Влюблённые - Лина Вальх
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алекс было дёрнулся, но Алан оказался быстрее — он подскочил со стула, выпрямившись перед Александром и все так же глядя на него снизу вверх. Он был на голову ниже его, и все же пришлось нехотя отступить, когда ладонь Алана насмешливо-успокаивающе похлопала его по груди.
— Ну тише, тише. Предлагаю выйти и продолжить наш разговор на свежем воздухе. Кажется, тебе нужно хорошенько подышать, Александр. Да и по твоему внешнему виду заметно, что… — взгляд Алана метнулся на раздувшуюся на лбу Алекса шишку, и мужчина осклабился, — ты уже сегодня достаточно наговорился.
— Мне не нужно никуда выходить, чтобы сказать вам, что вы будете лизать мне ботинки, если я предложу вам сотню другую зелёных. Почти как ваша ненаглядная дочь.
— Ну я же предупреждал, — сунув одну руку в карман штанов, Алан потёр подбородок, сжав зубы и нервно ухмыляясь. — Почему вы никогда не слушаете?
Увернуться Алекс не успел: его челюсть хрустнула от точного удара каменного кулака Алана, — и он повалился на натёртый до блеска пол. Морщась, он успел заметить, как свет от лампы закрыла чья-то тень, а подувший от вентилятора воздух донёс до Алекса знакомый мужской парфюм. Алан склонился над ним, заглядывая в глаза своими блеклыми серебристыми глазами. И Алекс был готов поклясться, что сейчас они были не просто бледно-серыми, но потянутыми молочно-розовой плёнкой, словно кто-то вылил на них кислоту.
Алан рассматривал его лицо. Рывок — и пальцы вцепились в воротник рубашки Алекса, притягивая его ближе к мистеру Маккензи. Они едва не столкнулись лбами: Алан успел вовремя отпрянуть, тряхнув головой — на лоб упало несколько светлых прядей. Время замедлилось, и Алекс не понял, когда хватка Алана разжалась, а сам он выпрямился, нервно сжимая ладони в кулаки.
— Уверен…
Удар в скулу.
— …твои родители…
Снова удар ногой куда-то в район рёбер.
— …каждый вечер…
Еще один.
— …жалеют…
На этот раз ботинок Алана встретился с носом Алекса.
— …что ты вообще родился.
Наверно, это Алекс должен был сейчас жалеть. Жалеть, что вообще полез к Алану Маккензи вместо того, чтобы продолжить ужинать с семьёй.
Удары были точными и выверенными — каждый сопровождался скрипящей болью во всем теле. Снова схватив Алекса за воротник, Алан опрокинул его на соседний столик: люди взвизгнули и, кажется, отпрыгнули. Алекс же чувствовал только как чужая вилка тычется ему в спину своими зубцами, словно он был отборным стейком.
— Вызовите полицию! И скорую! Быстрее!
Он не помнил и половины ударов Алана. Тело онемело. Пальцы едва могли сжаться в кулак, чтобы тот тут же бессильно опал. Что-то хрустнуло, но Алекс не смог повернуть голову, чтобы посмотреть: боль парализовала его, пока Алан продолжал беспорядочно наносить удары. Никто не решался подойти к ним ближе, и Алекс только успел заметить мелькнувшую сбоку рыжую голову Джанет, как она тут же скрылась за спиной Алана.
Пальцы Алана дрожали, сжимая рубашку Алекса, и он наклонился ниже, так, что между их лицами остались несколько сантиметров. Дышал Алан тяжело. Он кипел от скопившейся внутри него ярости. И все же Алекс едва ли мог сфокусировать взгляд на лице мистера Маккензи, пока тот его не встряхнул так, что Алекс ударился затылком о поверхность стола.
— Ты не стоишь и реснички Эйлин, Александр Куэрво. — Шипящий голос Алана напоминал змею, просачивался в уши и вонзал свои маленькие клыки в разум Алекса. — А твоё существование — ошибка природы. В тебе нет ничего человечного. Ты опухоль, которую нужно вырезать. Никто даже не вспомнит, если ты исчезнешь. Ты не оставишь после себя ничего, Александр Куэрво. Но ты умрёшь не сейчас, нет. Это внесёт дисбаланс. Ты должен быть здесь и сейчас. Потому что сначала, я хочу посмотреть, как ты будешь страдать от ненависти к себе, как ты будешь умолять этот мир убить тебя. Но ты слишком слаб, чтобы это сделать. Потому что ты трус, Александр Куэрво.
Он смотрел в глаза Маккензи, но не видел ничего. А потому смог только развязно хмыкнуть и выплюнуть вместе с кровью тому в лицо:
— Идите к черту.
Алан ухмыльнулся.
— Жаль тебя разочаровывать. После смерти нет ни Рая, ни Ада. Только пустота, забвение и… — улыбка Алана стала безумной, а взгляд забегал по лицу Алекса, прежде чем губы растянулись в две тонкие обескровленные полоски, — я.
Он тряхнул Алекса и скинул на пол. Легкие сжались, низкий чахоточный кашель вырвался из них и светлый пол окрасился багровыми брызгами, пока Алекс корчился на нем, пытаясь выплюнуть все свои важные органы. Он видел мельтешащих вокруг людей с телефонами, что снимали его. Он чувствовал на себе взгляд Алана Маккензи. Он слышал полицейский сирены с улицы. Но даже они не смогли заглушить боль и хруст ломающейся левой руки.
Нога Алана вдавливала раздробленную кость в пол. Каблук ботинка крутился, словно это был окурок от сигареты. А Алан смотрел на Алекса сверху вниз, прикуривая тонкую самокрутку.
Мир плясал перед глазами яркими вспышками. Алан Маккензи возмущался, когда его повалили на пол рядом, скрутили руки и надели наручники. Но Алекс мог только рассеянно моргать и смотреть на все, как под сильным наркозом, едва ли различая окружающих его людей. Женские каблуки вибрацией разнеслись по полу — Амелия рухнула перед ним на колени, убирая налипшие на лоб кудри.
— Алекс, ты меня слышишь? Алекс!..
Алекс моргнул и голос сестры потонул в ослепившей его боли, оказавшейся на деле лампочкой медицинского фонарика. Его куда-то везли. Лица мельтешили перед ним назойливыми мухами, а проклятый фонарик продолжал тыкаться в лицо, пока не исчез и перед Алексом не возникло знакомое лицо врача.
— Вы меня слышите, мистер Куэрво? Я доктор Белл. Внимательно следите за моим пальцем.
Он проигнорировал руку врача, как и вытянутый перед ним палец. Узоры на потолке оказались намного интересней: они сплетались в причудливые трехспиральные символы, шипели, извивались раздвоенными языками и роняли жирные липкие капли на пол. Лица людей вокруг него исказились, превратившись в уродливые шаржевые маски. Они смеялись над ним, глумились и тыкали пальцами в раздробленную руку. Палата вращалась, и вскоре Алекс оказался привязанным к потолку, а врачи продолжали суетиться внизу над пустой
