Жертва Гименея - Маргарита Южина

– Ха! Ничего себе – «лишь»! – фыркнула Аллочка. – Здорового человека просто так располосовали, потом зашили, да еще за эти все прелести и денег содрали немеряно! Милые проделки…

– И как это он смог все провернуть? И анализы, и операции, неужели никто ничего не видел? – не поверила Гутя.

– Почему же? У него просто были хорошие помощники, вот и все.

– С ума сойти! То есть я тогда не понимаю, а почему от этой безопасной операции скончались те женщины?

– Я! Я знаю! – вскочила Аллочка. – Они догадались, что он – шарлатан, а он их убил, чтобы они никому не рассказали.

– Нет, – категорично помотал головой Фома. – Все они были убиты после того, как скончался Николайский.

– Так могли его помощники…

– А те были так напуганы, что поспешили уволиться, и вообще сгинуть подальше от здешних мест. Как бы то ни было, об этом нам расскажет следствие, оно все еще ведется по делу этих пациенток.

– Ага, прямо к тебе домой придут и все расскажут, – скривилась Аллочка.

– Все равно узнаем, – упорствовал Фома. – И что интересно – ни на одной из убитых не было никаких шрамов. То есть, им он мнимых операций не делал.

– Я ж говорю – догадались! – не сдавала позиций Аллочка.

– Ну, в общем, над этим надо подумать, – выдохнул Фома.

– Фомочка! – Варька уткнулась мужу в плечо. – И как ты все это узнал? Ты у меня такой умный! Да? Ты сам догадался?

– Нет, это мне… это мой маленький секрет, – кокетливо поджал губы супруг и чмокнул Варьку в макушку.

– Ну, Гутенька, а ты хочешь, чтобы я тебя в головку клюнула? – повернулась к сестре Аллочка. – Тогда говори, что тебе твой ухажер рассказал? Что уж такого интересного он тебе сообщил, что ты даже родную сестру на погибель бросила?

– Я думаю, у меня тоже имеется важное известие, – поерзала в кресле Гутя. – Сегодня я поговорила с Евгением Леонидовичем, и мы решили, что Родионов покончил жизнь самоубийством, вот так.

– Приехали, – мотнула головой Аллочка. – Это ты специально, да? Чтобы больше мы не копались в этом деле? Решили они! С чего это вы решили?

– А с того! Евгений с Максимом Михайловичем знаком был со студенческих лет.

– Ну, это я и сама знаю, один учился там, а другой сям, – перебила Аллочка.

– Не сям, а на биохимическом отделении. И, между прочим, Евгений тоже пошел далеко. Он даже профессором стал, диссертацию защитил. Но ему некогда над бумагами сидеть, как он говорит, он все больше практикой увлекается. Одной из его главных разработок была новая формула препарата, который дает поразительный эффект при заболевании сосудов. Ой, он мне говорил что-то, но я не запомнила. В общем, смысл такой: дозировка должна быть предельно точной, если же она нарушается, то отключается сердце, в общем, получается будто бы инфаркт. Евгений Леонидович до сих пор мучается над этой штукой, потому что хочет избежать такого страшного ее воздействия. Его работа ни для кого не секрет, об этом все знают. Но только не все в этом соображают. Но вот Родионов особенно интересовался его разработками. Евгений говорил, что он с самого начала не понимал, отчего это Максим к нему то по нескольку лет в гости не заходит, а то по нескольку раз в месяц забегать стал. И главное, прибегал даже на работу, в лабораторию. Ну, сначала он и подумать не мог! А потом, узнав, что Максим Михайлович скоропостижно скончался от инфаркта, Евгений жутко испугался – ему показалось, что друг его вовсе не просто так к нему в лабораторию приходил. Он запросто мог этот препарат изъять и…

– А у них там ничего не охраняется, что ли? – спросил Фома.

– Ну, почему же, охраняется, наверное, но только кто их считает, эти реактивы? И ведь одно дело, если эти химикаты ядовитые. Или, опять же, жутко дорогостоящие, а если они сами по себе опасности не представляют, да и большой ценности тоже…

– И зачем Максиму понадобилось отравиться? – не поняла Аллочка.

– Откуда я знаю? – нахмурилась Гутя. – Но только ты и сама говорила – он словно заранее знал! Специально и могилку тебе свою показал, и в платьице тебя нарядил, что, не так?

Все, конечно, было так, но только – чем больше становилось известно, тем больше все запутывалось.

– И еще, главное, кто-то меня по башке приложил, – задумчиво проговорила Аллочка.

– А вот это и вовсе ни к чему! – согласилась Гутя. – Ты-то тут – не пришей кобыле хвост!

В этот вечер ничего умного так и не пришло в больную голову Аллочки. Да и остальные не могли связать концы с концами в этой непонятной истории.

А утром Аллочке позвонили. Звонила девушка, перетянувшая на себя вчера внимание водителя Вадика.

– Алло, это Алла Власовна? – тоненько пропищала она в трубку. – Это вас Лялечка беспокоит.

– У меня еще нет «лялечки». Я не замужем, – не совсем поняла ее Алла Власовна и чуть было не бросила трубку.

– Ой, это вы так шутите? – хихикнула девушка. – Это меня так зовут – Ольга Аркадьевна. А мама меня зовет Лялечкой. И все знакомые тоже. Так я о чем вас хотела спросить – вы фотографии забирать будете?

– А я что, вчера фотографировалась? Или на меня напали папарацци? – изумленно вытаращилась на телефонную трубку Аллочка.

– Ой, вы опять шутите! Вы такая уморительная! Прямо Максим Галкин!

– Да уж, одно лицо. Так какие фотографии?

После долгих ужимок и усмешек девушка все же объяснила, что она убирается в квартире господина Родионова, разбирает его вещи, так ей велел Вадим. И вот на книжной полке она нашла альбомы с фотографиями. А Вадим сказал, чтобы она позвонила Алле Власовне и спросила – не надо ли ей эти альбомы привезти, чтобы сохранить память. Потому что сам Вадим уже одни альбом себе на память взял.

– А кроме альбомов, там никаких ценных вещей на память не осталось? – поинтересовалась Аллочка. – Я слышала, драгоценные камни хорошо хранятся, золото, опять же.

– Нет-нет, у Максима Михайловича такие вещи в банке хранятся, – обрадовала ее Лялечка.

– Как жалко-то, а я бы всю жизнь на груди носила какое-нибудь небольшое брильянтовое колье, и даже колечка нет?

– Не-а.

– Ну, вези альбомы, что же делать…

Девушка приехала через пятнадцать минут, и не одна.

– Возьмите, вот они, – плюхнула она на пол целую стопку фотоальбомов. – Еле дотащила. Ну, я побегу? А то меня в машине Вадик ждет.

– Конечно, беги, – задумчиво кивнула Аллочка, не понимая, что ей делать с таким приданым.

Девушка и вовсе не собиралась заморачиваться, быстренько сделала ручкой и побежала вниз по ступенькам, кокетливо цокая каблучками.

– А Вадик даже не зашел, – горько всхлипнула Аллочка.

– Ого! Да это целый клад, – неслышно подошла сзади Гутя. – Кто это тебе передал?

– Вообще, Гутенька, вот ты как скажешь – клад! Ты что, на самом деле думаешь, что здесь тебе камни-жемчуга? Фотографии старинные, и это мне что-то даст, по-твоему?

– Не знаю, как тебе, но следствию это пойдет на пользу, ты только посмотри, сколько здесь разных лиц!

– Да я уже смотрела, успела пролистнуть несколько страниц. Лиц уйма, и все чужие, незнакомые. Погоди-ка… – из толстых картонных листов на колени Аллочке выпали два одинаковых конверта. Только один погрязнее и измятый, а другой – чуточку поновее.

– Смотри-ка, неужели деньги? – не столько обрадовалась, сколько удивилась Алла Власовна. – Взятка! В конверте.

– Да ну? – недоверчиво протянула Гутя и ухватила конверт.

– Главное – «да ну», а сама стянула!

– Это фотография, – насупилась Гутя. – Женщина какая-то. А в том конверте что?

В другом была тоже фотография, и тоже женщины. И никакой подписи.

– Может быть, это его подопытные? – предположила Аллочка. – Не на одной же мне он свои эксперименты ставил.

– Тогда должна быть и твоя фотография, – решила Гутя, и сестры стали быстрее листать альбомные страницы.

И все же Аллочкиной фотографии не было, зато они нашли еще один конверт.

– Смотри-ка… Трофимова! – охнула Аллочка.

– Ты точно знаешь?

– Я же ее видела! Точно говорю – Трофимова! И прическа у нее такая же, и… шея, даже цепочки все те же. А фото-то сделано недавно, Вероника Семеновна здесь, как живехонькая.

– Аллочка, я поняла, – округлила глаза Гутя. – Это вовсе не подопытные, это пациентки клиники – погибшие!

– Да ну тебя, ты как выдумаешь, давай у Фомы спросим, он же их в лицо знает.

– Хорошо, дождемся Фомы, только они это, поверь моему слову, – напирала Гутя.

Аллочка убежала в кухню, плюхнулась на стул и взвыла:

– Уй-й-й! Гутя-я-я, и отчего это на нас сразу столько убитых навалилось? Где же мы им всем убийцу найдем? Не знали, как с Трофимовой разобраться, а уже и Родионов подоспел! И эти дамочки, опять же, вот взять бы все и бросить, а как, если там я замешана, да еще и на Фому все косятся? А я чувствую! Вот у меня внутри словно кто-то сидит и шепчет: «Не раскрыть вам этого дела, только еще бульшую беду наживете»! Представляешь? Сидит и говорит!

– Прекрати! Сидит у нее кто-то… Неужели ты не заметила, что тебе пытаются помочь?