Ревизор: возвращение в СССР 35 (СИ) - Винтеркей Серж

– Нет, нам никак нельзя, через четверть часа у нас плановое выступление по традиционному репертуару, – замахал руками Боянов, – так что мы немножко перекусим, по стопарику за успех новой пьесы, это святое, и разбежимся.

– Ну, я тогда проставлюсь, когда уже премьера будет, – успокоился я, – когда это примерно?

– Начало сентября, через неделю уже точно смогу сказать, – ответил второй Михаил.

Посидели четверть часа, и все, кроме двух Михаилов, разбежались. Я, понимая, что у них наверняка полно дел, быстро расспросил их про то, входят ли драматурги в Союз писателей или нет, и распрощался. Оказалось, что входят, и я могу, теоретически, примерно через годик претендовать на вступление в Союз по этой стезе. Правда, меня предупредили, что чистых писателей жестко принимают, а по драматургической линии – еще жестче. Мол, драматурги очень ранимые люди и с ними непросто решать административные вопросы. Я покивал, переведя для себя сказанное на русский язык – похоже, там тот еще клубок змей… Возможно, лучше идти в Союз писателей по журналистской линии. Там хоть поддержка будет мощная от редакции «Труда». А кто меня по драматургической линии поддержит? Другие драматурги, которым я прямой конкурент? Они прекрасно знают, что котят надо топить еще в ведре, пока они слепые…

Ушел из театра очень довольный увиденным.

Дома рассказал о своем визите няне, и она всплеснула руками:

– Как жаль, Павел, что я не имела тоже такую возможность сходить сегодня с вами!

М-да, Ирина Леонидовна так бы точно не сказала, даром, что тоже москвичка… Но ладно, намек я понял – крутись Павел как хочешь, но на премьеру меня тоже приглашай. Похоже, мне понадобится еще одна няня на тот вечер.

Блин, а ведь меня потом все родственники не простят, которых не позову… Раз уж я теперь не боюсь провала, то почему бы и нет, можно смело их приглашать. Думаю, «билетов пачку» на пьесу никому неизвестного драматурга я без проблем смогу купить заранее, чтобы всем своим раздать. А если вдруг все же проблемы будут? Надо заранее тогда к двум Михаилам будет обратиться.

Наверное, только маме будет точно не до такого похода, при всей ее ко мне любви и уважении, месячный ребенок на руках вряд ли позволит. Но все равно, и ее ближе к тому моменту спросить надо. А так, получается – бабушки из деревни, Инка и Петр, мы с Галией, Ахмад, Загит с женой и няня. Художников еще надо звать, не то потом узнают, что это без них прошло и обидятся. Точно обидятся, люди искусства, все же, а значит, театр им не чужд. Получается, и им тоже билеты нужны будут.

Выписал всех на один лист бумаги для точного учета, затем задумался – никого не забыл. Блин, батя же еще, да вместе с Кирой, можно даже не спрашивать. Театр – это явно ее… А пацанов можно у нас оставить, с нашими ребятами и Аришкой с Александром. Правда, не знаю, какая няня подпишется на такой мини-детский садик.

А Гриша? Точно, я же сегодня не проверял, вернулись ли Гриша с Родькой!

Выскочил из квартиры, спустился вниз, вышел во двор. Ага, окна квартиры светятся! Правда, это, возможно, дед из деревни вернулся. Надо убедиться, что это все же Гриша…

Поднялся до двери, позвонил в дверь. Дверь открыл Родька. Загоревший и лицо с какими-то слегка другими контурами, чем раньше.

Откуда-то появился Гриша, пока я его удивленно рассматривал, и сразу же объяснил:

– Комары его покусали!

– Отдыхать ездили? – расплылся в улыбке я, увидев, что и друг тоже и загоревший, и покусанный.

– Да, махнули на полторы недели к друзьям в деревню. Там и озеро знатное… Сын, понравилось тебе?

– Здоровски все было! – восторженно сказал Родька.

– Ну хорошо, а то я тревожиться начал, куда вы вдруг пропали. – сказал я, – тем более и отец твой ничего сказать не смог.

– Да я в квартире просто записку на столе оставил, приехал бы в город, так бы сразу прочитал, – махнул рукой Гриша. – Только его теперь в городе нечасто летом увидишь – жена, хозяйство, баня!

– Да, баню уже официально в строй ввели, надо и тебе тоже пробу снять, – сказал я, улыбнувшись, – представляешь, лиственницу раздобыли, чтобы изнутри оббить!

– Ну так ей теперь сносу не будет… – восхитился мой друг.

Сразу рассказал ему про премьеру в театре. Особо восхищенным Гриша не выглядел. Я поспешно сказал:

– Идти вовсе необязательно. Это я просто на тот случай пригласил, если ты вдруг театрал окажешься. А то театрала в такой ситуации не позовешь, так он твоим врагом навеки станет. Но я теперь вижу, что ты такой же, как и я, нормальный человек, так что идти вовсе необязательно.

– Какой же ты нормальный человек, если в театре твоя пьеса поставлена будет! – рассмеялся Гриша. – Теперь на тебе это клеймо на всю жизнь стоит…

– Что уел, то уел, – согласился я. И вдруг вспомнил, что вот кого еще надо обязательно позвать, так это Машу с бабушкой. Виктория Францевна меня от дома отлучит, если потом сама случайно узнает. А Машеньке, театрал она или нет, по любому с бабушкой на мою премьеру идти придется. Такая уж у нее бабушка, что спрашивать ее вовсе и не будет.

А, и кстати, надо прямо сейчас Виктории Францевне позвонить… А то знаю я одну ее подругу, которая сегодня же ей может рассказать и про репетицию, и про премьеру. Виктория Францевна может обидеться, что и на репетицию не позвал… Один вариант – быстро ей позвонить и объяснить – мол стеснялся, что все выйдет плохо, поэтому вообще никого не позвал, хотел сам убедиться, что все вышло как надо…

– Эй, Павел, ты с нами? – щелкнул у меня перед носом Гриша, – пошли, яичницей угощу.

Объедать не рассчитывающих на мое появление друзей я не стал. Отговорился тем, что нужно срочно позвонить, и я просто хотел убедиться, что у них все в порядке, пошел к себе в подъезд. Так, теперь нужно к Ахмаду забежать, притащить его на ужин к нам. Позвоню Виктории Францевне, а потом за ужином и расскажу про предстоящую премьеру, да на лицо его при этом гляну. Если там такой же ужас отобразится, как и на лице Гриши, то и приглашать не стану, сугубо проинформирую о премьере…

***

Москва

Дружинины, предварительно позвонив, выехали к брату Екатерины. По дороге, само собой, переругались – чья вина в том, что они так себя неосторожно вели.

– Говорил же, сейф нужно купить и поставить! – сокрушался Андрей.

– Да сейф купить и поставить – все равно, что всех воров проинформировать, что у нас есть, что брать! – гнула прежнюю линию Екатерина.

– Так они и без такой покупки о нас узнали… – саркастично оскалился Андрей.

Екатерина смолкла вовсе не потому, что нечего было сказать, а потому что он сидел за рулем и гнал на такой скорости, что закончиться, если он отвлечётся, все могло очень плохо.

Естественно, что именно произошло, по телефону они ее брату сказать не могли, главное, намекнули, что разговор лучше на всякий случай на улице провести. Так что, когда они приехав во двор дома, бибикнули, он достаточно быстро к ним вышел и сел в салон.

Роман Викторович был в прекрасном настроении, от него попахивало спиртным.

– Ну и что такое у вас там случилось? – опередил он их, потому что жена и муж попытались заговорить одновременно и тут же смолкли.

– Пусть Катя тебе расскажет, Роман, – вздохнул Андрей так тяжело, что лицо Романа тут же стало серьезным:

– С Викой, что ли, что-то не то?

– Да нормально все с дочкой, не перебивай, Роман! – бесцеремонно махнула рукой Екатерина.

Ожила! – мрачно подумал Андрей.

– Горе у нас! Кто-то влез в нашу квартиру и унес почти пятьдесят тысяч, но не это самое страшное. Там еще наш блокнотик лежал… – сказала Катя.

– Что за блокнотик? – насторожился Роман, трезвеющий на глазах от таких новостей.

– Да мы записывали, где и как деньги зарабатывали, – вклинился Андрей.

– Ой, да не ври ты, только брата путаешь! – раздраженно сказала Дружинина, – про взятки он свои там писал, от кого и сколько. А я про то, сколько ты мне денег платил, чтобы я на той фабрике отслеживала все движения директора и его прихлебателей…