Контакт третьей степени - Сергей Москвин

На этот раз Ольга ответила без колебаний:

– Да.

– Но почему вы скрыли правду? Зачем понадобилась вся эта ложь о тестировании, о новой экспериментальной программе боевой подготовки?

– Как вы не понимаете?! – изумленно воскликнула Ольга. Похоже, она удивилась совершенно искренне. – Это же уникальный случай! Человечество впервые в своей истории столкнулось с организмом внеземного происхождения. Это же… Я даже не представляю, с чем такое можно сравнить! Естественно, все работы сейчас же были засекречены. Даже исследовательская программа по изучению обнаруженного организма получила специальное кодовое обозначение. Ни я, ни мой начальник не могли открыть вам сведения, составляющие государственную тайну. Просто не имели права. И потом… – Ольга сделала паузу. – Подумайте сами и ответьте честно, поверили бы вы нам, если бы мы решились открыть вам правду?

«А сейчас-то ты говоришь правду или снова половина из всего сказанного – ложь?»

– Я и сейчас не верю! – словно прочитав последние мысли Дмитрия, всплеснул руками Жилин. – Какой внеземной организм?! Что за бред! Я выбраться отсюда хочу! Где выход?! Куда вы его подевали?!

Это была уже самая настоящая истерика, от которой всего один шаг до полного сумасшествия. Дмитрий рванулся вперед и цепко схватил Жилина за руки, которыми тот безостановочно размахивал. Перехватив его взгляд, Кожевников крепко обнял товарища за плечи.

– Успокойся, – негромко, но твердо сказал Дмитрий. – Мы найдем выход. И выберемся отсюда. Обязательно выберемся. Все вместе. Но сначала нужно понять, с чем мы здесь столкнулись. Ты согласен?

Жилин неуверенно кивнул.

– Вот и хорошо.

Дмитрию, наконец, удалось поймать его взгляд. Он был вполне осмысленным, значит, у Жилы еще не поехала крыша. Пока не поехала!

Отпустив Жилина, Дмитрий обернулся к Ольге, которая все это время внимательно следила за их психологической борьбой. Конечно, это не самое подходящее время для объяснений. Жила уже сорвался, да и остальные близки к эмоциональному шоку. Но лучше прямо сейчас расставить все точки над «i», потом может быть только хуже.

– Что показали исследования?

Ольга удрученно вздохнула.

– Если вы об этом организме, то почти ничего. Мы по-прежнему ничего не знаем ни о его происхождении, ни о физиологии, ни даже о структуре внутренних органов. Рентгеновское, ультразвуковое и магниторезонансное сканирование тела результатов не дали. Единственное, что доподлинно известно, так это то, что остаточное биополе этого существа положительно влияет на окружающие предметы. Хирургические инструменты становятся острее, а их материал более прочным. То же самое происходит и с оружием. Да вы сами могли в этом убедиться, когда получали оружие на нашем складе.

– А как же люди?! – перебил женщину Дмитрий. – В своем дневнике Сморкалин пишет, что его подчиненные испытывали настоящие муки!

Ольга покачала головой:

– Мне ничего об этом не известно. Я регулярно общалась с персоналом «Хрустального неба», но ни от кого не слышала ничего подобного. Более того, все участники эксперимента каждую неделю проходили медицинское обследование. Все было в порядке.

– А солдат, который разрезал ногу о колючую проволоку? Что с ним стало?

– Какой солдат?

– Не уходите от ответа! Вы же прочитали дневник! – рассердился Дмитрий. – Рядовой Алымов.

– У него развилась быстро прогрессирующая газовая гангрена, и его отправили в Москву, в наш медицинский центр. Несмотря на все усилия, мы так и не сумели его спасти, и он умер от заражения крови. Но, как вы понимаете, находящийся здесь внеземной организм не имеет никакого отношения к его гибели.

– Вы и сейчас так думаете?

– Да, – уверенно ответила Ольга.

– Что было потом?

– Потом? – По ее лицу пробежала тень раздумий, сомнений или чего-то другого. – Когда связь не восстановилась в течение суток, мы запросили данные спутниковой разведки, но они не прояснили ситуацию. Объект был в полном порядке. Жилые постройки, технические конструкции, сам бункер не имели видимых повреждений. В то же время сканеры не обнаружили на объекте никаких следов присутствия людей, словно весь персонал внезапно исчез.

Она замолчала, погрузившись в собственные мысли, и Дмитрию пришлось «подтолкнуть» ее.

– Дальше.

Ольга подняла на него глаза.

– Это все. Так как время шло, а ситуация не выправлялась, нам пришлось направить сюда вашу разведгруппу.

– Это все. Так как время шло, а ситуация не выправлялась, нам пришлось направить сюда вашу разведгруппу.

Это была уже вторая ложь. Первая касалась гибели рядового Алымова, смерть которого не была столь очевидна. У него действительно началось заражение крови, и его пришлось перевезти в Москву. Интенсивный уход и лучшие медикаменты, которые только удалось найти, сделали свое дело, и Алымов быстро пошел на поправку. Но когда уже всем казалось, что опасность миновала, успешно выздоравливающий солдат внезапно умер в своей больничной палате.

Ложь или, скорее, полуправду об Алымове Дмитрий доверчиво проглотил, но на этот раз раскусил ее.

– Неправда! – воскликнул он, отчего у Ольги по спине пробежал холодок.

Захотелось спрятаться от его грозного голоса и обличительного взгляда. Но впереди и за спиной была бетонная стена, а справа и слева – темнота тоннеля и неизвестность. Дмитрий приблизился к ней почти вплотную. Он был немногим выше ее, но сейчас она смотрела на него снизу вверх.

– Неправда, – повторил он. – До нас здесь уже побывали другие люди. Именно они взорвали внешние ворота, проделав в них отверстие, потому что не смогли открыть входную дверь. Так сколько здесь было таких групп, как наша?

– Только одна, – призналась Ольга. – Восемь человек из подразделения внутренней безопасности майора Пригорова. Это была его операция. Меня к ней не привлекали. Знаю лишь, что он сам отбирал кандидатов, сам занимался их экипировкой и сам же руководил операцией.

– И что с ними стало, с этими людьми?

«Исчезли, как и все остальные! Как комендант Макаров, как профессор Глымов со всей командой исследователей, как лейтенант Сморкалин со своим взводом!

Пропали без вести! Неужели не ясно?!» – Ольга с вызовом взглянула в глаза Дмитрию, но затем ее взгляд потух, и вслух она сказала уже другое:

– Я не знаю. Но никто из них обратно так и не вернулся.

Дмитрий усмехнулся.

– Значит, люди пропали, но вам этого показалось мало, и вы решили отправить нас, тех, которых не жалко?

Он ждал ответа, но у Ольги не было слов. Все правильно. Все именно так и было. Причем не кто-нибудь, а именно она Ольга Крайнова, майор медицинской службы, ВРАЧ, чья профессия спасать людей, предложила Панову послать на «Хрустальное небо» армейских разведчиков, у которых шансов на благополучное возвращение было ничуть не больше, чем у команды Пригорова.

Человек, которого в отделе экспериментальных исследований знали как майора Пригорова, часто вспоминал первую организованную им разведку легендированного объекта, которая обернулась полным провалом и исчезновением еще восьми человек, пополнивших общее число пропавших без вести жертв «Хрустального неба». За свою жизнь он провел более десяти рискованных операций в различных частях земного шара. Одни прошли более удачно, другие менее. Но он всегда знал, в чем заключаются причины успеха или неудач. Сейчас он этого не понимал.

Операция была подготовлена блестяще. Досмотровую группу составляли испытанные, опытные бойцы – не чета набранным Крайновой салагам-первогодкам. Они имели лучшее оружие, прекрасное оснащение и четкие инструкции на случай любых неожиданностей. Майор лично знал каждого из них. Они прошли с ним через огонь и воду горячих точек. Они прикрывали его спину во время выполнения рискованных операций за рубежом. Они составляли костяк возглавляемого им подразделения внутренней безопасности, созданного для оперативного прикрытия совсекретного проекта «Арена». Никто лучше них не смог бы разобраться в происходящем на «Хрустальном небе»: почему пропала связь с объектом и куда подевались все сотрудники. Но все они сгинули без следа.

Исчезновение досмотровой группы стало для Пригорова настоящим потрясением. Первые дни он пребывал в полной растерянности, не зная, за что браться. Внешне это никак не проявилось. Обладая железной волей, он умел скрывать собственные эмоции. А в отделе его считали нелюдимым, малоразговорчивым человеком, поэтому никто не заметил перемены в его состоянии.

И то и другое было маской. Как записанная во всех документах фамилия, под которой он был зачислен в штат только что созданного отдела экспериментальных исследований. При необходимости он мог оживленно болтать на четырех языках, поддерживая беседы на самые разные темы. При этом коренные носители двух из этих языков с полной уверенностью приняли бы его за своего соотечественника. Эти и другие более специфические навыки требовались для выполнения периодически поручаемых ему тех деликатных миссий, даже частичное разглашение которых принесло бы колоссальный урон военному и политическому авторитету пославшей его страны на международной арене. Но последняя операция в одной из ближневосточных стран поставила крест на его дальнейшей службе в отделе специальных операций ГРУ.