Орден - Нэйт Кеньон

Декард Каин резко сел на соломенном матрасе. Ему как-то удалось уснуть после происшествия с едоком. Сквозь маленькое окошко в комнату проникал слабый утренний свет, окрашивая стены в светло-серый цвет.

Он обливался потом, судорожно дышал. Стены, казалось, навалились на него. Тщетно пытался сориентироваться. Кошмары становились все хуже, они искажали истину и опутывали его сердце паутиной лжи. Каин уже едва мог от нее освободиться. Чем ближе они были к ответам на вопросы, тем сильнее менялись сны. Что же произошло на самом деле много лет назад? Он действительно встретил Тираэля в Крепости Пандемоний, и это навсегда изменило его жизнь. Но Меньшее Зло, Белиал, правитель части Горящих Преисподен, там никогда не появлялся.

Все неправильно. Но семена сомнений терзали его все сильней.

Будь здесь, Тираэль… Они потеряли Архангела Правосудия, когда был разрушен Камень Мира. Встреча с ним стала поворотным моментом в жизни Каина. Он пережил ужасы нападения демонов на Тристрам и словно узрел солнце после бесконечной ночи. Кое-кто говорил, что ангелы ничуть не лучше демонов, и большинство их предпочло бы уничтожить смертных. Но они не знали истины. Тираэль являлся покровителем Хорадримов и всего человечества. Его голос стал решающим, когда другой член Совета — Ангирис выступил за уничтожение людей. Тираэль — воплощенная Справедливость. Он — создание, столь чистое духом, что остальные на его фоне выглядели мошками, вьющимися вокруг пламени.

Но теперь его нет. Санктуарий открыт и уязвим. Кто же спасет их? Кто заступится, когда мир придет к самому мрачному моменту своей истории?

Кто остановит Белиала, который намеревается уничтожить Санктуарий?

Каин и Микулов увели Лию из Кураста сразу после рассвета. Дорога тянулась перед ними, как неровный шрам на обгорелом теле великана. Остовы деревьев будто опирались друг на друга, чтобы защититься от заразы, лишившей их жизни. Некоторые почернели и обгорели.

У обочины лежал перевернутый фургон, к которому все еще привязаны останки двух волов. Когда они проходили мимо, Лия подвинулась ближе к Каину. Она ощутила, как он напряжен. Он не мог отвести взгляд от фургона, и его била мелкая дрожь.

Пустые глаза волов, казалось, насмехались над Лией. «Почему ты думаешь, что уцелеешь?» — будто говорили они. Гнилые губы отвисли, обнажив зубы, оскалившиеся в мрачной усмешке. «Здесь лишь смерть. Поворачивай назад и беги как можно быстрее».

На мгновение ей захотелось так поступить. Но что с ней может случиться в Курасте — без Каина и Микулова? Люди на городских улицах были уже мертвы, просто они еще об этом не знали. Лия не видела едока в комнате Сайруса, но чувствовала испуг Декарда.

По какой-то причине это заставило ее подумать о матери (а вернее, о Гиллиан). Лия вспомнила, как та готовила ей завтрак, перед тем как пойти в лавку к Ионе за овощами. Потом они бы прогулялись до ворот Калдея, поглазели бы на суету у торговых палаток, и Гиллиан купила бы ей медовый леденец на палочке. Это были хорошие времена, до того как Гиллиан заболела и счастье оставило их. Как тяжело все это вынести!

— Что такое? — спросил Каин, с тревогой глядя на нее, и Лия поняла, что плачет, сама того не замечая.

Она покачала головой, опасаясь, что он снова начнет вещать об ответственности, силе и храбрости. Но вместо этого он обнял ее за плечи, и она прижалась к нему, вдохнув запах пыли и дыма, исходящий от его туники. Здорово, что у нее есть он, этот странный старик, пусть она и не совсем ему доверяет.

Чтобы отвлечь их от мрачных мыслей, Микулов принялся рассказывать им о своих родных местах. О доме на лесистых холмах на краю Шарвала, о своих упражнениях, которые сделали его полноправным монахом Ивгорода. Он сидел неподвижно часами, отрекшись от желаний и слушая голоса богов. Поведал им об упорных тренировках, закаливших тело, о походах в горы и схватках с дикими зверьми. Даже несмотря на юный возраст, Лия заподозрила, что его истории отчасти преувеличены, но Микулов излагал все с удивительной живостью и воодушевлением. Она даже потеряла счет времени.

Каин продолжал задавать вопросы об их вере, и Лия поняла, что Микулов до сих пор тоскует по своим наставникам и монастыре. По его словам, это решение могло грозить ему смертью. Потом они принялись говорить о Хорадримах, и тут Лия перестала вслушиваться. Она знала то, что дядя Декард был членом какого-то ордена магов. Он и Микулов должны сделать какое-то очень важное дело. Но она заскучала. Большую часть их разговора составляло обсуждение древних книг и пророчеств. Такого вполне достаточно, чтобы утомить маленькую девочку до слез.

Небо потемнело, вдалеке горизонт покрывали черные тучи. Похоже, они скопились именно над тем местом, куда они идут. По ее телу пробежал холодок. Она попыталась вспомнить, что случилось дома во время пожара. Она резко пробудилась, а потом все погрузилось в темноту. Затем она снова проснулась уже на улице, а ее дрожащее тело было укутано в плащ Джеймса. Она понимала, что Каин спас ее, но не знала, как именно.

То же самое касалось и ночи в замке лорда Бранда, после того как она съела безвкусную еду и заснула. Тогда странные черные веревки выросли вокруг ее кровати. А потом вдруг она и дядя Каин внезапно оказались снаружи. Они бежали, а за ними гнались. Когда они добрались до кладбища… Лия вздохнула. Снова провал в памяти.

Лие не нравилось терять контроль над собой. Что все это значит? Может, она действительно безумна?

Ей пришла в голову ужасная мысль. Вдруг то, что произошло с Гиллиан, случилось и с ней самой?

Они остановились на ночлег на некотором расстоянии от дороги, у каменного утеса, нависающего сверху. Отличное укрытие от ветра. Каин объяснил ей, что им лучше не разводить костер, поскольку огонь может привлечь к ним излишнее внимание. Лия оставила плащ Джеймса в замке лорда Бранда и теперь жалела об этом. Он был теплый, а еще от него исходил приятный запах, дававший ей чувство безопасности.

Микулов взял на кухне у Сайруса три буханки хлеба и флягу воды. Они поели и попили из фляги, сев вплотную друг к другу, чтобы согреться. Еды было маловато, и ближе к ночи у Лии заурчало в животе.

Следующее утро выдалось холодным и промозглым, землю покрыла роса, пахшая тухлыми яйцами. Странники отправились в путь, и на сей раз они почти не разговаривали. Ближе к полудню опять поели хлеба. Микулов уже ничего не рассказывал, и последние остатки хорошего настроения, пусть и вымученного, улетучились.

Вскоре Лия тайком поглядела на Каина, который смотрел вдаль, на горизонт. Там клубились черные грозовые тучи. Лие начало казаться, что это вовсе не тучи, а какой-то маслянистый дым или даже чудовище, которое только и ждет, чтобы на них напасть.

Уже давно она не вспоминала ворона, который рвал на полосы падаль в ее родном Калдее. Но сейчас этот образ вновь возник перед ней. Глаза-бусины, острый клюв, серая плоть. Когтистая лапа, стоящая поверх добычи, трупа. Ворон был выше человека, его перья потускнели, и сквозь них темнела морщинистая кожа.

Вскоре путники миновали длинный пологий подъем и добрались до верхней точки холма.

Вдалеке раскинулся Геа-Куль, примостившись у берега моря. Убогий городок, переросший свои изначальные границы. Вдоль дороги стояли лачуги, виднелись заполненные грязью сточные ямы. Там же валялись брошенные телеги, мертвые лошади и людские трупы. Лия разглядела костлявые руки. Они протянулись из-под перевернутого фургона, всего в паре сотен метров от них. Похоже, кто-то оказался в ловушке и не смог освободиться.

Если все пытались сбежать из Геа-Куля, зачем же они туда идут? Неужели Хорадримы, которых хотели найти Каин и Микулов, бессильны против зла? Если у них столько сил, почему они не помогли горожанам?

А что если они в этом повинны?

На горизонте двигались сотни точек, крошечных, кружащихся над домами, словно куча мошек. Сотни воронов, хлопающих черными крыльями, взлетающих и пикирующих.

Лия попыталась унять дрожь. Та птица в Калдее — из их стаи. Глаза-бусины, которые таращились на нее…

Она начала спускаться по дороге следом за Каином и Микуловым. Наконец они миновали повозку, из-под которой торчала женская рука. Кожа на ней облезла, а ногти были выдраны целиком.

Внезапно рука шевельнулась и ухватила Лию за ногу.

Лия завопила. Ледяные пальцы болезненно впились ей в кожу. Лия дернулась и вытащила женщину из-под повозки.

Та открыла глаза. Поглядела на Лию, шевеля потрескавшимися и шелушащимися губами и высовывая серый язык. Ее лицо было худое, как у скелета, волосы поблекли и поредели.

— Вы обречены… — прошептала она. — Они вернутся… скоро…

Лия уставилась на огромные лиловые кровоподтеки на шее женщины. В девочке пробудилось нечто, чуждое ей, и она закричала. Каин уже был рядом. Ударил женщину по запястью так, что хрустнула кость. А потом потащил Лию за собой.