Вернадский - Рудольф Баландин

Полгода спустя: «Я очень сильно недоволен собою. Сильная критика своих знаний и способа своих занятий очень мешает правильной работе».

В критическом отношении к самому себе он зашел далековато: стал критиковать даже свою склонность к критике!

Он ведет лабораторные работы (в частности, делает анализы грунтов для Докучаева), готовит и защищает магистерскую диссертацию, пишет добрый десяток статей. Разрабатывает и читает оригинальный курс минералогии. Самостоятельно овладевает шведским языком. Проводит экскурсии в долине Оки (Серпухов, Таруса, Алексин) и участвует в полтавской экспедиции Докучаева.

Мало ли сделано за два года? И ещё. В 1891 году начинается голод в центральных районах России. Он едет в деревню, много сил и времени отдает организации помощи голодающим, борьбе с неурожаем и начавшейся эпидемией холеры. Участвует в местных органах управления — земских собраниях. Руководит постройкой дома в своем поместье Вернадовке. В Моршанске его выбирают почетным мировым судьей.

Ему приходится подолгу бывать вне семьи. Он горячо и нежно любит близких, тяготится одиночеством и не скрывает своих чувств. Пишет множество писем (однажды за месяц — сотню!). Письма жене заменяют дневник, отмечая текущие события, мысли, планы на будущее.

3 сентября 1892 года сообщает Наталье Егоровне: «Сегодня 6 лет нашей свадьбе… Эти 6 лет — такие хорошие годы». Через несколько дней добавляет: «Такую силу придает уверенность, что вместе мы думаем одно и то же и всегда будем идти в жизни вместе».

Не достигший тридцатилетия Вернадский ведет научную, преподавательскую, общественную работу; прекрасный семьянин; глубокий мыслитель. Он ощущает свою причастность к духовной жизни человечества: «Мысль постоянно направляется к ясному сознанию чувства общей преемственности в истории человеческой мысли… В работе мысли есть радость, захватывающая дух сила, гармония».

Почему же он недоволен собой? Мне кажется, дело вот в чем.

Слушая прекрасную музыку или вглядываясь в прекрасную картину, он остро ощущал силу и радость гармонии, идеала. То же ощущение у него вызывала любовь — к родным и людям вообще, ко всей природе.

Но гармония разрушалась. Он видел, насколько безобразна, трудна, ужасна жизнь большинства людей; как много в человеческих отношениях фальши, недобрых чувств, низменных стремлений. Он не мог мириться с несправедливостью и страданием, не мог безоглядно унестись в мир философских рассуждений и научных идей.

Природа поражала его своей стройностью, вечностью, совершенством. В ней не было столь уродливых проявлений, как в жизни человеческой. Постоянная изменчивость природы, ее обновление и единство вызывали ощущение величайшей гармонии.

Он мог бы повторить вслед за Ломоносовым: я желаю понять нерукотворное Евангелие Природы. Это озарение пришло к нему в двадцатилетием возрасте, когда он записал в дневнике:

«Какое наслаждение «вопрошать природу»! Какой рой вопросов, мыслей, соображений! Сколько причин для удивления, сколько ощущений приятного при попытке обнять своим умом, воспроизвести в себе ту работу, какая длилась века в бесконечных её областях!»

Гармонию небесных тел, подчинённых закону всемирного тяготения, выразил Исаак Ньютон. Но это механические модели, в системах которых звёзды и планеты приняты за точки, обладающие массами.

Но разве наша Земля — точка?! Разве можно пренебрегать, как ничтожной малостью, земной природой, живыми существами? Хочется повторить слова Фёдора Тютчева:

Не то, что мните вы, природа:Не слепок, не бездушный лик —В ней есть душа, в ней есть свобода,В ней есть любовь, в ней есть язык…Они не видят и не слышат,Живут в сем мире, как впотьмах,Для них и солнцы, знать, не дышат,И жизни нет в морских волнах…

Поэту открыт мир живой земной природы. А учёные стараются выразить законы Мироздания на формальном языке физики и математики, словно отрешаясь от окружающей их реальности.

Вернадского восхищали и вдохновляли строки Тютчева:

Певучесть есть в морских волнах,Гармония в стихийных спорах,И стройный мусикийский шорохСтруится в зыбких камышах.Невозмутимый строй во всём.Созвучье полное в природе, —Лишь в нашей призрачной свободеРазлад мы с нею сознаём…

Постичь суть этой гармонии природы и разлада с ней человека хотя бы в общих чертах он ещё не умел; был похож на человека, плохо понимающего классическую музыку и попавшего на симфонический концерт или в оперу. Такой слушатель порой улавливает мелодию, но общее впечатление остается смутным, и музыка не вызывает в нем созвучных движений души.

И все-таки не угасала вера Вернадского в идеалы, гармонию, истину. Он продолжал поиски.

О смерти и бессмертии

В апреле 1893 года Владимира Вернадского посетил Лев Николаевич Толстой, знавший его отца. Судя по всему, писателя заинтересовали идеи молодого учёного. Помимо всего прочего, зашла у них речь о бессмертии души. По записям Вернадского и высказываниям Льва Толстого можно не дословно, но по сути восстановить отдельные детали их разговора.

— Вера в бессмертие души, — утверждал Вернадский, — помогает человеку переносить тяготы жизни и страх смерти, помогает ощутить духовное единство с вечным и бесконечным миром.

— Я совсем не чувствую потребности в этой вере, — возразил Толстой. — Она есть самообман. На первой стадии своего развития человек ставит в центре мира собственную личность. На второй стадии этот центр переносится на семью, общество, на все человечество. И только на третьей стадии человеку дано осознать бесконечное и свое единение с ним. Не только умом постичь, а всей душой почувствовать бесконечность мира и любить его. Когда человек любит себя и сознает, что ему недолго остается жить, он старается наслаждаться жизнью. Если он любит всего больше семью, общество, человечество, то положит душу свою за них. Если же любит он бесконечный мир, то посвятит себя исканию истины, стремлению познать ее.

— Однако вы не опровергаете этим бессмертие души, — заметил Вернадский.

— Я об этом не задумываюсь и не стану даже стараться опровергать это, как если бы мне сказали, что в моем саду гуляют семнадцать слонов! Какое это имеет значение для постижения смысла жизни? Если любишь бесконечный мир, то смерть отдельного человека не столь важна, потому что то, что любишь, продолжает существовать. Вот когда нет этой любви, то смерть тяжела. Единение с бесконечным миром дает жизни смысл, несмотря на существование смерти!