Жена палача (СИ) - Лакомка Ната

- Почему засомневался? – поддразнила я его. – Неси нашего ребенка сюда. Неужели ты думаешь, я отдам его кормилице?

- Виоль, - выдохнул он с облегчением и приложил ребенка к моей груди, - благородные дамы не любят сами выкармливать своих детей, но я много раз замечал, что здоровые дети вырастают чаще всего у тех матерей, кто сами кормят грудью.

- Конечно, - сказала я, глядя с любовью на сморщенное смуглое личико, обрамленное темными волосами, - что может быть полезнее и целебнее, чем молоко матери? Рейнар, он так похож на тебя… Такой же красивый!..

- А мне кажется, он похож на тебя, - возразил муж.

- Да он смуглый, как и ты!

- Зато глаза светлые.

- У всех младенцев светлые глаза, - сказала я со знанием дела. – Я слышала это сто раз.

- Ну, если вы слышали, фьера Виоль, не стану с вами спорить, - тут же согласился муж.

В это время малюточка сморщился и заорал – да как! басом! Я поспешила дать ему грудь и совсем не удивилась, когда Рейнар помог мне уложить ребенка поудобнее и подтолкнул его под подбородок, заставляя сосать.

- Разве это не счастье? – спросила я, чувствуя сильную и горячую руку мужа на своём плече. – Совсем неплохо для жены палача, не находишь?

- Для полного счастья не хватает только одного, - подсказал Рейнар. – Нашему сыну нужно имя. Как хочешь его назвать?

- Давай назовём его Боннар,[1] - предложила я, поглаживая черный пушок на голове ребёнка. – Для полного счастья.

- Прекрасное имя, - согласился муж и поцеловал меня в макушку.

А малыш Боннар смотрел сонными глазками, и птицы заливались на сто голосов, хозяйничая в кронах рябин, и солнце лилось в окно золотым полотном, обещая, что всё будет хорошо. И что пусть иногда жизнь нахмурится, как в ноябре, или заледенит, как в январе, обязательно наступит май и отогреет сердце солнцем и счастьем.

[1] Боннар – от французского «bonheur», счастье

Конец