Влюблённые - Лина Вальх

Единственным нормальным лицом среди них, к проснувшемуся неудовольствию, оказалась физиономия доктора Белла, мельтешащая перед самым носом у Алекса. Захотелось поскорее избавиться от этого настырного насекомого: Александр даже заметил за затылком у доктора маленькие мушиные крылья.

Он хотел было прихлопнуть его, но смог только невнятно промычать и ухватиться за выцветающий в обступающей его тьме голос:

— В шестую палату его. Мистер Куэрво… Мистер Куэрво!

Глава VIII. Увечья

Ноябрь, 1922

— Эй, вы что это себе позволяете? Немедленно отойдите от него!

Кровь жирными каплями стремительно окрашивала свежевыпавший снег, стекая по зажимающей ноздри ладони. Ребра болели, а голова кружилась, пока он пытался не упасть навзничь. Чьи-то громкие тяжёлые шаги пронеслись мимо, и он успел только мельком заметить скрывшихся за поворотом одноклассников.

Трое против одного — не слишком честный расклад. Но Уильям Белл уже привык к оказываемой жизнью несправедливости.

Он обернулся и, прицелившись, осел на ближайшие ступеньки черной лестницы. Слуги шумели за окном, гремели посудой и ругались. Уилл же в такт им громко кашлял и безуспешно запрокидывал голову: кровь все равно продолжала бежать, и через секунду ему пришлось с силой податься вперёд, чтобы не запачкать рубашку.

— Увижу вас еще раз сегодня, отправлю в полицию! Будьте уверены! — мужчина топнул ногой, как будто одноклассники могли его сейчас услышать или тем более увидеть. Помедлив, он обернулся и бросился к Уиллу, приобнимая за плечо. — Эй-эй, ты как, парень?

— В-всё в порядке, — Уилл расцепил сшившиеся от крови губы. Кровь немного стихла. Кожа ладони стала липкой. Нос пульсировал болью, а дышать стало тяжело. — Не стоило вам вмешиваться, правда. Мы просто немного повздорили. Вот и все. Это не стоит внимания полиции. И вашего беспокойства.

Голос ударялся в нос и, не находя там выхода, задыхался, отчего Уилл звучал, как пьяный француз. Незнакомец хмурился, напряженно рассматривал его лицо, а затем сел рядом.

— Немного повздорили? — мужчина попытался скрыть язвительность, но вышло отвратительно. А в следующую секунду, когда Уилл попытался остановить новый поток крови, дёрнул его за плечо и нагло отвесил подзатыльник: череп тут же затрещал болью, и переулок потонул в багровой вспышке. — Так, не смей запрокидывать голову. Ты сделаешь только хуже. Вот, — он вытащил из кармана платок. — Не шевелись.

Он развернул лицо Уилла к себе, приподнял голову за подбородок и, отцепив его руку от лица, запихнул свёрнутую ткань ему в ноздрю. Несмотря на ярое сопротивление Уильяма. Подождав немного и провернув все то же самое со второй, мужчина огляделся, схватил горсть снега и с победным видом вручил ее Уиллу.

— Приложи и подожди немного. Я, конечно, прогуливал эти занятия, но что-то все-таки помню. Так и за что они так тебя, парень? Явно не за красивые глазки и милую улыбку. Не поделили девушку?

— Нет. — Уиллу стало неуютно: он повёл плечами, поёжился и незаметно для себя немного отодвинулся от незнакомца. — Они считают меня… больным.

Больным неполноценным уродцем, которого было бы неплохо исключить из этого общества. Кажется, именно так ему сказал директор, пока отец не вывалил на стол пятьсот долларов и фотографии с любовницей, на которых достопочтенный учитель и наставник позволял… Уилл почувствовал, как его щеки загорелись на холодном воздухе от одного только воспоминания об увиденном.

И чтобы скрыть это, поспешил закрыть лицо приложенной к носу ладонью со снегом.

Замять, отвесить прокурору кругленькую сумму и на ближайший вечер отправить под руку с дочерью губернатора, чтобы разогнать затхлое зловоние школьных сплетен, — кажется, у его отца был именно такой план. И он развалился, когда Уилл исчез посреди вечера, выйдя покурить.

Мужчина рядом как-то индифферентно хмыкнул — Уилл не смог бы даже под дулом револьвера, объяснить, что значило это «Кхмхм». Кажется, все мужчины в его окружении делали так, когда о чем-то глубоко задумывались. Вот только то, что обычно они говорили после, заставляло Уилла сомневаться, что подобный жест не служил обычным способом избавиться от навязчивого характера жён и подростков.

— Боюсь их разочаровывать, — мужчина щёлкнул неожиданно появившимся у него в руках портсигаром, — но если у них нет диплома, ставить диагноз они не имеют никакого права. Дай посмотреть лицо. — Он махнул на Уилла рукой с зажатой между пальцев сигаретой. Когда же тот повернулся, резко подался вперёд и прищурился, жестом указывая, куда поворачивать голову. — Тут небольшие ссадины, но они быстро заживут. А твои костяшки… — Взгляд незнакомца упал на сцепленные в замок руки Уилла. — Мальпаридо12, а ты похоже свои красивые глазки и милую улыбку умеешь отстаивать?

Снег быстро таял под пальцами, и Уилл поспешил отереть влажную руку о штанину, а затем попытался дотронуться кончиками пальцев до разбитого носа: кожа пылала, а каждое прикосновение раскалённой кочергой вбивалось в сознание.

— Да, — Уилл нервно усмехнулся, растирая кровоподтёки на содранной коже пальцев, — наверно.

— Не дрейфь. — Мужчина похлопал его по спине, а затем, покрутив в руках сигарету, выбросил ее, так и не прикурив. — Нос, к счастью, не сломан. Кажется. Я не хирург, не разбираюсь в таких тонкостях. Ну и занятия прогуливал, да-да. Кажется, я уже об этом говорил.

— Он сломан. Это… мой не первый раз, — прогнусавил Уилл и, приложив руку под нос, убедился, что кровь, кажется, перестала идти. — Сколько вы выпили?

— Я? Выпил?! — незнакомец рассеянно тряхнул головой, и Уильям только при этом заметил его тёмные вьющиеся волосы. — Ты что, малец, забыл, что у нас Сухой закон и трезвенность? Алкоголизм будет искоренён в этой погрязшей в разврате и разлагающейся стране, ибо все спиртное это проделки Сатаны. Ну или парочки толстосумов, мясников и шулеров, — он хихикнул и тут же стих, загибая пальцы и пришепётывая под нос. — Бокалов пять. Но я закусывал. Скажи-ка мне лучше, как тебя зовут, парень. Я твою жизнь спас. Будь ты девушкой, пришлось бы жениться.

— Уильям. Уильям Белл.

Новый знакомый рассматривал его долго. И Уилл не был уверен, что послужило тому виной: его имя или же то, что сфокусировать взгляд на лице, на удивление, именно сейчас у мужчины никак не получалось.

— Уильям Белл, — он задумчиво протянул имя, взял Уилла за подбородок двумя пальцами и продолжил вертеть его лицо из стороны в сторону, как какой-то раритетный череп ацтеков. — Это не твой папаша сейчас двадцать минут распинался о том, как он ловко защищает бутлегеров?

— Да. Он самый.

Конечно, этот мужчина знал. Все знали Генри Белла в этой части города. А, возможно, и за пределами