Никому не доверяй - Мерил Сойер

Братья пошли по тропинке в сторону дома, Тори и Рейчел последовали за ними. Рейчел за всю дорогу не проронила ни слова, однако от внимания Тори не укрылась торжествующая улыбка, появившаяся на ее губах в тот момент, когда они застукали их с Броуди на смотровой площадке.

– Уже поздно, – проговорила Тори, когда они приблизились к особняку. – Я должна отвезти Пини домой.

– У тебя есть на чем добраться? – холодно осведомился Эллиот.

– Да, папу подбросили его друзья, а свою машину он оставил мне.

Эллиот мимолетно поцеловал ее в щеку.

– Езжай осторожнее. Особенно через обрыв Мертвеца.

Он хотел добавить еще что-то, но ему не позволила Рейчел.

– Корелли ждут, – напомнила она.

Тори повернулась и направилась к площадке, где стоял отцовский «БМВ». Сначала она впустила на пассажирское сиденье Пини, а затем села за руль, завела мотор и поехала.

Частная дорога, проходившая по территории поместья, изобиловала коварными поворотами, и Тори в который раз спросила себя, почему Джан не удосужился заасфальтировать ее или хотя бы замостить камнем. Видимо, он полагал, что в представлении городской публики грунтовая проселочная дорога больше подходит для сельской идиллии. Что и говорить, Джан всегда был не прочь придать «Хоукс лэндинг» дополнительный шарм, который отсутствовал в других хозяйствах.

Тори ехала медленно, пытаясь разобраться в своих чувствах. Она поклялась себе быть предельно честной, и это заставило ее признаться – опять же самой себе – в том, что ее неудержимо влечет к Броуди. Так же сильно, как когда-то ее влекло к Коннору…

Выходя замуж за Коннора, она прекрасно знала, насколько опасна его профессия. Знала и то, что он будет подолгу отсутствовать, кочуя с одной съемочной площадки на другую. А Тори всегда мечтала об уютном домашнем очаге, о дружной любящей семье – такой, какая была у них до того, как безвременно скончалась ее мать. И все же, предав свои девичьи мечты, она вышла замуж за Коннора.

– Всегда получаешь то, что заслуживаешь, – проговорила Тори, обращаясь к Пини, который всегда слушал ее так, будто понимал каждое слово.

А получила она нечто совершенно противоположное тому, о чем некогда мечтала. Ей в голову не приходило, что одиночество – такая тяжелая вещь. Даже успешная карьера в престижном дизайнерском бюро не могла скрасить ее вечера, лишенные семейного уюта, и долгие одинокие ночи.

Как-то раз, выполняя один из своих головоломных трюков, Коннор сломал ногу в двух местах и был прикован к постели в течение полутора месяцев. Тори наивно полагала, что эта травма вынудит Коннора сменить профессию или по крайней мере взяться за менее опасную работу и исполнять более легкие трюки для телепрограмм, которые снимались в Лос-Анджелесе.

– Какой же дурой я была! – пробормотала она, тяжело вздохнув. – Какой нужно было быть кретинкой, чтобы надеяться, будто Коннор способен изменить ради меня свою жизнь! У моего мужа была любовница, с которой я не могла соревноваться.

Нет, любовницей Коннора была не женщина, а работа. Все время, пока он поправлялся, Коннор смотрел видеозаписи и анализировал, разбирал по косточкам трюки, которые совершали его коллеги-каскадеры. Тори не раз пыталась серьезно поговорить с ним об их семейной жизни, но он безапелляционно отметал все ее претензии одной фразой:

– Я люблю тебя, детка, но это моя работа, и я буду ее делать.

Подтекст этой фразы звучал так: «Работа для меня дороже всего, и тебе придется с этим смириться».

Тори любила Коннора и поэтому осталась с ним, обмирая от страха каждый раз, когда он уходил из дома, и боясь, что больше никогда не увидит его. И вот однажды ее страхи оправдались. Коннор погиб, пытаясь выполнить отчаянно опасный трюк для одного из последних фильмов о Джеймсе Бонде.

Когда Тори сообщили об этом, ей показалось, что внутри у нее что-то умерло.

– И до сих пор мертво, – прошептала она, обращаясь то ли к Пини, то ли к самой себе.

Ее отец приехал в Лос-Анджелес, чтобы помочь в организации похорон. Прах Коннора был развеян над киностудией «Юниверсал пикчерс» пилотом-каскадером, который выполнил при этом фантастические фигуры высшего пилотажа. А потом друзья Коннора устроили ему такие поминки, после которых они, наверное, не могли оправиться от похмелья еще с месяц.

Тори никак не могла заставить себя снова взяться за работу. Ей казалось, что она погребена в пучине океана, куда не достигает ни малейшего лучика света. Она отчаянно пыталась всплыть, но какой-то огромный груз удерживал ее на дне, не позволяя подняться на поверхность.

– Ты не сможешь идти вперед, если будешь постоянно оглядываться назад, – сказал ей отец. – Нельзя жить в прошлом. Коннор умер, но ты-то жива!

Тори бросила работу и переехала в Виноградную долину, чтобы быть поближе к отцу. Он отдал ей коттедж неподалеку от «Серебряной луны» – изящного дома в викторианском стиле, который он любовно отреставрировал и превратил в гостиницу.

Через некоторое время Тори открыла собственную дизайнерскую фирму в близлежащем городке, и в последующие годы на нее, казалось бы, снизошло некоторое успокоение. Ее бизнес неизменно шел в гору, она завоевала хорошую репутацию и солидную клиентуру. Это было приятно, но… недостаточно.

Машина на большой скорости вошла в крутой поворот.

Пес зарычал, словно предупреждая хозяйку.

– Не волнуйся, мальчик, все хорошо, – успокоила она его, продолжая думать о погибшем муже.

Обрыв Мертвеца был из разряда тех мест, где Коннор любил делать свои трюки. Не вписавшись в крутой поворот, можно было легко вылететь с дороги и обрушиться в зияющий слева провал…

Тори вздрогнула. С какой стати у нее родилась такая мысль? Даже когда она находилась в пучине отчаяния, ее никогда не посещала мысль о самоубийстве.

Она умело справилась с управлением, а выехав на прямую дорогу, вдавила педаль акселератора в пол.

– И как же теперь быть с Эллиотом? – спросила она себя.

Они познакомились несколько лет назад на винном аукционе в Нала. Тори приехала туда, чтобы встретиться с одним из своих постоянных клиентов, для винодельни которого она разработала новый логотип. На Эллиота Хоука ее работа произвела сильное впечатление, и, когда он позвонил ей и предложил встретиться, Тори сразу согласилась, несмотря на сильную неприязнь, которую испытывала к его вечно недовольному и сварливому отцу. Затем они начали встречаться более или менее регулярно, и вскоре отношения между ними перешли на некий новый уровень. Для Тори было очевидно, что Эллиот – порядочный, честный человек. Мужчина, буквально созданный для семейной жизни. Ей не понадобилось много времени, чтобы убедить себя в том, что она его любит, и теперь Тори благодарила бога, что у нее хватило ума не выйти замуж за Эллиота, как только он сделал ей предложение. Она довольно скоро осознала, что не способна любить Эллиота так, как он того заслуживает. А сегодня, после всего, что произошло между ней и Броуди, Тори всерьез задумалась: может быть, над ней и впрямь висит какой-то рок? Может, она обречена любить психов, ненормальных, которые по собственной воле суют голову в петлю и получают от этого наслаждение?..