Тонкий лед - Эльмира Нетесова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Согласный с тобой. Сатана — не человек, но силу имел агромадную. Опрежь всего гипнозом владел. Тем был силен. И многих своих ворогов в могилу свел. Одни разума насовсем лишились, другие себя порешили. Серед их не только милиция, або такие, как ты и Ефремов, но и свои, ворюги. Никого не щадил кровопивец. А сколько девок и баб погубил — без счету! Однако, ништо не впрок. Все промежду пальцев упустил, хочь имел много. А жизнь выдалась менее кубышки.
— Как же он сумел Ефремова на складе приловить? Неужели впрямь из могилы встает?
— Многое умел Медведь. И теперь, хочь упокой- ник, люд будоражит. Но Ефремова не он сыскал.
— Но ведь никаких следов не нашли, не увидели ни одного человека. Собаки и те не подняли шум, а ведь их у нас — громадная свора.
— О, замолкни и подумай, кто ж это мог статься, что ни псы, ни люди его не заподозрили? Такое неспроста,— улыбался старик.
— Думаешь на охрану?
— Само собой! Кому он сдался?
— Почему? Он же со всеми дружен...
— Кто-то в стороне остался от него, от дружбы. Хочь ныне чем крепче дружба, тем сильней вражда. По соседям знаю. А и Ефремова захотел угробить тот, кто ближе других к нему сидел.
— Ну, это его заместитель. Хотя нет! Не может быть. Он первым прибежал, когда услышал, что с Ефремовым случилось. Помогал спасти начальника.
— Чтоб не заподозрили! — вставил старик и продолжил,— ножик Медведя у него в сейфе прятали.
— Да что ты, Кондрат! Ефремов непременно его увидел бы и услышал.
— Тогда сказывай, как пахан сбег с зоны? Мужик не мелкий! Целая гора, а никто не приметил, как смотал на волю? Ни псы, ни охрана ухом не повели. Все его ловили, а энтот, заместитель, где был?
— Мне проще в нечистую силу поверить...
— Она, если б вмешалась, вы Ефремова не спасли б! Здесь чья-то рука дрогнула. Спужался. Промазал малость, кому-то на счастье.
— Ладно, предположим, что заместитель Ефремова в зоне всех вокруг пальца обвел, хотя лично я в это не верю. Ну, а у меня в доме как Медведь появляется? Тут никто ни при чем. Один находился, сам, трезвый, телевизор смотрел, а он возник!
— Теперь не объявится! Кончилась его власть сатанинская. Божьим словом и молитвою очищен ты. Спокойно жить станешь, без помех и страха. Он не только ваши души в полон взял. Держал многих своим гипнозом, но ничто не вечно. Изопьешь настой мака, как я велел. По чайной ложке на стакан стылого чая. На том все! Укрепишь нервы, очистишься от заморочек Медведя, перестанет он возникать. Перед порогом своего дома посыпь соль крестом и скажи молитву «Отче наш». Ровно барьер поставишь, любая вражья нога споткнется и не войдет в твой дом. Душу свою черную обронит. Коль услышишь за дверями эдакое: шум, падение, мат,— не открывай. Зло нехай уйдет само. А через три дня наведайся, подчищу твои кровя еще. Теперь ступай с Богом! Старайся люд не забижать. От того тебе станет легше,— проводил Кондрат Соколова до двери.
Тот словно вспомнил:
— А Ефремова подлечить возьмешься? — оглянулся на старика.
— Ни в жисть!
— Почему?
— Ему наказание от самого Бога. Я поперек Его воли не встану!
— Откуда знаешь?
— Поглянь на лицо! На ем черный крест. Морщины так сами сложились. Этих людей еще в старину прозывали мечеными. С ними ни работать, ни жить не можно.
— Да уж сколько лет с ним плечом к плечу — ни разу не подвел, не сподличал. Мужик как мужик,— не поверил Соколов и вышел от Кондрата раздраженный.
Егор Платонов не дождался возвращения Александра Ивановича. Тот слишком долго пробыл у старика, и Платонов уехал в свою зону так и не дождавшись результата. А Соколов, осерчав на Кондрата за отказ лечить Ефремова, решил проверить, как сработает совет деда здесь, на работе.
Заперев входную дверь в приемную, он вытащил солонку из стола секретарши, насыпал солью крест перед кабинетом, прочел молитву. Открыл двери в приемной, прошел в свой кабинет. Постепенно отвлекся, забыл обо всем, стал читать официальную почту, которую ему положила на стол его секретарь.
— Это что? На подготовку к зиме такие копейки дают? С ума посходили! Всех мужиков поморозят в бараках заживо! Да я шум такой подниму. Никому не поздоровится! Сейчас зама подключу, он такую «телегу» настрочит, никому мало не покажется! — нажимает кнопку вызова.
Обговаривая все детали жалобы, решили подключить сюда Ефремова. Корпус охраны особо нуждался в ремонте. Вот и попросил Соколов подлечившегося Ефремова зайти к нему, чтоб вставил в жалобу свое дополнение.
— Пусть «телега» будет серьезной. Это что такое? Мы прибыль даем городу и области, а нам шиш в ответ? Не выйдет! Надо будет, в область обратимся за помощью! — услышал звук падения в приемной, пошел к двери, чтобы глянуть, что случилось?
Открыв дверь кабинета, Александр Иванович увидел на дорожке упавшего Ефремова.
— Виктор, ты чего развалился здесь? Нам обсудить кое-что надо! - позвал, забывшись, в кабинет.
Начальник охраны встал, сделал шаг и носком сапога зацепился за порог. Ударился об пол всем телом.
— Да ты что? Ходить разучился? — хотел помочь Ефремову встать, но вспомнил предупреждение Кондрата и послал заместителя вместе с начальником охраны писать жалобу вдвоем.— У меня работы по горло! — показал им на бумаги, завалившие стол.
Едва они ушли, Соколов сел к столу, обхватил руками голову. «Вот тебе и неграмотный Кондрат! Как он сказал, так и получилось! А ведь мне тот Ефремов давно против души. Скользкий, мерзкий тип. А вот заместитель проскочил, и хоть бы что ему. Даже не запнулся нигде. Нет, что ни говори, пора охрану проверить. Ну, как это так, что зэки каждый месяц из зоны линяют? Без подкопов, минуя собак и охрану, поодиночке и группами бегут. А Ефремов никак их лазейку не нащупает. Только и просит оперов на помощь отлавливать козлов. Но сколько можно? Не пора ли ту лазейку заткнуть? Хватит мне на уши вешать, что зэки из зоны словно испаряются, даже когда не грузят баржи лесом! В зоне они как в капкане. Если сбежали, кто-то им открыл двери и выпустил. Наверное, за «бабки». Волю понюхали, а большее не рискнул позволить. Испугался за себя, что рядом с беглецами на нарах может оказаться. Там с него весь навар вернут, с процентами за «облом». А еще за мордобой и «шизо», за холод и голод. Тут ведь и шкурой, и «тыквой» поплатиться можно. Фартовые щадить не умеют и облажавшихся урывают быстро. Им плевать, кем он был. Главное, их лажанул и подставил под оперов и охрану. Значит, разборка будет свирепой. Случись, беглецы сумели бы оторваться на материк, охране и вовсе досталось бы круто. Под Трибунал загремели б многие. И сроки получили б немалые. Кто-то, конечно, не выдержал бы и проговорился, назвал бы виновного, хотя... Пока все это лишь предположения. Надо схватить за руку, а уж тогда судить, кто виноват».
В этот день он задержался на работе. Вернулся уже близко к полуночи. Долго рассказывал жене о своем визите к Кондрату. Та напомнила мужу просыпать крест у порога и выпить настой.
Соколов, проснувшись утром, долго удивлялся: ни разу за эту ночь он не встал, да и спал спокойно. Ничто не терзало и не тревожило его во сне.
Егор Платонов всю ночь проворочался в постели, словно спал на колючей проволоке. Виною беспокойства стал весь вчерашний день.
Не мог он ждать Соколова дольше и решил уехать в свою зону. Только вышел из административного корпуса, чтобы сесть в свою машину, увидел человека, крутившегося возле корпуса охраны. Он здесь был явно чужим. Держался он неуверенно, старался остаться незамеченным.
— Почему здесь ошиваетесь? Что нужно? — рявкнул Егор, заподозрив неладное.
Человек оглянулся, посмотрел на Платонова. Их взгляды встретились, и Егор будто в отражении зеркала увидел себя в молодости. Не по себе стало. Даже родинка меж бровей имелась у зэка точно такая, как у Егора. Те же глаза, брови, лоб, только подбородок чуть заострен, но это от недоедания.
Зэк смотрел на Платонова, слегка усмехаясь. Нет, он не удивился встрече, сходству. Цыкнул слюной, едва попав на сапог Егору, и продавил сквозь зубы насмешливо:
— Собачья родня? Вот и встретились...