Утром они перетащили останки Куини к озеру. Эри смотрела, как уверенно Корд работал лопатой, как лошадь сливалась с мокрой землей.
— Не грусти, девочка, — сказал он, опираясь на черенок. — Все когда-нибудь умирают.
— Это я виновата, — покачала головой Эри. — Если бы не сбежала вот так в ночь…
— Все поступки имеют последствия, — ответил Корд. — Об этом надо помнить, чтобы от твоих решений впоследствии не погибли люди.
Казалось, он говорил сейчас не о ней.
— У вас так было? — осторожно спросила она.
— К сожалению… — он посмотрел на увязшие в грязи ботинки и, к удивлению Эри, продолжил: — Во время войны я служил в разведке. У меня был отряд — восемь отличных парней. Мы должны были проникнуть в лагерь эльфов, подслушать планы командиров и в идеале выкрасть карты. Без крови и шума. Я отвечал за то, как расставить людей и в какое время действовать. Казалось, что все предусмотрено, но я ошибся. Нас ждали. Парней убили сразу. Меня долго пытали, пока не удалось бежать. Хотя это, конечно, громко сказано. Я сильно хромал, едва не полз. В лохмотьях, окровавленный. И знаешь, там был один солдат. Молодой такой эльф. Он видел, даже лук натянул, и мы смотрели друг другу в глаза, будто целую вечность. Он так и не выстрелил, и я ушел.
— Почему он отпустил вас? — спросила Эри.
— Много лет хотел задать ему этот вопрос, — Корд на секунду улыбнулся и снова помрачнел. — Гибели отряда я так себе и не простил. Сначала думал, что нас предали. Искал крота. Но только убедился, что на всякую силу всегда найдется другая сила. У эльфов тоже есть разведка.
— А что было дальше?
— А дальше мы пойдем обедать, — он закинул лопату на плечо.
Эри кивнула. Сколько же он пережил! Вот значит, откуда эти шрамы. Поэтому знает о шпионских татуировках за ухом и, возможно, благодаря тому эльфу тепло отнесся к ней. Только вот…
— Корд, — спросила Эри, нагоняя его. — А я очень похожа на эльфа?
— А сама кем себя считаешь?
— Человеком.
— Значит, пока не похожа.
— Пока? — переспросила Эри.
— Ну, ка-ак знать, — растянул Корд, насмешливо глядя на нее. — Вдруг однажды захочется стать эльфом.
— Не, — она наморщила нос. Такого не будет.
После обеда Корд занялся оружием и ловушками. Они сидели на шкуре у камина. Точильный камень свистел о лезвие тесака.
Эри вытянула босые ноги к огню и наблюдала.
— О чем задумалась? — спросил Корд.
— О вашей истории… И чего стоят мои переживания по сравнению с таким…
Он отложил тесак и придвинулся ближе.
— Раз что-то гложет, надо разбираться. Думать. Не заталкивать в себя, даже если это мелочь. Буря ведь тоже из снежинок состоит.
— Пожалуй, — согласилась Эри, пошевелив пальчиками.
Вот так сидеть бы у огня, греть мокрые ступни, и чтобы никуда не надо было ехать.
— Так что? — Корд легонько толкнул ее плечом. — Рассказывай.
Эри задумчиво посмотрела вниз.
А с чего начать? С Нашты и Тирка? Жизни в таверне? Мятежа? Магии? Фридлина? Или с плаката у входа? Столько всего произошло.
— Давай с Охотников, — подсказал Корд, словно читая мысли. — Тебя раскрыли?
Она мотнула головой.
— Но в первый же вечер чуть не убили.
— Хм, значит, все-таки мятеж… — проговорил Корд, когда Эри закончила рассказывать. — Ланкас ведь не совсем обычный город. Ты знаешь эту историю? Нет? Покойный король Крендимиолд развязал войну с Ренордом, надеясь оттеснить эльфов к востоку, а