Белая тетрадь - Софья Ролдугина

— Постой! Я опять передумала! — клинок пошел на второй замах, но при моих словах резко остановился. — Я пойду вперед и заплачу кровью…но позже! Не сейчас!

Страж словно задумался.

— Когда?

— На закате, — ляпнула я первое, что пришло в голову.

— Я вернусь на закате, — ровно, будто и не было этой ярости, произнес Страж и испарился.

Ну чего мне стоило не соваться сюда? Или хотя бы выторговать побольше времени? А, ладно. Если до вечера ничего не придумаю, то мне и год не поможет.

Стараясь не поддаваться панике, я внимательно обследовала пещеру. Естественно, никаких следов выхода, магического или обыкновенного, я не обнаружила. Разозлившись, долбанула потолок примитивным «ломиком» из чистой силы. Потом еще — уже более изощренным, с тонкой насечкой пространственной магии… и с ужасом поняла назначение светящихся прожилок.

Магический изолятор. Пиргит.

Я свернулась клубочком и тихо заплакала.

— Время истекло.

Я села, протирая заспанные глаза. Надо же, и когда умудрилась заснуть. Вроде сначала плакала, потом пыталась что-то придумать, потом опять плакала…

— А что, уже закат? — машинально переспросила я. Стоп. А это идея…

Страж, не подозревая о моем коварном плане (в чем он точно состоял, я и сама пока не знала), объяснил:

— Закат — время алого солнца. Сейчас солнце алое.

— Не верю, — прищурилась я. Пройдет или нет? Страж, кажется, смутился.

— Солнце алое, — неуверенно произнес он. — Значит, закат.

— Но мне отсюда не видно, — уперлась я. — Здесь кругом стены, — я похлопала рукой по сырому камню. — И никакого солнца.

Страж, видимо, впервые столкнулся с таким недоверием к своей персоне. Зеленоватое свечение глазниц притухло, свидетельствуя о бурном мыслительном процессе. Спустя несколько минут, ознаменовавшихся для меня перепадами настроения от злорадно-торжествующего до мрачно-обреченного, Страж нашел единственно верный способ убедить меня в своей правоте:

— Здесь солнца нет. Там — есть. Смотри.

За моей спиной что-то заскрежетало, посыпалась пыль и обломки камня, и, к моему полному восторгу, открылась лестница наверх. Хм, всего-то ступенек двадцать. Должна успеть…

— Действительно, закат, — согласилась я, глядя на полыхающее небо. Красиво… — Зря я вам не верила, — как бы между делом я преодолела половину пролета.

— Сейчас веришь? — дотошно уточнил Страж, глядя на меня из темной пещеры. Он же не думает, что я вернусь?

— Верю, — согласилась я…и бегом рванула по лестнице, швырнув через плечо «лампу». Ту самую, нестабильную.

Рев обманутого Стража потонул в грохоте взрыва. Земля под ногами ощутимо дрогнула, и я, не удержавшись, упала на колени. Почти сразу вскочила, вслепую понеслась куда-то — а, все равно куда, лишь бы подальше от этого места.

А место было красивое. Пологий холм, поросший серебристо-зеленой травой вперемешку с ромашками, переходил в бескрайнее поле с редкими одинокими деревьями. Лишь вдали, у самого горизонта, темнела громада леса.

Красиво, конечно. Если бы еще эти чертовы ромашки не путались в ногах и солнце не слепило!

Где-то сзади послышался высокий гортанный крик и почти сразу — жутковатый хруст. «Это что еще такое?» — пронеслось в голове. Я машинально оглянулась и тут же растянулась на траве. От удивления.

Страж и не думал меня преследовать. У него были другие проблемы. Когда кто-то с десятисантиметровыми когтями и жутко злой пытается открутить вам голову — это ведь проблема, правда?

Не веря своим глазам, я ошарашено вгляделась в тонкую, затянутую в черное фигурку. Максимилиан? Но как?..

А между тем бой шел не на жизнь, а на смерть. Страж не уступал вампиру в скорости, и поэтому бойцы то сливались в неразличимое пятно, рычащее и ругающееся на нескольких языках (целиком и полностью заслуга князя), то замирали друг напротив друга неподвижными силуэтами. Трудно сказать, кто одерживал верх. В редкие мгновенья затишья я успевала разглядеть немногое. Страж, похоже, лишился руки и половины ребер, меч тоже остался где-то под холмом. Максимилиан, несмотря на общий потрепанный вид, держался уверенно… о боги… слишком уверенно для человека с разодранным животом…

— Лжецам — смерть. Таковы правила, — голос Стража был ровным и спокойным. Как будто не он только что ревел раненным медведем.

Реакция князя была весьма предсказуемой.

— Скэш саккар твои правила в шатт магран! Катись в бездну!

Остов Стража голубовато засветился. Но прежде, чем безобидные нити сложились в смертельный узор, князь резко развел руки в стороны, и темная, тяжелая волна ударила в белые кости.

Когда языки тьмы окончательно втянулись в окровавленную спину и князь, шатаясь, поднялся с колен, все уже было кончено. Только кружилась в воздухе, оседая на серебристые стебли, костяная пыль…

— Максимилиан?

Он мягко, по-кошачьи, обернулся. Сердце кольнул неприятный холодок. Я нерешительно приблизилась. Что-то не так. Неправильно.

Черные, вывороченные за короткие минуты боя комья земли позади. Черные лохмотья и темная, густая кровь на белой коже. Босые ступни утопают в траве. Изломанная, вымазанная алым ромашка в руке и ласковая до жути улыбка. Я нервно сглотнула.

Он медленно поднял голову, продолжая улыбаться, и протянул мне цветок. Я вгляделась в пустые, равнодушные глаза…и отшатнулась. Князь коротко и зло усмехнулся.

— Брезгуешь, да? — и наотмашь хлестнул по лицу ромашковым стеблем. — Дрянь. Брезгуешь. Побеги устраиваешь.

В горле мгновенно пересохло. Царапина на щеке горела.

— Максимилиан… Успокойся… Я все объясню…

Усмешка перешла в оскал.

— Не надо объяснений. Давай, убегай — у тебя хорошо получается.

Я, как загипнотизированная, следила за удлиняющимися когтями. Нет, пожалуйста, нет…

— Беги, я сказал! — рявкнул князь, и я сделала то, что ни в коем случае нельзя было делать.

Я побежала.

— Дрянь!

Первый удар пришелся по спине, вышибая воздух. Закашлявшись, я упала на колени, и в этот момент он резко завел мне руку назад. Локоть противно хрупнул, выходя из сустава. Я заорала. Князь рассмеялся…и с размаха наступил на голень. На какую-то секунду боль ослепила, оставляя горько-соленый привкус на губах.

Я кричала, я плакала, я просила остановиться. Поначалу. Потом было уже все равно. Кажется, несколько раз теряла сознание…жаль, ненадолго.

А потом вдруг все закончилось. Боль как отрезало — осталось только мерзкое ощущение…нецелостности. А еще спустя мгновение я поняла, что в легких, пробитых обломками ребер, больше не хлюпает кровь.