В ожидании весны - Ованес Азнаурян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Джемма считалась высококвалифицированным журналистом и до работы добиралась на своем маленьком перламутровом «пежо». Машину эту она, как она всем говорила, купила на свои, честно заработанные, а не «отсосала», как выражались коллеги, у начальника. Некоторые думали также, что Джемме подкинул немного деньжат и ее отец, который был владельцем акций какой-то компании, но это было маловероятно, ибо известно, что Джемма не общалась со своим отцом с тех самых пор, как умерла мать. С тех пор, как умерла мать, Джемма стала жить одна, снимая квартиру (кстати, недешевую) в «Малом центре».
Неделю назад, в понедельник, когда Джемма уже садилась в свой «пежо», чтоб ехать к Дому радио, ей на мобильник позвонил сам АН и сообщил, что, как только она доедет, они отправятся на освящение новой церкви в приграничную деревню Аратавор, чтоб записать интервью.
– Ты красиво одета?
– Конечно, – ехидно ответила Джемма. – Как раз для похода в деревню Аратавор в январе: чулки, юбка с разрезом и сапожки на шпильках.
Еще рано утром замминистра позвонил Араму Назаряну на мобильный и приказал присоединиться к нему в его поездке в деревню Аратавор: там закончилось строительство церкви при финансировании депутата такого-то, сказал он, что это, мол, великое событие и нужно представить все это должным образом.
– Мы все едем, Арам-джан. Кстати, – добавил шеф, – прихвати с собой Джемму, на депутата нужно произвести благоприятное впечатление.
– Но я сам могу взять интервью! Я же журналист! – обиделся, кажется, АН.
Но замминистра возразил:
– Нет. Я сказал, интервью возьмет Джемма. И точка!
Арам Назарян вздохнул. С некоторых пор он чувствовал к себе некий романтический интерес со стороны Джеммы (то и дело предложит приготовить кофе, сбегать за пончиками, интересоваться, почему он легко одет, и так далее). Он не знал, как к этому относиться, решив, как всегда, до поры до времени игнорировать, но даже несмотря тоску по Мэрико – все же скучал! – перспектива поездки в деревню Аратавор с Джеммой тем последним январским понедельником 2007 года взволновала его очень. И он сердился от этого. «Черт бы побрал весь этот понедельник!» – подумал он и выругался про себя.
Джемма позвонила ему на сотовый и сообщила, что доехала, и АН вышел из своего кабинета и стал спускаться по широким лестницам Дома радио. У входа со стороны проспекта Саят-Нова Джемма уже стояла, прислонившись к его автомобилю.
В ушах звучал визгливый голос замминистра, который орал ему в мобильник, спрашивая, сможет ли Джемма сопровождать депутата также и по дороге обратно в Ереван с тем, чтоб написать потом добротный материал. Арам Назарян ответил, что они с Джеммой уже выезжают, и дал отбой.
– Хочешь, поедем на моей машине? – предложила Джемма, кода он подошел к ней; у нее забилось сердце.
– Нет, – отрезал АН. – Поедем на моей.
Джемма, бросив на заднее сиденье сумочку, села рядом с начальником. Сразу же ее и без того короткая юбка задралась вверх, обнажились резинки ее чулок, и АН понял, что всю дорогу ему придется несладко. Джемма и не подумала поправить юбку, только опустила на глаза темные очки и закурила.
– Что же все-таки случилось? – спросила она, и Арам пересказал свой разговор с заместителем министра. – Очень лестно. Но я не хочу. Какого черта мне ехать обратно в его машине? – фыркнула Джемма. Ей нравилось, что при каждом переключении скорости, при каждом повороте руля АН бросал взгляд на ее бедра. От этого делалось очень жарко, словно теплой ладонью проводили по ним, и Джемма, сидя в машине, млела от охватывающего ее все больше и больше прилива желания. «А интересно, – подумала она, – если он положит руку мне на бедро, что я должна делать?»
В машине действительно от печек было очень жарко, и АН сердился на себя, потому что не мог спокойно смотреть на ноги Джеммы и обильно потел. Он еле сдерживал в себе желание остановить машину и начать пожирать их глазами (а не бросать украдкой взгляды, как теперь), а потом положить ладонь на ее бедро. Когда он об этом думал, у него сладостно замирало под сердцем, но он приказывал держать себя в руках. Теперь Арам Назарян опять украдкой посмотрел на ноги Джеммы, понял, что она перехватила его взгляд, и крепче сжал руль.
– Когда мы там будем? – спросила она.
– Минут через сорок, – ответил АН.
– Я проголодалась, Арам Серобыч, – сказала Джемма. – Ведь я даже не успела позавтракать.
– Скоро будет нечто вроде забегаловки для шоферов. Купим для тебя что-нибудь поесть и поедем дальше.
– А ты разве не голоден?
– Нет… – И Арам поехал дальше, выжав скорость до 100 км/ч.
– Не гони, Арам-джан, – услышал он голос Джеммы издалека.
– Прости… Я не расслышал. Что ты сказала? – Он улыбнулся ей.
– Я говорю, что если мне суждено погибнуть в автокатастрофе, то хотя бы не голодной… – сказала Джемма, подняв очки на лоб.
АН сбавил скорость и опять улыбнулся Джемме:
– Я просто задумался…
– Где же твоя забегаловка?
– Вон за тем поворотом. Что мы возьмем?
В грязной забегаловке, носящей название «Мер чампен[64]», было много народу – в основном водители больших грузовиков, выполняющих дальние рейсы, да еще одна семейка туристов-иностранцев, очевидно направляющихся на Севан (в январе!). В забегаловке было накурено, пахло пивом, человеческим потом и подгоревшим маслом, и поэтому Арам Назарян решил купить завтрак навынос. Два больших гамбургера, две кока-колы, два стакана кофе, салфетки, жвачку – все это он положил на колени Джеммы и сел за руль.
– Мы немного отъедем, остановимся у речки и будем есть, – сказал он.
– Как скажете, начальник, – весело ответила Джемма, взяв под козырек, чувствуя, как ледяные бутылки колы и стаканчики
