Контакт третьей степени - Сергей Москвин

– Ты что?! – донесся из темноты чей-то пронзительный крик. Дмитрий? Да, это был его голос. Ольга поняла, что жива, и открыла глаза.

Перед ней метались тени. Потом они обрели форму, и она узнала Рогожина и Глухарева. В руке у Глухарева был пистолет. Тот самый! Из ствола еще курился дымок. У Дмитрия же вообще не было никакого оружия. Даже висевший на плече автомат куда-то подевался. Но он бесстрашно бросился на противника, захватил его вооруженную руку и направил пистолет в пол. Лицо Глухарева перекосилось от боли – Ольге даже показалось, что она слышит, как скрипят его зубы. Он попытался вырвать кисть из рук Рогожина, не сумел и закричал на него, брызгая слюной:

– Пусти!.. Эта тварь заманила нас в ловушку! Мы здесь все сдохнем из-за нее!

Дмитрий не ответил. Он продолжал выворачивать кисть Глухарева, пока пистолет не оказался в его руках. Завладев пистолетом, он с силой оттолкнул Глухарева от себя. Тот сейчас же принял боевую стойку. Но Дмитрий больше не собирался с ним драться. Держа пистолет у бедра, он шагнул к старшему лейтенанту, протянул в его сторону свободную руку и сказал:

– Автомат.

Глухарев оскалился.

– А если не отдам, будешь стрелять? Вот так запросто возьмешь и застрелишь своего прежнего командира?

– Автомат, – повторил Дмитрий.

Глухарев снова заскрежетал зубами, потом снял с шеи автомат, который висел у него за спиной, и швырнул Дмитрию прямо в лицо. Но тот, даже не сходя с места, с поразительной ловкостью поймал автомат на лету, повесил себе на плечо и снова обратился к Глухареву:

– Нож.

– Подавись. – Глухарев плюнул Дмитрию под ноги, а потом бросил туда же снятые с пояса ножны. – Но учти, ты еще пожалеешь. Вы все пожалеете, что не дали мне пристрелить эту суку, – добавил он, процедив сквозь зубы, после чего вышел из светового круга и сразу растворился в темноте.

В его голосе было столько неприкрытой ненависти, что Ольге стало не по себе. Даже голова закружилась. Но стоило Дмитрию участливо склониться над ней, как она сразу почувствовала себя лучше.

– Как вы, в порядке? – спросил он.

– Н-не знаю, – через силу выговорила Ольга. Дышать все еще было трудно. Неужели она отбила себе внутренности? Она покосилась в сторону Глухарева, но не нашла его. – Он хотел меня убить?

– Пытался. – Дмитрий ковырнул пальцем стену рядом с ней, и когда Ольга скосила глаза, увидела там глубокую выбоину от пули.

– Да у вас кровь! – удивился Дмитрий.

Ольга потерла обожженную щеку.

– Задело по касательной.

– Нет, – мотнул головой Дмитрий. – Это ерунда. Немного оцарапало бетонной крошкой. А вот на затылке… Дайте, я посмотрю.

Ольга послушно наклонила голову и, когда Дмитрий коснулся рукой ее волос, почувствовала, что они слиплись от крови. Но он, кажется, обрадовался.

– Ничего страшного. Главное, кости целы. А ссадину я сейчас перевяжу.

– У меня есть бинт, – Ольга потянулась к полученному от разведчиков разгрузочному жилету, карманы которого предусмотрительно набила бинтами и индивидуальными пакетами, но Дмитрий остановил ее:

– Я сам.

Пока он возился с бинтом, появился Кожевников.

– Держи, обронил. – Он протянул Дмитрию его автомат, потом присел рядом на корточки, наблюдая за тем, как Дмитрий делает перевязку. – Помочь?

– Справляюсь, – ответил Дмитрий. У него действительно оказались очень ловкие руки. Не прошло и минуты, как вокруг головы Ольги появилась плотная марлевая повязка.

Но Кожевников не спешил уходить.

– Ты не держи зла на Глухаря, – понизив голос, чтобы не услышали другие, сказал он. – Он просто немного не в себе после всего случившегося.

– Немного? – переспросил Дмитрий.

– Нуда, согласен, – Кожевников удрученно вздохнул. – Но это ему сейчас башню снесло. А так-то ведь он нормальный мужик, не убийца.

– Где он сейчас?

– Стоит, дуется.

– Вот пусть и остынет. Присмотри за ним.

– Само собой, – с готовностью ответил Кожевников. – Не гоже нам грызться друг с другом. Ситуация-то и без того хреновая.

– Как остальные? – спросил у него Дмитрий.

– Напуганы, не без этого. Жила так весь трясется, – признался старшина и, поднявшись на ноги, добавил во весь голос: – Но с Глухарем ты правильно поступил.

Его последние слова услышали все. Ольга поняла, что Кожевников именно этого и добивался. Когда он отошел, она поймала взгляд Дмитрия.

– Глухарев прав. Я действительно заманила вас в ловушку.

Он молча посмотрел на нее, а когда молчание стало невыносимым, сказал:

– Сейчас поздно об этом говорить. Надо найти людей и выбираться отсюда.

– Ты все еще считаешь, что их можно найти?

По лицу Дмитрия пробежала тень. Взгляд из участливого сделался холодным и жестким. Ольге даже стало немного не по себе.

– У меня пропало двое бойцов, и я не уйду отсюда, пока не выясню, где они и что с ними стало.

– А… – Ольга поискала взглядом других разведчиков, но увидела только двоих: Жилина и Злобина. – Как же остальные?

– Мы одна команда, или вы забыли? – ответил Дмитрий.

После того как Глухарев направил на нее пистолет и наверняка бы застрелил, если бы Рогожин не успел ударить его по руке, Ольга так не считала. Но спорить с ним было бесполезно, поэтому она просто кивнула.

– Может быть, мне поговорить с ними? Я ведь все-таки психолог.

Дмитрий задумчиво посмотрел на нее.

– Пожалуй, не стоит. Особенно сейчас.

После того как щенок обезоружил его, они собрались на совещание. Встали в круг и стали решать, что им делать дальше. Глухаря никто не прогонял, но и не пригласил принять участие в обсуждении. Ясно: он стал для них чужим. Как и они для него.

Минувшей ночью у Глухаря заново открылись глаза. Он вдруг ясно понял, что не имеет с окружающими его жалкими людишками ничего общего. Долгое время им как-то удавалось скрывать свою ущербность, но ночью весь их подлый обман раскрылся. Понять это Глухарю помог просочившийся в вагончик светящийся туман. Чудесный туман! Туман освежил ему голову, очистив ее от внушенных обманщиками лживых мыслей. Глухарь наконец понял, кто они – жалкие, безмозглые твари, не способные разобраться ни в себе, ни в окружающем мире, и кто он – избранный, которому открылась Истина.

В силу своей ограниченности другие не могли этого понять, они только мешали Глухарю на пути его становления. Сегодня они не дали ему пристрелить гадину-врачиху, которая уже давно напрашивалась на пулю. Этого не случилось, если бы не Чугун. Чугун всегда строил козни против него, а ночью решил окончательно разделаться со своим командиром, когда заперся с врачихой в ее спальном блоке. Пока они трахались, как пара обвивших друг друга змей, у них созрел план, как наилучшим образом сделать это. План, записанный в тетради с мятой бордовой обложкой. Без этого плана они были ничто, не опаснее пары вонючих клопов, которых ничего не стоило раздавить, но со своими записями представляли серьезную угрозу. Не случайно ночью врачиха пришла в настоящий экстаз и буквально набросилась на Чугуна, стоило ему помахать у нее перед глазами своей заветной тетрадочкой. Если бы Глухарь смог выкрасть тетрадь и уничтожить, это решило бы все проблемы (эта мысль пришла к нему из тумана, а мыслям, приходящим из тумана, следовало верить), но Чугун постоянно таскал тетрадь с собой, засунув в нагрудный карман.

Поначалу Глухарь думал, что их план касается всей группы, но последняя стычка с Чугуном все расставила по местам, избавив его от иллюзий. Жила, Злой, Гиря, даже добродушный увалень Фагот – они все оказались заодно с Чугуном и смазливой врачихой. Все объединились против Глухаря. Похотливая сука, устраивающая по ночам оргии с Чугуном, оказалась для них дороже своего командира. Они ловко провели его, отняв оружие, и сейчас все вместе решали, как усыпить его бдительность, чтобы им было легче окончательно расправиться с ним. А врачиха, подговорившая их на этот заговор, так и вилась за их спинами, прислушиваясь к разговору и опять что-то замышляя.

Иногда она пропадала из освещенного круга, который обрисовали их фонари, но Глухарю свет был больше не нужен. Новыми глазами, изменившимися с прошлой ночи, он видел и в темноте. Не так хорошо, как при свете (в темноте все фигуры и предметы приобретали зеленоватый оттенок), но достаточно, чтобы разглядеть снующую по тоннелю ненавистную гадину с белой повязкой на голове. Как же он жалел, что не разбил ее голову о камни. Резче толчок, сильней удар, и ее череп раскололся бы, словно тыква, расплескав по стене ее вонючие мозги. А теперь момент упущен. Теперь они будут настороже и не позволят ему приблизиться к ней на опасное расстояние. Вот если бы удалось добыть автомат или хотя бы нож. С каким удовольствием он перерезал бы ее тонкую шейку.

Глухарь мечтательно закрыл глаза. А когда открыл, увидел, что все вокруг заполнилось густым зеленоватым туманом, тем самым, что просочился ночью в вагончик, когда ему открылось ночное зрение. Однако, приглядевшись, Глухарь увидел, что туман окутал все, кроме освещенного круга, где стояли Чугун и его подручные. Он взглянул на их окрашенные зеленым светом застывшие лица, похожие на восковые маски, и его чуть не вырвало. Но тут послышался свист и шорох. Видно, из глубины тоннеля потянуло сквозняком. Или это клубы тумана скребли по стенам? Звук усилился, но поднявшийся в тоннеле ветер не разгонял туман. Наоборот, зеленая мгла стала еще гуще и плотнее. А ветер все крепчал. В какой-то момент Глухарю показалось, что его шум складывается в слова. Ну да, точно! Туман разговаривал с ним. «Слушай и запоминай!» Туман хочет, чтобы он запомнил, о чем говорит Чугун со своими подручными, и он это запомнит. Каждое слово запомнит. Глухарь приблизился к освещенному кругу и весь обратился в слух.