Жертва Гименея - Маргарита Южина

– Не имеешь права – я вдова!

– Овдовела – веди себя прилично! – рявкнула Гутя и первая вышла в подъезд.

Конечно же, Аллочка направилась к переднему сиденью, но Гутя рванула ее сзади за полу прекрасного пальто, и та подлетела к задней дверце.

– Она со мной, – нежно улыбнулась Гутя Вадиму, который с удивлением смотрел на эти родственные отношения.

– А вы… – растерянно спросил было он, но Гутя его перебила:

– Я старая добрая знакомая Максима Михайловича. Страшно рвусь его помянуть! Вот вам и Аллочка скажет. Аллочка! Ну что ты молчишь-то? Скажи!

– Да! – рявкнула та.

– Переживает, – смущенно улыбнулась Гутя. – Так мы едем?

В этот раз в квартире Родионова народу было очень много. А может быть, и в первый раз было столько же, Аллочка тогда просто ничего не соображала от растерянности. Да и уехала она прямо с кладбища, Таня Комарова ее увезла.

Таня встретила Аллу, как родную.

– Алла Власовна! Ну наконец-то! – вскочила она из-за стола. – Проходите сюда!

– Да нет же, ей вон там место оставили, рядом с портретом, – замахали на Таню руками гости. – Садитесь, Алла Власовна, проходите. А мы уж все глаза проглядели. Все спросить хотели – а когда к нам те елочки-то завезут? Ну, те, что вы заказали? А то опять котлован какой-то роют, вы б разобрались, куда нам еще ямы?

– Разберусь, – важно мотнула головой Аллочка, усаживаясь на самое почетное место.

– А еще вы обещали, что моего мужа-алкаша лечиться заставят, – вскочила какая-то худенькая женщина. – Нас уже скоро из этого дома выселят, так он всем надоел.

– И выселим! – зашумел народ. – Потому что надо себя блюсти. А он напился, господи прости, и по подъезду спускаться в роликовых коньках. Шуму-то было!

– Точно! Ты б, Олеська, купила мужику нормальную обувь, что ж он у тебя…

– Граждане, я подниму это вопрос, – снова чопорно произнесла Аллочка и ухватилась за рюмку. – А сейчас я предлагаю выпить…

– За вас! За вас! – проскандировал весь стол.

– Нет, за меня еще не время: выпьем за умершего! За Максима, – строго прервала их Аллочка и вдруг завыла в голос, как и обещала: – Ы-ы-ы! И на кого ты меня поки-и-ину-у-ул?!

Гости оценили выходку Аллочки по достоинству – грохоча стульями, они поднялись из-за стола и махом опрокинули в себя рюмки. И с тем же грохотом уселись.

Аллочка не унималась. Она терпеливо ждала, когда ж, наконец, ей подставит свое плечо недогадливый Вадик, но тот сидел на другом конце стола и про Аллочку, казалось, забыл, причем надолго. Тем более, что возле него крутилась смазливенькая девица, призванная следить за угощением. Девица вовсе за этим делом и не следила, зато с Вадима не спускала глаз. Аллочке это не могло понравиться. Не то чтобы она как-то особенно нежно относилась к водителю, но… Если уж принято собираться по поводу поминок, то все должны были утешать вдову, если у них, конечно, имелось хоть какое-то воспитание! Однако что-то у Вадика с воспитанием не срослось, и он все больше пялился на девицу, а про Аллочку забыл. Пришлось безутешной вдове уткнуться в первое же мужское плечо, оказавшееся поблизости.

К удивлению Аллочки, плечо дрогнуло, потом и вовсе – дернулось и куда-то исчезло. Опечаленная женщина подняла глаза, но только увидела, как от стола уходил высокий мужчина с красивой, гордой спиной.

Конечно, она возмутилась. Но на место ушедшего тут же уселся приятный мужчина средних лет.

– Прошу вас, не надо так убиваться, – тепло проговорил он, поглаживая Аллочку по руке.

Та с радостью согласилась не убиваться вовсе и подвинулась к утешителю поближе.

– Вы себе не представляете, это такая потеря, – пожаловалась она незнакомцу.

– М-да… Максим для меня был добрым другом, – скрипнул зубами тот.

– Другом? – насторожилась Аллочка, и даже Гутя придвинулась ближе. – А расскажите, какой он был?

Незнакомец удивленно уставился на Аллочку.

– Я хотела бы знать, какой он был с друзьями! – быстро поправилась та. – Откуда вы вообще его знаете, как познакомились?

– Да мы еще с института знакомы, – пожал плечами незнакомец. – Только я на биохиме, а он учился на начальном. А потом мы однажды с ним даже в Англию ездили вместе, в обучающий тур. Очень интересный человек был Максим.

– Алла Власовна! – неожиданно подлетела к Аллочке Таня Комарова. – Так я по поводу работы. Пойдемте поговорим. А?

– Таня! – обозлилась Аллочка. – Ты что, не видишь? Я говорю с другом Максима Михайловича!

– А мне надо срочно!

– Танечка, ну дай же поскорбеть по-человечески, – c укором взглянула на нее Аллочка и тут же забыла про всех медсестер на свете. – Так вы говорите… как вас зовут? – снова повернулась она к приятному собеседнику.

– Евгений Леонидович Шашкин, – чуть склонил голову мужчина. – Я только недавно узнал о гибели Максима… Какая неожиданная смерть! А мы с ним буквально на днях встречались, еще собирались на охоту сходить.

– И не говорите, у меня тоже на него были свои планы. А когда это вы встречались? Он мне ничего не говорил.

– Да он совсем недавно ко мне приезжал. Я, знаете, за городом живу. У меня там все – и дом, и лаборатория, все, что осталось.

– То есть? У вас было еще что-то?

– У меня… эх, а давайте помянем! – И Евгений Леонидович залпом выпил водку.

– И что? Вы хотели рассказать, что у вас еще было? – уставилась ему в рот Аллочка.

– Не что, а кто! – поправил ее мужчина и, может быть, даже рассказал бы Аллочке о своей нелегкой судьбе, но в этот момент даму с силой выдернули из-за стола.

– Аллочка Власовна! – возник перед ней господин Абрикосов, который сегодня тоже оказался здесь. – А вы меня совсем и не замечаете, а между тем мне есть что вам сообщить.

– Ну хорошо, выйдем, и вы сообщите мне свои новости, – раздраженно бросила Аллочка и вышла из комнаты.

Они остановились на лестничной площадке, Абрикосов закурил и, щурясь сквозь сигаретный дым, как-то неприятно улыбнулся:

– А вы, вероятно, недооцениваете силу эксперимента, – тягуче проговорил он.

Абрикосов был немного пьян. И это к нему отнюдь не располагало.

– Георгий Львович, я не ученая, а только подопытный кролик, что я там должна оценивать? – надулась Аллочка. – Вы меня и без того использовали бесплатно.

– Забудьте, – великодушно махнул рукой Абрикосов. – Я с вами о вечном… Аллочка, вы понимаете, что весь свой психологический опыт Максим Михалыч завещал мне? Понимаете?

– Я за вас рада, а мне он что-нибудь завещал?

– Сейчас речь не об этом, – снова махнул рукой Георгий Львович и закатил глазки. – Это о чем говорит? Это говорит о том, что я так и буду продолжать с вами работать, вы понимаете? То есть… вы даже не думайте, чтобы там куда-то деться, уехать, замуж выйти, вы принадлежите науке!

– Вот радость-то! И что я буду делать? Вы снова будете платить за чьи-то автостоянки, а я – отдуваться, да?

– Нет! Я не буду платить. У меня денег нету. Но! Но я всем буду говорить, что заплатите вы! И теперь люди уже напрямую будут обращаться к вам за помощью. А вы должны будете проявить все то, что в вас посеял Родионов!

– Это что же? – оторопела Аллочка. – Это что же получается – вы всем будете говорить, что я такая вся замечательная, оказываю любые бесплатные услуги, а я, значит, эти услуги и буду оказывать? Бесплатно?

– Это такой эксперимент.

– Неудачный, надо сказать, экспериментец! А вы знаете, я не хочу! Хватит. Если кто-то чего-то хочет, пусть сам добивается. Что я им, Гассан Абдурахман ибн Хоттаб?

– А кто это? – не понял Абрикосов.

– Неважно! Там сидит человек, мы с ним так хорошо беседовали, а тут – вы! Со своей чепухой!

– Аллочка Власовна! Но это очень важно. Эта чепуха кормит всю мою семью!

– А вот моя семья голодает! И не надо меня тянуть к себе, что это еще за вольности?!

– Аллочка! Вам не следует общаться с тем человеком. Просто никак, – зашипел ей Абрикосов в самое ухо. Он намеревался шипеть долго и страстно, но в это время из квартиры Родионова выскочила Танечка Комарова и, завидев парочку, даже в ладошки захлопала:

– Ой, как хорошо! А я думала, вы ушли совсем. Аллочка Власовна, я вас хочу предупредить, – страшным шепотом произнесла девушка, но, заметив, что к ним тут же сунулась нетрезвая физиономия странного собеседника Аллочки, щелкнула его по носу. – А вы не слушайте! Идите, вон, выпейте за упокой. И что за мужик пошел – даже вдову в покое оставить не могут. У нее, можно сказать, еще постель не остыла.

– Аллочка, уж коль вы про постель, я удаляюсь, – пьяненько хихикнул Абрикосов и, пошатываясь, двинулся к двери. Потом все же обернулся: – Но… н-наш кспримент… он не закончен! Так что, замуж – ни-ни!

– Ой, да иди уже, – отмахнулась Алла Власовна, и Танечка тут же зашептала, страшно тараща глаза.

– Аллочка Власовна, вот вы там сидели рядом с мужчиной, а он – страшный человек, оч-чень страш-шный! Вы же понимаете, еще никто не знает – а сердце ли убило Максима Михайловича? А если нет?! А этот товарищ, который с вами сидел, он как раз такими вещами занимается! Он – химик!