Дрозд и малиновка - Марианна Красовская

Опытные всадники, выехав из Шейнара на рассвете, к полуночи уже достигнут столицы. Мы же к темноте едва-едва смогли добраться до деревушки где-то в середине пути. Там сняли комнату на постоялом дворе и единодушно решили на следующий день спать до полудня. У меня даже получилось, а вот Тайхан наутро был злой и сонный.

— Ты чего? — удивилась я. — Слишком мягкая постель после конюшни? Не пахнет навозом? Нет заноз в… эээ…

— Матушка, ты наивна, как фиалка. Посмотри на себя: чужестранка, молодая, хорошо одетая, с личным слугой… Как ты считаешь, мимо такой добычи могут пройти мошенники?

— Ты мне не слуга.

— А кто об этом знает? У меня на лбу не стоит печать «приёмный сын». Я типичный ильхонец, да ещё оборотень. А ты слишком молодо выглядишь, чтобы быть моей матерью. Значит, слуга.

— Что же не любовник? — буркнула я, краснея.

— Слишком молод и просто одет, хотя кому это мешало? Я вполне могу совмещать обе должности. Так вот, по тебе же видно, что у тебя кошелёк под юбкой!

— Нас хотели обокрасть? — наконец-то догадалась я.

— Именно!

— Почему же не разбудил?

— А зачем? Что ты сделаешь с вором, прочитаешь ему урок по арифметике? Или забьешь сандалией? Извини, но ты совершенно беззащитна. К тому же я отлично справился сам.

Я не стала его спрашивать, как он справился, предчувствуя, что ответ мне не понравится. Молча умылась, позавтракала в общем зале, расплатилась с хозяином, который теперь мне показался крайне подозрительным типом, и отправилась седлать Цийлин.

Мир вокруг был невероятно, пронзительно прекрасен. Я не могла перестать восхищаться полевыми цветами вдоль дорог, качающимся верхушкам деревьев в голубом небе, каплям росы на тонком орнаменте паутины… Почему я раньше не видела, насколько красив Ильхонн? Нет, я знала, что мой сад великолепен. Что девочки мои — красавицы, каких мало. Что я сама еще вполне привлекательна даже для привередливых ильхонцев… Но разве это меня удивляло? Разве заставляло замереть, затаив дыхание? Разве распирало грудь восторгом, разве хотелось мне петь?

Ведь точно, последние пятнадцать лет я не только не плакала и не смеялась, я позабыла все песни. А раньше, еще в Ранолевсе, в интернате меня уверяли, что я недурно пою. Не для сцены, конечно, но скрасить длинный зимний вечер — годится. И вот теперь я снова мурлыкала себе под нос какую-то давно забытую мелодию, о ужас, даже на ранолевском, и вообще наслаждалась каждым новым ощущением, даже ноющими бедрами, даже палящим солнцем, даже каплями пота, стекающими по спине.

Я сошла с ума, и не нужно быть гением, чтобы понять, кто тому виновник! Кейташи Кио, что ты со мной сделал?

— Осталось недолго, — заверил меня Тайхан, неправильно поняв мое пыхтение и фырканье. — Надо бы подумать о гостинице. В Рэйзу все очень дорого. А денег у нас не то, чтобы много.

Вот что есть, то есть. Если из Шейнара меня выпустили без всяких проблем, даже пожелали “дороги, напоенной пением птиц”, то с банком возникла проблема. Мне просто отказались выдавать деньги, сообщив, что я две недели назад уже забрала часть своих честно заработанных рюпов. Я ведь не гражданка Ильхонна, по сути, даже деньги эти мне не принадлежат, они принадлежат государству.

Я, надо признаться, орала. Орала так, что из соседних лавок примчались поглядеть, кого же убивают. Не сказать, чтобы мне это помогло: денег мне все же дали (чтобы я прекратила портить им репутацию) — целых тысячу рюпов. Буквально от сердца оторвали. Но на мой вопрос “А на что я буду жить в столице?” отвечать не пожелали. И банк закрыли после моего визита. Видимо, будут лечить нервы рисовой водкой.

Тысяча рюпов — это почти смешно! Я могу даже выбирать — заказать ли мне пару костюмов по последней моде или же неделю жить в гостинице. У меня даже не было слов, чтобы красиво описать все, что я думала о законах Ильхонна в целом и о банковском управляющем в частности. То есть были, но, к сожалению, только на ранолевском, который тут, конечно же, понимали, но старательно делали вид, что неграмотны и иностранными языками не владеют.

— Мы остановимся в Дивной Розе, — мрачно сообщила я сыну, встряхнув головой и отогнав воспоминания.

— Матушка, ты с ума сошла? — изумился Тайхан. — Это самый роскошный чайный дом Рэйзу! И гостиница при нем безумно дорогая. Нам потом сколько жить? К тому же пока твое прошение рассмотрят, пока примут решение, пока назначат официальную дату…

— Это будет быстро, — пообещала я.

— Ну да. Я слышал, лею Ирэго пришлось ждать почти три месяца!

— Я — не лей Ирэго, если ты не заметил.

— Надеешься, что Кейташи тебе поможет?

— Нет. Я его даже просить не буду.

— Тогда как?

— Увидишь, — туманно ответила я, с удовольствием замечая, что мы приближаемся к столице.

Вдоль дороги были уже не лопухи и одуванчики, а ухоженные розовые кусты. Каменные заборы увиты цветущим вьюнком и плетями дикого винограда, дома становились все богаче и красивее. Пока еще они были маленькие, словно игрушечные, но сияющие свежей краской и лакированными высокими крышами. Несколько раз нам пришлось отъезжать в сторону, пропуская подводы с камнем и длинными ровными деревяшками. Если это бревна, то почему они квадратного сечения? Если это дерево для постройки домов, то почему оно такое толстое и одинаковое? И только когда я увидела телегу с металлическими полосами, я догадалась: железная дорога! Кейташи мне говорил, а я не обратила внимания.

— Скажите, любезный, а куда будет идти железная дорога? — спросила я у чиновника в роскошном шелковом халате. — И как скоро ведется строительство?

Он вдруг засиял всем лицом, молодея разом на добрый десяток лет.

— Лея — иностранка? Скажите, вы видели паровоз?

— И видела, и ездила на нем. В Ранолевсе они ходят давным-давно. Это очень удобно и куда быстрее дилижансов.

— Мне приятны ваши слова, лея. Местные жители изо всех сил сопротивляются прогрессу! Представляете, они ложатся на дороги и не позволяют нам проехать, и такое бывает! А ведь все делается для них, для того, чтобы путь