Орден - Нэйт Кеньон

«Возможно, я поспешен в суждениях, — подумал Микулов. — Мы должны дать им шанс показать себя. Если они — единственная надежда Санктуария, да будет так. Боги дадут ответы».

Однако настойчивые просьбы Микулова поговорить здесь и сейчас мягко откладывались. «Сперва следует преломить хлеб», — отвечали «братья». Они никуда не спешили и соблюдали собственный устав.

В конце концов они очутились в просторной пещере, озаренной светом факелов и пропахшей дымом. Члены ордена подвели странников к сиденьям из звериных шкур вокруг костра и дали им кружки с сидром. Лунд принес на плечах тушу антилопы, из груди которой торчала стрела.

— Сегодня хорошо поедим! — крикнул здоровяк, ухмыляясь во весь рот.

Несколько других радостно закричали и захлопали в ладоши, и Лунд даже пустился в пляс, прежде чем снять с плеча добычу и начать разделывать ее ножом. Фаррис — лидер группы, стоявшей за роспуск ордена, ворча, присоединился к ним.

Празднование становилось все более шумным, и Микулов выскользнул наружу, в прохладу ночи. Он постоял у входа, принюхиваясь к воздуху. Среди деревьев замер часовой, его напарник находился на утесе. За годы тренировок и медитаций Микулов многому научился. Его чувства стали отточены, и теперь он даже слышал, как часовые вздыхают. А вот они его не замечали.

Призвать силу богов — непростая задача, но Микулов был монахом из Ивгорода. Божественная сила текла сквозь него, как речная прозрачная вода. Она буквально подняла его, и Микулов ринулся вперед с ошеломляющей скоростью.

Часовые даже не обернулись. В считаные секунды он оказался среди деревьев, быстро забрался по крутому склону и достиг вершины. Поглядел на долину внизу. Сияла луна. Геа-Куль лежал у берега моря, будто гниющая туша, омываемая черными волнами. Справа от города, среди прибрежных скал, высилась башня — темная и молчаливая.

Микулов вспомнил, как всего несколько дней точно так же стоял на утесе и размышлял о будущем. Тогда Каин и Лия еще были ему чужими, но он был преисполнен уверенности, которая сейчас почему-то пропала.

Груз веков притягивал его к Геа-Кулю. Он знал, что скоро сразится с кем-то ужасным. Его судьба предопределена с рождения, но роль, которая отводилась ему в грядущей битве, еще непонятна. Но так и будет, готов он к бою или нет.

Он не подвергал сомнению свой долг, но он не мог удержаться от мыслей о том, что случится, если сейчас он попросту уйдет. Изменится ли его путь? Или какие-то обстоятельства, превыше его воли, заставят его вернуться?

Не были ли правы его наставники? Что если он действительно слишком упрямый, эгоистичный и нетерпеливый? Неужели он именно поэтому и покинул Ивгород, не получив их благословения? Вдруг он не готов к испытанию?

Не станет ли гордыня причиной его падения?

Нет. Микулов покачал головой. Хватит сожалений. Он годами изучал старые фолианты в Ивгороде, а затем начал путешествие по всему Санктуарию. И он нашел древнейшие манускрипты. Их соединяла одна нить. Он ухватился за нее, следовал за ней сквозь столетия. Он обнаружил общее во всех книгах: пророчество о приходе великого зла, предсказания о небывалой битве. Эта же нить привела его к Декарду Каину, и вот он здесь.

Боги укажут ему правильный путь.

Вдалеке высилась каменная башня, будто приготовившаяся к удару кобра. На мгновение Микулову почудились дымные щупальца, простирающиеся от нее в разные стороны. Он услышал среди ветра странный шепот. Вспомнил текст одного из свитков, знаки, над которыми корпели Патриархи. Загадочная болезнь поразит и землю, и души людские застонут от боли…

Ночь прорезал вопль. Он набирал скорость и превратился в ураган ярости, сравнимой с той, которая осушает моря и сбрасывает звезды с неба. У Микулова лопнули перепонки в ушах, глаза выпучились, а кровь вскипела в жилах. Он почувствовал, как с него слезает кожа, как мышцы отрываются от связок и костей. Его внутренние органы сжались и лопнули, как спелые фрукты. Вихрь подхватил их и разметал его останки в прах.

Микулов очнулся, судорожно дыша, будто вынырнул из воды, едва не утонув. Вцепился пальцами в землю. Ночь была безмолвна и спокойна. Поднялся на ноги и убедился, что цел. Он был невредим, но дрожал от страшного потрясения.

Монах вздрогнул. Что за жуткая сила? Черный дым, как червь, забрался в его легкие и осквернил тело и душу своим прикосновением. Некто надвигался на Микулова — огромный, ухмыляющийся, желающий проглотить его целиком.

Он знал, кто ответственен за это. Человек из башни. Слуга Тьмы.

В пещере все расположились на шкурах вокруг костра, вялые и медлительные после обильного горячего ужина. Одни занялись уборкой, кое-кто задремал, но небольшая группа бодрствовала. Лунд сидел, скрестив ноги, и облизывал пальцы. Лия была рядом с ним, с открытым ртом уставившись на ухмылку здоровяка с жирными после еды губами. Разговор менял направление и постепенно снова вернулся к истокам.

Началось так называемое важное собрание, которое обещал Эгиль.

Каин вздохнул и потер чешущийся под бородой подбородок. Орден и близко не был тем, чего он ожидал. Сейчас ему хотелось вымыться, постирать одежду и выспаться. За последние несколько часов он понял многое, и это наполнило его сердце страхом. Надо обдумать и решить, что же теперь делать.

Все, что сказал ему Эгиль, более-менее стыковалось с рассказом Хайлэнда. Орден возник по случайности. Найденные в заброшенной обители Хорадримов древние тексты заинтересовали группу молодых книжников из Геа-Куля. Они объявили себя их хозяевами и попытались сделать копии манускриптов, пока те не рассыпались в пыль. Они принесли книги Гаррету Рау, литератору из Кураста, и последовавшая за этим цепь событий стала летописью их падения.

Много лет назад Рау был слугой в доме волшебника в Курасте, который являлся членом клана Таан. Он и сам был одержим книгами, после того как добрался до библиотеки своего хозяина. Содержавшаяся в них магия оказалась могущественна, а пророчества — потрясающи. Рау втайне учился колдовству и вскоре оставил жилище мага и открыл свое дело. Тексты, принесенные ему книжниками Геа-Куля, были для него деликатесом и весьма его воодушевили. Что-то встало на свое место. Рау договорился с молодыми людьми. Они должны были вместе вернуться в Геа-Куль и принести клятву верности учению Хорадримов, чтобы продолжать поиски новых знаний и создать орден официально.

Рау был прирожденным лидером и быстро взял все в свои руки. Он и его группа заявили право собственности на зал собраний Хорадримов, что дало им возможность регулярно там собираться. Вдобавок планировали исследовательские экспедиции за пределы города. Попытались использовать некоторые заклинания и артефакты. Рау поддерживал их, но намного превосходил своих подчиненных. Он обладал врожденным даром такого масштаба, с которым они не могли сравниться. Литератор постиг древнейшую мудрость и проникся уверенностью в том, что сможет применить наследие Хорадримов для личной выгоды.

— Он называл нас «Первыми», — сказал Эгиль, передавая Каину бутыль с сидром. — Тогда между нами все еще было хорошо. Мы думали, что станем героями, новыми лидерами Санктуария, основываясь на усвоенных нами принципах учения Хорадримов. По крайней мере, часть нас. Но он делал все наоборот. Он называл себя потомком королей, считал, что ведет свое происхождение из рода могущественного мага. Даже показывал нам герб, предположительно — его семьи, хотя, насколько нам известно, он — сирота. Мы и понятия не имели, что его падение зайдет так далеко.

— Падение?

Эгиль вздохнул, посмотрел на Лунда, который отвел взгляд. Здоровяк чего-то устыдился. «Мы недалеко от истины», — понял Каин.

— Темная магия, — продолжал Эгиль. — Но мы бездумно следовали за ним. Его часто посещали пророческие видения, и он раз за разом отправлял нас в путешествия. Он вдохнул в нас веру, хотя в своих странствиях мы встречали демонов. С ними он обычно без труда справлялся. Он знал нужные заклинания, и твари отступали перед ним. Но с каждым новым найденным артефактом он становился все сильнее. Его намерения становились нам совершенно непонятными, как и его увлечение темным искусством. Некоторые из наших возвращались полностью верными и послушными Гаррету. Он проповедовал, что учение Хорадримов изменится, и читал нам лекции о будущем ордена.

— Он полагал, что Хорадримы изначально заблуждались относительно благородства Тираэля и чистоты его намерений. Насмешливо отзывался об архангеле, который основал орден Хорадримов, но сам никогда напрямую не сражался с Единым Злом. Вместо этого Тираэль прибегал к помощи магов, и те выполняли самую тяжелую работу. Так говорил нам Рау. «Почему же архангел сам не шел в битву? — спрашивал он. — Неужели человечество действительно могущественнее ангелов? Почему ангелов считают лучшими и более светлыми созданиями, чем Единое Зло, если они судили о людях столь жестко?»