Жертва Гименея - Маргарита Южина

– Ой, погодите…. Алле! Толик? Я тебе потом перезвоню. А то тут про меня книжку пришли писать… нет, поедем. Ты за мной вечером заезжай. Потому что в «Серенаде» все наши будут ждать… нет, я не на своей поеду, хочется выпить, расслабиться, говорю же замоталась, писатели всякие… Чмоки!

Девчонка бросила трубку и вспомнила, что от нее ждут рассказа.

– Если этого мало, то можете написать, что у Николая Николаевича прекрасная молодая жена. Одна. И она горюет. Ну, типа, потому что она его тоже любила.

Фома поерзал на стуле и зашел издалека:

– Понимаете, нам бы хотелось выставить вашего мужа не просто как холодного врача, а… просто человеком. Вот расскажите, у него были друзья?

– Н-ну, были, наверное, но только он потом с ними порвал. Они ж ему все время говорили, что я Коле не пара! А тот дурачок их слушал! Мы же с Колей даже не расписаны.

– Элен Сигизмундовна, к вам Арина Николаевна, – тихонько сообщила горничная Аня.

– А эту-то чего сюда принесло? – взвилась Элен. – Нет, ну вздохнуть не даст! Ходит и ходит! Чего ей? Опять дом делить собралась? Скажи, чтобы вон пошла!

Девушка так разошлась, что гостям было неудобно просто находиться с ней в одной комнате.

– Гони ее! Если не хочет по-доброму, скажи, что Годзиллу выпустишь!

– А Годзилла – это кто? – тихонько спросила Гутя.

– Это, собака наша, алабай, – расстроенно пыхтела Элен. – Ну, здоровая такая, злющая…

– Простите, а Арина? – быстренько поинтересовалась Варька. – Она кто?

– А она… никто! Это так, дочь Николая от первого брака, – отмахнулась девушка и с обидой добавила: – Тоже, тот еще кобель был. Нарожал детей, а мне с ними теперь… Дом она хочет поделить! Фигу синюю ей, а не дом! Это для меня Коля дом строил. Только переписать на меня не все успел.

– А почему?

– Да потому, что он хотел, чтобы я за него официально вышла, Николай-то, а я… я хотела пожить без печати. Знаете, все эти печати в паспорте так любовь убивают! Вон мне девчонки рассказывали – пока, дескать, ты не в законе, он с тебя пыль будет протирать и ходить вечным женихом, а как только штамп шлепнешь, так все! Подай-принеси и стоптанные тапки! Вот я и пыталась сохранить романтичные отношения.

– И что, вам даже дом был не нужен? – не поверила Аллочка.

– Почему это не нужен? Но только дом-то и без загса можно на меня завещать. Или дарственную. Я очень дарственную хотела! Чтоб уже ни один наследник оспорить не мог. Ну, захотел он подарить его мне, и подарил! Все! Топайте к свободной кассе! А он… он еще оформить дарственную не успел и… взял и застрелился.

Гутя тихонько охнула.

– Застрелился? – не удержался Фома. – То есть он не просто от болезни умер?

– Да там знаете как, конечно, он и болел. Рак у него был, а он очень боялся болей всяких, боялся, что будет дома на кровати, как овощ, валяться… и вылечиться нельзя было, он же знает – сам врач. Вот он и пошел однажды в лес и застрелился. А в газеты дали информацию, что он от болезни скончался. Но так это ж правда! Если б он не болел… Ну, Аня! Что она – опять, что ли, долбится?

– А может быть, вам просто поговорить с Ариной? – предложила Гутя.

– Я вас умоляя-я-яю! О чем там говорить? Она несет какую-то чушь о наследстве, а между прочим, этот дом – я! Сама! Тоже строила! На мои, кровно заработанные! Если б не я, здесь бы ни одного кирпичика не было. Ходит она!

– А вы тоже работали? – вежливо поинтересовалась Гутя.

– Так я ж вам и говорю, чем вы слушаете? – взорвалась Элен, но на всякий случай повернулась к Фоме и Гуте и спросила: – А она не писатель, да? А то я на нее так ору…

– Нет, она не писатель, – помотал головой тот. – Она директор издательства.

– О-ё! – охнула девица и прилежно объяснила: – Понимаете, я уже говорила – я работала в больнице медсестрой, и туда пришел Коля. И ясное дело – работа была трудной, тяжелой, я не досыпала ночей, но каждый день выходила на работу. Потому что с детства была к труду приучена! И все это безобразие… в смысле, работа, продолжалось до тех пор, пока мы с Колей не решили жить вместе. Потом уж он, как мужчина, взял обеспечение семьи в свои руки.

– А как давно вы с Николаем Николаевичем знакомы? – спросила Варька.

– Да как он пришел в больницу, так и познакомились, – пожала плечами хозяйка дома. – Я проработала в Медицинском Центре… погодите, сколько ж я работала? Ага! Ровно два месяца. Ну да! А потом пришел Коля. Ну и как увидел меня, так и пропал – а куда ж от такой красоты денешься? Стал за мной таскаться везде, даже бегал на наши тусовки, представляете! Ой, я на него ваще такая злая была, умереть! А мне Таська… это подружка моя – она увидела Колю и говорит мне, типа, ты чего вся такая тупая! Сейчас врачи, если они не дураки, такие деньги могут делать! Ну, и я правда, думаю, чего я туплю-то! И, значит, к Коле. Дескать, если домик мне построишь, то будем вместе жить. Вот он и расстарался.

– То есть стал делать деньги? – уточнил Фома.

– Не, а че плохого-то?

– Я просто так спросил.

– Стал. Так и получается, что если б я не попросила, он бы и не построил дом-то! А теперь ей отдавай все! Сейчас прямо! Анька! Ну что она там? Скажи ей, что ко мне писатель пришли, и что я на нее сейчас такую телегу накатаю!

– Простите, а вы не знаете Родионова? Максима Михайловича? – осторожно спросила Аллочка.

– А кто это? Артист, что ли, какой-то? Не помню, может, и знаю, – попыталась вспомнить молодая вдова.

– Это друг вашего мужа, Максим Михайлович, вспомните, – помогала Аллочка.

Однако заслышав, что некий Родионов – всего лишь друг, девчонка махнула рукой.

– Не знаю, что тут вспоминать. Я ж говорю, я всех его друзей отвадила. А потому что нечего говорить, что я какая-то… недоделанная! Они нам чуть всю свадьбу не расстроили!

– Так вы, вроде бы, и сами свадьбы не хотели, – вспомнила Варька.

– А это не их дело! – вскинулась девица. – Может быть, я бы потом захотела, а Коля бы уже и передумал! И куда я тогда?

– Логично, – кивнул Фома. – А теперь, стало быть, вы – полноценная хозяйка?

– Ну, конечно, только вот эта дрянь под окном так и портит жизнь.

В этот момент у Элен снова зазвонил телефон.

– Ну алло же! Толик! Я тебе говорю – подожди, мы тут книгу пишем! Нет, недолго… да че там писать? Сейчас они тут набросают.

– Простите, мы пойдем, – поднялась Гутя. – Нам только хотелось бы узнать, вы вот этих женщин никогда не видели? – и она выложила перед Элен фотографии трех погибших женщин (Фома подтвердил, что на снимках, выпавших из альбома Родионова, были именно они).

Девушка на миг оторвалась от трубки, скользнула по лицам равнодушным взглядом и помотала головой:

– Не-а, а чё? Должна была?

– Это мы на всякий случай спросили, простите, мы пойдем, – поднялась уже и Варька.

– Толик! Слышь, ты трубку не бросай, они уже уходят, я сейчас их выпровожу.

И она побежала провожать гостей до двери.

– А когда вы книгу-то про меня напишете? – спрашивала она у Варьки.

– Мы, вообще-то, о Николайском писать хотели, – напомнила та. – Но вы так мало рассказали о своем супруге, пусть даже не официальном, боюсь, из этого книги не получится.

– А че делать? – растерялась Элен.

– Я позвоню вам, если что-то получится.

– Так вы напишите, придумайте че-нибудь, вот и получится!

– Хорошо, я вам позвоню, – пообещала Варька, точно зная, что никогда больше не захочет встретиться с этой женщиной, похожей на ангела.

Глава 8

Не все то золото…

Ворчливой стайкой господа Неверовы выходили из добротных Николайских ворот.

– Только зря время потеряли, – не могла успокоиться Варька. – Да лучше бы мы с тобой, Фома, на выставку съездили!

– Денег, что ли, много? – бурчала Аллочка. – Что там на этих выставках, лучше бы у телевизора посидели, там сейчас такие программы!

Фома ничего не говорил, он молча завел машину, и дамы уселись, продолжая ворчать.

– Да что вам не нравится-то? – не выдержал водитель, разворачивая авто. – Съездили за город, на осенние деревья полюбовались, еще двадцать минут пути, и смотрите свои программы! Люди, вон, на дороге стоят, вообще не знают, как до города добраться.

На дороге и в самом деле стояла высокая стройная женщина в светлом пальто и смотрела вдаль, надеясь поймать машину. По всей видимости, ей тоже нужно было в город.

– Фомка! А это случайно не… – заговорила Варька, но Фома и сам уже затормозил возле женщины.

– Вам в город? – открыл он дверцу. – Садитесь, довезем.

– А у вас места есть? – робко спросила она.

– Как раз одно для вас имеется, – пододвинулась Гутя.

Женщина села на заднее сиденье и постаралась занять как можно меньше места.

– Мне можно просто до Северного, а там я пересяду на автобус, – объяснила она. – А то тут автобус только два раза в день ходит. Придется до шести вечера ждать.

– Да мы не торопимся, довезем вас до места. Куда вам? – спросила Аллочка.

– Ну, если так, если вам не трудно, мне на Устиновича.