Алмазный остров - Евгений Сухов

По залу пробежал шепот. Вокруг стола уже собралось много публики, и всем им было интересно, выпадет ли «черное» в пятый раз подряд. Если выпадет, то этот господин, что постоянно ставит на «черное», просто феноменальный счастливчик.

Выпало!

Вскричала счастливо дама, которая до того поставила, глядя на Артура, на «черное». На сей раз она снова поставила на «черное» – и выиграла. Вскрикнув, она получила выигрыш и отошла от стола, решив более не испытывать судьбу. Так поступают умные люди, в числе коих много женщин. Ведь женщина терпеливее мужчины, а стало быть, менее азартна и более хитра…

– Двести с лишком тысяч! – восторженно заметил генерал Аристов. – Не худо!

«Не худо» было не совсем точное определение, выигрыш был просто потрясающе большим. Сумма, которой владел теперь Артур, иному могла бы составить счастье всей жизни, причем не только выигравшему, но и его детям, и даже внукам. Артур же, конечно, удовлетворенный выигрышем, сгреб деньги в саквояж и с довольно равнодушным видом покинул казино. Вслед ему завистливо смотрели, но когда некоторые смельчаки поставили за его столом снова на «черное», – выпало «красное». Ведь везение – вещь непредсказуемая и достойная лишь немногих.

– Что вы будете делать с такими деньжищами? – спросил генерал Аристов, когда они вместе вышли из казино. – Ведь это несколько состояний!

– Не знаю, – беспечно пожал плечами Артур. – Поглядим, как будет складываться фортуна, а она барышня капризная…

На восьмой день сидения в предварительном заключении Амалию-Ольгу повезли в здание суда. Там ее оставили одну в небольшой комнате, куда вскоре вошел веселый и бодрый адвокат с портфелем, наполненным кипой бумаг, якобы относящихся к делу. Одет он был в длинную хламиду-мантию и круглую черную шапочку, наподобие той, которую евреи обычно носят на затылке.

– Нам с вами следует выработать план защиты, – заявил он и щелкнул замком кожаного портфеля. – Дело оказалось куда более сложным, нежели я предполагал в самом начале, – оживленно добавил он. – К тому же обстоятельства складываются явно не в вашу пользу. Но, – адвокат быстро взглянул на Амалию-Ольгу и тотчас отвел взгляд, – мы еще поборемся. У нас имеются кое-какие серьезные зацепки.

Ольге стало ясно, что на суде все может сложиться для нее крайне неблагоприятно. Она вполуха слушала рассуждения адвоката, говорившего, что следствие обнаружило полную идентичность Амалии Шульц с известной русской авантюристкой и мошенницей Ольгой Григорьевной фон Штайн, в девичестве Ольгой Гиршевной Загалевич, за которой тянется целый шлейф весьма крупных преступлений и махинаций, совершенных как на территории Российской империи, так и за ее пределами.

– И эта идентичность может очень нам навредить. Наверняка во время судебного разбирательства они пригласят людей, которые могут опознать вас как Ольгу Гиршевну Загалевич, – добавил он.

– Что же вы предлагаете?

– Я предлагаю вам признаться в том, что вы и есть та самая Ольга фон Штайн.

– Та самая Ольга Григорьевна фон Штайн, которую разыскивает русская полиция? Вы, видно, надо мной издеваетесь.

– Вы не так меня поняли… Если на суде будет доказано, что вы и есть та самая Ольга фон Штайн, вероятность высылки вас в Россию будет очень высокая, – продолжал настаивать на своем адвокат. – И самым разумным в данном случае было бы не отпираться от этого имени, а признаться в нем. Тогда, возможно, суд и примет во внимание…

– «Возможно»! – Ольга перебила адвоката и негодующе взглянула ему в лицо. – Вы хотели сказать, что тогда, возможно, они меня пожалеют и не выдадут России? – Она фыркнула. – Вы что, принимаете меня за дурочку полоумную? Да если я признаюсь, что я – Ольга Григорьевна фон Штайн, меня следующим же днем повезут судить в Россию!

– Вам определят меньшую меру наказания, – не согласился с ней адвокат. – В случае же, если судом будет положительно доказано, что вы и есть та самая мошенница и аферистка фон Штайн, а вы в том будете продолжать запираться, суд, несомненно, назначит вам самый высший допустимый предел наказания, как человеку, не сознавшемуся в своем преступлении, а значит, и не раскаявшемуся…

– Но я не Ольга фон Штайн, – после недолгого раздумья сказала Ольга фон Штайн. – И ничего общего с ней не имею, кроме того, что похожа на нее.

Дело разбиралось недолго.

С того момента, как за Ольгой и ее адвокатом зашел судебный пристав, для того чтобы ввести их в залу суда, и резолюцией, венчающей судебное разбирательство, прошло всего-то часа три.

Судебное слушание началось с того, что председатель суда спросил Ольгу, как ее зовут.

– Амалия Шульц, – уверенно ответила Ольга.

Она вполне убедительно ответила на вопросы о том, где родилась, кто были ее родители и муж и чем она занималась после его смерти.

Затем судья огласил обвинение, заключавшееся в том, что она, присвоив себе чужую фамилию, проживала под ней на территории двуединой монархии Австро-Венгрия, являясь на самом деле аферисткой и мошенницей Ольгой Григорьевной фон Штайн, разыскиваемой полицией России.

– Признаете ли вы себя виновной в возводимых на вас преступлениях? – строго спросил судья.

– Не признаю, – твердо ответила Ольга.

После чего суд приступил к опросу свидетелей и собственно к судебному следствию.

Свидетелей ее мошенничеств и афер, естественно, не нашлось. Был оглашен только перечень преступлений, совершенных на территории России, до какового суду, в общем, не было никакого дела. А вот то, что Ольга проживала в Вене под чужой фамилией, стало главной темой судебного разбирательства.

Нашелся свидетель из Магдебурга, вызванный специально на суд прокурором, который подтвердил, что у них в Магдебурге пастора под фамилией Шульц, по крайней мере, в последние двадцать лет не существовало и таковой не проживал даже временно.

– Был пастор Шмальке, пастор Шальцебруннер, даже пастор Шац, но вот Шульц… Нет, такого не припомню, – показал вызванный свидетель.

На вопрос председательствующего, как Ольга может объяснить, что она является вдовой магдебургского пастора, которого не существовало, она лишь пожала плечами и сказала, что, вполне возможно, произошла какая-то досадная ошибка и что свидетель, вероятно, является ее тайным недоброжелателем и из личных побуждений хочет очернить ее на суде.

Тогда судья пригласил в залу заседаний какого-то господина в пенсне, который вслух зачитал протокол экспертизы, проведенной с документами Амалии Шульц. Оказалось, что документы на имя Амалии Карловны Шульц являются хоть и мастерски выполненными, но все-таки фальшивыми, и учреждение, печать которого стояла на документах, никогда таковых не выдавало.

– Как вы объясните этот факт? – спросил судья.

– Очень просто, – ответила Амалия-Ольга. – Изготовлением фальшивых документов я не занимаюсь, и у обвиняющей стороны вряд ли найдутся доказательства, – она метнула взгляд в сторону обвинителя, – пусть даже и косвенные, о моей причастности к изготовлению фальшивых бумаг. Я пользовалась документами, какие мне выдавали.

– Хм, – только и смог ответить на это председательствующий.

Затем пришла очередь обвинителя.

В своей гневной речи тот подчеркнул, что ни одно из слов, сказанных «псевдо-Амалией Шульц», не заслуживает у суда никакого доверия.

– Подсудимая не признает совершенно очевидных вещей! – распаляясь, восклицал он, энергично размахивая руками. – Владея фальшивым паспортом, она говорит, что таковой ей выдали. Кто ей выдал? Какой такой мастер-умелец его изготовил? А я могу вам объяснить, ваша честь, потому что учреждение, печать которого стоит в паспорте, такового не выдавало! И этому есть официальное подтверждение, – потряс он перед собой бумагой, скрепленной гербовой и двумя треугольными печатями. – Это значит, что нет никакой Амалии Шульц, но зато имеется Ольга фон Штайн, аферистка и мошенница международного масштаба, каковой подсудимая, – он вперил пылающий негодованием взгляд в Ольгу, – несомненно, является. Это дело настолько ясно, – продолжил обвинитель, – что мне не остается ничего другого, как требовать от суда для подсудимой один год и шесть месяцев заключения в тюрьме за проживание под чужой фамилией и по поддельному паспорту. Кроме того, я требую признать подсудимую как Ольгу Григорьевну фон Штайн с последующей выдачей ее полицейским властям Российской империи и дальнейшим запрещением пребывания и проживания ее в пределах Австро-Венгрии в течение как минимум десяти лет.

После речи обвинителя было предоставлено слово защитнику. Адвокат начал издалека, а именно с того, что женщине в этом мире одной жить весьма непросто. Особенно прехорошенькой. Что женская красота есть явление довольно быстротечное и увядающее, и хотя этого нельзя покуда сказать о его подзащитной, однако время, как всем известно, идет, и его никак не остановить. По крайней мере, еще ни у кого не получилось этого сделать. И чтобы сохранить красоту и привлекательность, женщине с годами приходится все чаще и чаще прилагать разного рода усилия, о которых мужчины даже не подозревают.