Вернадский - Рудольф Баландин

Учение о симметрии было для него проявлением «векового и нерушимого чувства мировой гармонии», равновесия природных процессов. Изучение почв и практическая деятельность привели к новому, более сложному пониманию сути мировой гармонии.

… В Вернадовке он заметил, что молодые дубки, растущие на склоне холма, страдают от пасущегося скота. Чтобы сберечь растения, распорядился окопать их канавами.

Прошел год, другой, и проявились печальные результаты проведенных мер по сохранению «гармонии в природе». Начался размыв почв, канавы превратились в овраги, склон холма был разъеден ими так, что немногие дубки уцелели.

Молодой учёный наглядно убедился: непродуманное вмешательство человека в жизнь природы, даже с наилучшими намерениями, может рано или поздно вызвать негативные последствия. В обращении с природой требуется глубокое проникновение в законы её жизни.

Подобные мысли рождались и угасали в его мозгу, порой не оформляясь окончательно в словесной форме, — более прочувствованные, чем ясно понятые. В дневнике он вновь и вновь осуждает свой дилетантизм, недостатки характера и силы воли.

Лето 1894 года он провёл в Западной Европе, знакомясь с крупными минералогическими музеями, спускался в соляные и свинцово-серебряные шахты, проводил маршруты по гранитным массивам и районам древних вулканов. Изучал минералы некоторых районов, пополнив коллекцию Московского университета.

Однако он далеко не всегда мог научиться новейшим методам исследований и методике преподавания минералогии и кристаллографии. Оказалось, что во многом он идет впереди тех, к кому приехал учиться. Даже П. Грот, поделившийся с ним своими достижениями, к великому удивлению, узнал, что его опередил Вернадский, изложив те же выводы в своем скромном курсе минералогии для медиков.

Свобода личности

Владимир Иванович работал за границей чрезвычайно напряженно. В Германии к нему присоединился на несколько дней один из русских коллег. Вернадский старался ездить и ходить с ним с большими удобствами, чем обыкновенно. Однако спутник не выдержал и должен был сутки отдыхать.

Снова, как всегда от общения с природой, Вернадский ощущает творческий подъем:

«Когда быстро идешь по красивой местности и стараешься отгадать, заметить основные черты жизни местности, то быстро в уме пробегают картины былого, иногда удивительно ясно… Часто они так быстры, что бессознательны. Остается лишь впечатление, что они были, чувство или память интенсивного наслаждения…

Теперь, когда я стараюсь улавливать не картину рельефа, а более глубокое свойство — химические процессы, — мысль особенно сильно… работает».

Он учится читать рельеф, мысленно восстанавливая не только его историю, как геоморфолог, но и происходящие при этом химические процессы, обмен веществ между воздушной, водной и каменной оболочками при участии живых организмов. Это было предчувствие учения о биосфере:

«У меня масса всяких отдельных наблюдений. И в общей минералогии мысль окрепла. Мне кажется, я постигаю законы. Мысль охватить сразу картинно Землю как планету. Как это трудно!

Но мне кажется, с каждым разом яснее и яснее становится картина, и мне иногда блестит перед умственным взором — общая схема химической жизни Земли, производимой энергией Солнца. Не изнутри «из Земли» идет вся жизнь на Земле и образование всех минералов, а извне, производится энергией, постоянно приносимой нам каждым лучом нашего Солнца».

Великолепное научное обобщение! Многие ли современные учёные столь верно почувствовали, осмыслили солнечную основу земной жизни?!

Его мысль всё дальше отходит от застывшей гармонии геометрической кристаллографии. Перед ним открывается обширная, едва ли не бесконечная область исследований, иная, более высокая гармония природных процессов, охватывающая жизнь кристаллов и почв, газов и воды, растений и животных, земной природы, человека и космоса.

Казалось бы, пришла пора всецело отдаться научным исследованиям, уйти в мир идей, философствовать, не отвлекаясь на посторонние занятия. Однако он не мог позволить себе такую роскошь, когда «посторонним» оказывается судьба Родины.

… В начале XX века Российская империя переживала трудные времена. Мало кто верил в разумность её общественного устройства.

Мечта об ограниченной конституцией монархии, проекты перестройки государственной системы (которые разрабатывал еще Иван Васильевич Вернадский) получили широкое распространение даже в среде царских сановников, служащих, военных, дворян.

Пришедший на смену Александру III царь Николай II назвал подобные проекты «бессмысленными мечтаниями». Этим он разочаровал многих своих приверженцев. Историк Ключевский пророчески заметил: «Помяните мои слова: Николаем II закончится Романовская династия. Если у него будет сын, он уже царствовать не будет».

Владимир Вернадский, сравнивая общественную жизнь России с жизнью западных стран, понимал, что полуфеодальный, застарелый бюрократический строй плохо приспособлен к меняющимся научным, техническим, социальным условиям.

Летом 1896 и 1897 годов Вернадский совершил экспедиции на Урал и в Предуралье. Восхищала минералогическая роскошь этих мест. Гнетущее впечатление осталось от хищнического использования природных богатств (на одном месторождении выбрасывали как ненужную глину ценнейшую никелевую руду!), от безобразной жестокой эксплуатации людей.

У него крепло желание бороться за изменение существующего государственного строя. Надеялся избежать революционных потрясений, считая главной задачей ограничение монархии, чтобы она как бы сама собой отмерла.

Подобные взгляды были популярны среди русской интеллигенции. Чтобы воплотить их в жизнь, члены братства — Вернадский, Шаховской, Корнилов — примкнули к нескольким общественным деятелям, решившим организовать за границей журнал «Освобождение». Их совещания обыкновенно происходили на квартире Владимира Ивановича.

Следующим шагом было создание тайного общества для пропаганды конституционных идей. Первый съезд состоялся в Южной Германии, на Боденском озере. Двадцать человек участников (в их числе Вернадский) прибыли сюда под видом туристов.

Приняли решение организовать «Союз Освобождения». Политическим ориентиром была конституционная монархия по типу В е ликобр итании.

К тому времени в России широко действовали революционные тайные организации, а конституцию многие интеллигенты вовсе не связывали с сохранением хотя бы формальной власти царя.

Для Владимира Ивановича политическая деятельность была, можно сказать, дополнительной обузой. Ему приходилось преподавать в университете, вести научные исследования. «С 1900 по 1911 год крепла научная семья вокруг него… — писал Ферсман. — Владимир Иванович в Москве создал первый научный кружок минералогии при Московском университете.