Жена палача (СИ) - Лакомка Ната

Но Дебора не заставила себя ждать, мы выпили по чашечке сладкого кофе со сливками, съели по тончайшей икорной тартинке, и спустились на первый этаж, где нас уже ждал дядя.

- Дамы, дамы! – встретил он нас, суетливо поправляя очки. – Вы прекрасны, но слишком медлительны! Коляска подана, и нам надо отправиться немедленно!

- Невесте положено немного опоздать, - ответила тётя важно и хитро скосила на меня глаза. – Чтобы жених поволновался. Женихам это полезно. А где Лилиана? – она оглянулась в поисках моей сестры. – Она же должна была ехать с нами.

- Передумала, - дядя немного растерянно пожал плечами. – Сказала, что будет ждать нас уже в церкви.

Сердце моё боязливо дрогнуло – не устроят ли на мою свадьбу какую-нибудь каверзу? Фьер Сморрет… Или даже Лилиана…

Кто мог представить, что в день своей свадьбы я буду опасаться собственную сестру?

- Виоль сегодня – совсем не фиалка, - дядя галантно подставил мне локоть левой руки, - она словно роза!

Я засмеялась, а тётя улыбнулась сдержано и отвела глаза.

Ей неловко, что я призналась в любви к палачу? Но что может быть плохого в любви?..

Только раздумывать об этом мне было некогда. Во дворе нас ждала коляска, запряженная двумя белоснежными лошадьми, в чьи гривы были вплетены цветы. В конюшне дяди не было таких великолепных лошадей, но он сразу рассказал нам, что взял их напрокат у своего знакомого.

- Они больше похожи на лебедей, а не на лошадей! – восторгался дядя, устраиваясь на сиденье между мною и тётей. – Это будет королевский выезд!

- Так уж и королевский, - добродушно усмехнулась тётушка и поправила мою фату, посмотрев ласково и немного грустно.

К церкви мы проехали по совершенно пустым улицам. Мне показалось, что за ночь из Сартена разом уехали все жители. Я вцепилась в букет, как словно он был моим спасением, и мысленно говорила себе, что если в церкви будут присутствовать только жених и невеста, это даже к лучшему. Так спокойнее.

Но едва коляска вывернула к собору, я поняла, что о тихой свадьбе в присутствии родных и думать не следует – мы словно въехали в человеческое море! Разноцветные шляпки и белоснежные чепцы колыхались подобно волнам между темных мужских шляп, которые были похожи на прибрежные камни. При нашем появлении «море» заколыхалось, омывая «камни», и я призвала на помощь всю свою выдержку, чтобы сохранить хотя бы внешнее спокойствие.

Когда лошади остановились, людское море отхлынуло, будто находиться рядом с нами было опасно для жизни.

- Если здесь столько народу, - шепнула мне тётя, придерживая край моего платья и фату, пока я выбиралась из коляски, - то роща, наверное, лопается по швам!

«Все пришли поглазеть на венчание, но вряд ли кто-то придёт на свадьбу», - подумала я.

Лилиана, как бы я не сердилась на неё, была права. Все эти люди, которые сейчас отшатнулись от нас, как от зачумлённых, не придут с поздравлениями и подарками. А если и придут, то вряд ли для того, чтобы искренне поздравить.

К нам подошла Лилиана – яркая, как экзотическая птица, в сверкании бриллиантов, шелестя алым шелком платья.

- Отец Силестин готов начать службу, - сказала она, удерживая приветливую улыбку, только глаза смотрели холодно, - но жениха почему-то нет. Может, пока не поздно – уедем, чтобы не выглядеть посмешищем?

Жениха нет? Мне стало жарко и холодно одновременно. Передумал? Но зачем поступать так жестоко, бросив меня у алтаря? Я порадовалась, что лицо мое было прикрыто краем фаты – так никто не заметит, насколько  сильно я была испугана и разочарована. Тётя не позволила мне запаниковать, взяла за руку и пожала.

- Жених не пришел? – переспросила тётя спокойно. – Странно, а ведь мы выехали, когда получили от него записку, что он уже ждет у алтаря.

В это время к нам подбежал мальчик-служка в праздничном облачении и, обращаясь к дяде, сказал, что отец Силестин приглашает посаженного отца и невесту, когда зазвонят колокола.

- А жених? – тут же спросила тётя.

- Уже ждёт! – мальчик указал в сторону рощи.

- Ах, вот как, - произнесла тётя, многозначительно посмотрев на Лилиану.

Та дёрнула плечом:

- Возможно, я его не заметила.

- Мы так и подумали, - тётя Аликс передала меня дяде и поправила мою фату и дядину бутоньерку. – Вот и колокола зазвонили, невесту ждут.

Колокола зазвенели звонко и радостно, и моё сердце радостно откликнулось этому звону.

Лил просто хотела уколоть в последний раз, и мне стало смешно, что я пусть на несколько секунд, но поверила ей. Я ведь уже решила, что мастер Рейнар – самый благородный человек на свете. Разве благородство позволило бы ему бросить меня перед свадьбой? К чему сомневаться?..

Мы с дядей пошли по гравийной дорожке к часовне, и люди расступались перед нами. Оглянувшись, я увидела, что тётя и Лилиана идут за нами на расстоянии – отстав шагов на десять. И тётя придерживает Лилиану за локоть, чтобы не слишком торопилась.

Я подумала, что красное платье сестры выделяется слишком ярким пятном на фоне светлых одежд остальных дам. Зачем надо было надевать красное на венчание? Ведь красный затмит всё… И ещё бриллианты… 

- Всё в порядке, Виоль? – спросил дядя вполголоса, потому что я сбилась с шага, чуть не наступив на подол платья.

- Всё хорошо, - ответила я машинально, снова порадовавшись, что фата закрывает лицо.

Легкая ткань походил на полосу тумана, застилавшую глаза. Я заставила себя не думать о сестре и смотреть не вперёд, а под ноги, чтобы не споткнуться.

Колокола звонили всё громче, я сжимала букет всё сильнее, как будто он мог придать мне сил и смелости. Но для чего мне смелость? Разве я чего-то боюсь?

Я подняла голову, позабыв, что благородной форкате надо идти, скромно опустив глаза, и увидела своего жениха, стоявшего у переносного алтаря, украшенного цветами.

Рейнар стоял вполоборота и смотрел на меня. Он был без маски, с черной лентой, повязанной поперек лба, в сером приталенном камзоле и белоснежной рубашке. Одет строго, но так ладно и красиво, что я не сдержала улыбки. А самое главное, что жених смотрел только на меня. И взгляд его не отрывался от меня ни на секунду, хотя позади шла Лилиана в своем ослепительном алом платье.

Дядя довел меня до алтаря и вложил мою руку в ладонь Рейнара.

- Храни мою дочь и береги, - сказал дядя ритуальную фразу и только потом спохватился, что я ему совсем не дочь.

Но Рейнар даже не улыбнулся и очень серьезно ответил:

- Обещаю, что буду заботиться о форкате Виоль, пока жив, фьер Монжеро.

Сердце моё забилось, как птица. Он будет заботиться, пока жив. Такие простые слова, но как приятно их слышать.

Рейнар помог мне опуститься коленями на бархатную подушку, положенную перед алтарем, и сам тоже встал на колени.

Прелат Силестин начал венчание, но я почти не слышала торжественных слов благодатной молитвы, и едва вернулась с небес на землю, чтобы вовремя сказать «да» на вопрос, согласна ли я взять в мужья Рейнара ди Сартена. Потом нам поднесли красного церковного вина в серебряной кружечке, и священник обратился ко мне, предлагая пригубить из серебряной чаши, как из чаши семейной жизни.

Я сделала глоток, а потом отец Силестин поднес кружечку Рейнару, и он тоже отпил вина.

Мы сделали по очереди еще два глотка, и прелат благословил нас, а потом подал золотые обручальные кольца на хрустальном блюдце.

Рейнар взял колечко поменьше и надел на мою правую руку – на безымянный палец, рядом с кольцом с аметистами. Я надела это кольцо с умыслом – чтобы показать, что дорожу подарком. Мы редко разговариваем, и кто знает, когда нам снова удастся встретиться, а так я смогу без слов сказать…

Я замерла, вдруг осознав, что думаю сущие глупости.

Сегодня я стала женой палача. И сегодня вечером мы с ним ляжем в одну постель. В его доме, а не в доме тёти. И все твои безмолвные признания будут не нужны, Виоль. Потому что теперь ты всегда будешь вместе со своим мужем. А этой ночью…