Альтер эво - Анастасия Александровна Иванова

– Но в твоем-то мире с этим все хорошо, да? Вы там так считаете? А в моем нет? Почему это?

Неожиданно ворона Марк падает на бок, вытянув лапы и напугав Майю. Через миг оказывается, что птица не сдохла, а просто крайне утомлена.

Марк ей не авгур. Он ничего наверняка знать не может. Но в их альтернативу паладины пришли и помогли им. А Майя говорила, что в ее альтернативе их нет – так?

– Я могу не знать. Они могут быть, только действовать не так, как у вас. Не гласно.

Ладненько. Вот что паладины поменяли у них. Полный запрет на огнестрельное оружие. Полный запрет на двигатели внутреннего сгорания. Частичный запрет на персональный моторизированный транспорт. Зеленая и атомная энергетика. Это не все, это первое, что приходит в голову. Когда он впервые увидел Майю, она держала в руке пистолет. Когда он ждал ее на балконе сейчас, наверху пролетел самолет. И оставил в небе дымный хвост, да-да. Ну-ка, какие у них в самолетах двигатели?

Майя сердито молчит.

Если паладины сочли это настолько важным, что заставили всю альтернативу Марка перестать стрелять и жечь топливо – значит, наверное, это реально важно. Потому что заставить целый мир перестать – непросто. Как ему кажется.

– А почему эти ваши добрые паладины пришли облагодетельствовать именно вас? – помолчав, спрашивает Майя – признаться, не слишком-то дружелюбным тоном. – Они сообщили?

Очевидно, в альтернативе Марка они разглядели потенциал, и требовался разумный объем нововведений, чтобы стабилизировать…

– Очевидно? Или они так и сказали?

Что вот ты прицепилась, а?

– Нет, никого вообще это не удивило? Незнакомые добрые дяди приходят к вам с конфеткой – и вы думаете, это оттого, что вы такие хорошие детки, да?

В этот момент на ворону Марка нападает судорожная зевота, словно от нехватки кислорода, он просит отпустить его в синее море, и Майя остается одна.

И вот теперь сидит, прикрываясь оправданием в виде стакана газированной воды с мерзкой лимонной отдушкой, в комнате отдыха на работе, которую терпеть не может, поджидая следующего оптимиста и стараясь не смотреть на Лиру, потому что та, совершенно очевидно, без малейшего труда добивается куда более высокого процента клиентской удовлетворенности. А она, Майя, добилась пока только полного одиночества, потери смысла и тотального непонимания, куда теперь податься.

5

– Проходи, пожалуйста, Марк.

– Сегодня я не за этим, мастер, – поторопился сказать Марк, пока китаец не ушел готовить инструменты.

– Вот как? – Мастер Хуан солнечно улыбнулся. – Хорошо. Я готов, как только ты готов.

Марк достал из спортивной сумки свободные хлопковые штаны с майкой и переоделся прямо в коридоре. Аккуратно сложил вещи и прошел в комнату – не в маленькую, с кушеткой, а во вторую. Комната примерно пять на четыре была абсолютно пустой, если не считать матов на полу и встроенного в стену шкафа с очень прочными (Марк в этом уже убеждался) сосновыми дверцами. В шкафу, помимо прочего, хранилась постель – каждое утро мастер Хуан убирал ее, чтобы комнату можно было использовать так, как требовалось.

Мастер Хуан поджидал его, глядя в окно, и, обернувшись, слегка поклонился. Марк отметил новую футболку с рекламой шоу «Адская кухня», а потом перестал отвлекаться.

– Нападая, защищайся, Марк. Защищаясь, нападай. Перекрывать центральную линию – ты забыл?

– Как можно, – прокряхтел Марк, поднимаясь с матов.

Китаец в лучшем случае доставал ему макушкой до подбородка. И старше был лет на двадцать. Как бы Марк ни готовил себя заранее, ему всякий раз требовалось минут десять, чтобы притерпеться к унижению.

– Ты немного медленный, Марк. И упускаешь много возможностей. Вот сейчас – где было твое усилие цай?

Марк в очередной раз попробовал перехитрить мастера простецким прямым ударом, напоролся на захват локтя, получил по открывшимся ребрам и улетел к сосновому шкафу.

– Мой учитель велел мне никогда не говорить плохо о чужих боевых искусствах, но твое боевое искусство почти можно назвать ужасным. – Мастер скорбно покачивал головой. – Ты совсем не занимался, Марк? Ты в не очень хорошей форме.

Распластавшись на матах, Марк глубоко вдохнул и поморщился от ощущений в правом боку, куда ему напоследок прописал мастер.

– Это потому, что я активно работаю головой.

– Ты очень пассивно работаешь головой, если позволяешь себе не работать телом, – возразил китаец. – Дух важен, но там, где все мы живем сейчас, для жизни мы должны двигаться. – Мастер почесал кончик носа и прибавил почему-то: – Как шмель.

Марк, даже будучи уверенным, что «двигаться для жизни» должны не шмели, а акулы, с искренним уважением пожал бы лапу тому шмелю – как и любому другому живому существу, – который заслужил бы одобрение мастера Хуана. Каждый раз по завершении подобных встреч он почти жалел, что в свое время не остановил выбор на каком-нибудь муай-тай. Последний в мире Марка считался боевым искусством отчасти плебейским, чрезмерно функциональным и в силу того малодуховным. Им занимались те, кого идеология интересовала в наименьшей степени, а результативность – в наибольшей. «А такие работают головой совсем не активно и духовно недоразвиты», – в очередной раз утешил себя Марк и пошел переодеваться.

– Почему вы сказали «там, где мы живем сейчас»? – Марк не отказался от маленькой чашечки тегуаньинь и теперь сидел у мастера на подоконнике, рядом с лампой. – Вы думаете, после смерти мы будем жить в другом месте?

Мастер Хуан лукаво улыбнулся:

– Почему обязательно умирать? Если хочешь, всегда можно жить в другом месте.

– Нет, я про то место, где не надо двигаться. Вы говорили, вот сейчас, на тренировке. Про шмеля.

– И я про то место, – покивал китаец и обвел рукой кухню: – Ты ведь можешь переезжать, Марк. Разве не этим ты зарабатываешь на хлеб?

– Другие-то не могут.

– И другие могут. Просто пока не совсем научились.

Марк отпил из чашечки и постарался представить себе мир, в котором все умеют то же, что и он. Ох, какое мясо.

– Вы хотите сказать, что добывать информацию из альтернатив в принципе способен любой? Почему же в нашем мире до сих пор сохранились какие-то тайны?

– Почему сегодня ты валялся на полу, Марк? – Китаец улыбнулся еще лучезарнее, чтобы Марк не принял его слова в обиду. – Ты не занимаешься – вот почему. Другие тоже не занимаются. И ты не прав.

– В чем? – со вздохом спросил Марк и допил остатки терпкого золотистого чая из плошечки.

– Добывать информацию – это совсем не то, для чего нужно было так устраивать этот мир. Ты пользуешься им как обезьяна, которая